Бабочка и огонь

— Я прекрасно все понимаю, Питер, ты ожидал…

— Я вообще ничего не ожидал, — отрезал он. — Мне понадобилась жена, но на очень короткий период, очень короткий, понимаешь ты или нет? Может быть, только на одну ночь…

— Но я же согласилась.

— Вот и отлично! — Он подошел к ней и, схватив за плечи, поднял на ноги. — По первому же требованию ты должна уйти. Я спрашиваю — это так?

— Ты мне уже говорил, — подтвердила она, не в силах отвести от него взгляда, как загипнотизированная.

— Но ты пытаешься все повернуть по-своему! И теперь я обременен женой, которая верит в сказки, и двумя детьми, которым необходим отец!

— Да, я думала, Питер, — попыталась оправдаться она, — я надеялась…

— На что?! — воскликнул он. — На то, что я буду жить с тобой вечно, и мы умрем в один день? Нет, дорогая, такого уговора не было.

Ада не могла не признать его правоту, поэтому только пожала плечами.

— Не имеет значения, на что я надеялась, Питер. Теперь я поняла, что это была глупая мечта. Мы поступим так, как ты хочешь.

— Да, дорогая. Как говориться, уговор дороже денег. — Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Ты словом не обмолвилась насчет детей, потому что знала — говорить о них до того момента, как это обручальное колечко не окажется на твоем пальчике, слишком рискованно. По-твоему это честно?

Краска стыда залила бледные щеки Ады. Она опустила глаза, готовая сквозь землю провалиться под его возмущенным взглядом. Да, Питер прав сто тысяч раз! В его глазах она теперь просто мошенница и он никогда не простит ей этого.

— Да, я нарочно умолчала о племянниках. Но что мне оставалось делать? Я потеряла трех женихов в результате своей честности.

Питер невольно сжал кулаки, черты его лица исказились от гнева.

— Ловко это у тебя получилось! Прозрачная рубашечка, невинно опущенные глазки, немного кокетства — и я у тебя в кармане! Ты переспала со мной, как последняя шлюха, не испытывая ко мне ни малейшего чувства! Ты пошла на это для дела и только. Твоя девственность — просто разменная монета. Она досталась бы первому, кто мог бы пригодиться тебе в твоей игре.

— Все не так! — воскликнула она в ужасе от его рассуждений. — Ты сказал, что наше бракосочетание надо довести до логического конца. Я только…

— Принесла себя в жертву во имя спасения детей? — На его скулах заиграли желваки. — Как благородно!

— Я сделала все, что было нужно тебе… — Глаза Ады наполнились слезами, но она упорно их сдерживала. — Ты предупредил, что наш брак будет непродолжителен, и я приняла твои условия. Ты хотел, чтобы мы провели ночь вместе, и я снова согласилась. Чего тебе еще?

— А чего хочешь ты?! — воскликнул он, испепеляя ее взглядом.

— Только одного: я хочу знать, наш брак сохраняет свою силу? — спросила Ада.

— У меня нет выбора, — ответил он. — Если сейчас мы расстанемся, я потеряю все. Не могу себе этого позволить. — Он нервно мерил шагами комнату, словно не мог найти себе места. — Хорошо. Все остается по-прежнему. Мы с тобой муж и жена. Но хочу честно предупредить: если ты меня обманешь во второй раз, последствия будут самые неприятные.

Ада едва сдержала свое ликование. Она прижалась к широкой груди Питера и нежно погладила его по щеке.

— Не сердись! Я рассказала бы тебе все раньше, если бы знала, как это важно.

Она бы ему рассказала… Как бы не так! От нервной злобы глаза у Питера снова сузились, но он сдержался и переменил тему разговора:

— Ладно, дорогая супруга, что мы будем делать? Начало нашей семейной жизни скучным не назовешь.

Ада улыбнулась. И в самом деле, медовый месяц начался скандалом. Что же дальше?

— Пожалуй, попрошу тебя помочь мне в борьбе с миссис Галлахер.

— Надеюсь, она не похожа на трехглавого дракона? С драконом, у которого одна голова я справлюсь одной левой. Расскажи мне об этой гарпии. Кто она такая?

— Моя родственница. Мне она приходится тетей.

— Ты называешь родную тетку миссис Галлахер?

— Она сводит на нет любые родственные чувства, — печально усмехнувшись, объяснила Ада. — Тетка богата и умеет защищать свои интересы. В настоящий момент она охвачена нерастраченным чувством материнства, и очень недовольна тем обстоятельством, что Патриция и Стенли назначили меня опекуном мальчиков.

— Как они погибли?

— В автокатастрофе… — Голос Ады дрогнул. — Бак был вместе с ними, когда это произошло. С тех пор он ни с кем не разговаривает. Только с Билли.

— Бедный малыш!

Сожаление Питера было абсолютно искренним.

— Билли — восемь лет, а Баку пять. Они очень привязаны друг к другу.

— Да, я заметил… Они словно сиамские близнецы — все время вместе. — Питер засунул большой палец под пряжку ремня и пристально посмотрел на Аду. — Значит, ты их опекун?

— Билли, — продолжала она, — похоже, уже привык и смирился с несчастьем, но Бак… Он ужасно горюет. И еще он очень боится, что придется вернуться к миссис Галлахер.

— Как это?

— Она заботилась о детях некоторое время после несчастного случая.

— А чем она плоха?

— Тетка всегда во всем права. Терпеть не может, если ей начинают возражать. Для нее не существует чужого мнения — всегда все решает только она сама. Проблема в том, что я учила детей дома, потому что они не выносят, когда их разлучают. Миссис Галлахер считает, что мальчикам будет лучше в частной школе. Но они не хотят туда. И я их понимаю. К тому же, она… чересчур строгая.

— Строгая — это хорошо.

— Когда ты встретишься с ней, то все поймешь. — Ада тяжело вздохнула. — Самое страшное, что она хочет забрать у меня детей через суд. А у меня, как назло, туго с деньгами. Сестра с мужем перевели деньги со страховки на детский счет. Миссис Галлахер удалось заморозить его. Она боится, что я воспользуюсь этими деньгами…

Питер задумался. Теперь ему все стало ясно. Ада, действительно, нуждалась в помощи.

— И поэтому ты решила найти себе мужа?

— Разумеется, я бы не вышла замуж ради вечерних десертов, если ты это имеешь в виду, — сказала она, глядя прямо ему в глаза. — Причиной брака послужила подлая деятельность миссис Галлахер. Потому что вместе с мужем я бы выбила у нее почву из-под ног.

— А без мужа?

— Я бы ей проиграла, — нехотя призналась Ада.

— Хорошо, — кивнул он, после недолгого раздумья. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя и твоих ребят от миссис Гарпии.

— А я буду честно выполнять свою часть нашего договора. — Она протянула к нему ладони, и их руки встретились.

— Ты знаешь, — он легонько притянул ее к себе, — что спутала все мои планы?

Она, конечно, услышала скрытую досаду, но только опустила ресницы и улыбнулась. Тон, которым был задан вопрос, наводил ее совсем на другие мысли… В глазах Питера вспыхнуло желание, такое откровенное и сильное, что Ада не могла не отреагировать на этот мужской призыв. Сердце в ее груди застучало, как безумное, а ноги так ослабели, что она не могла сдвинуться с места.

— Питер… — прошептала Ада.

— Я знаю, знаю…

Он тихо засмеялся и, наклонившись, нежно поцеловал Аду в шею. Она вздохнула, закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Всей своей сутью Ада ощутила неодолимую силу, мужскую мощь Питера. А он, обнимая это хрупкое создание, чувствовал себя ее повелителем.

— Ты сводишь меня с ума, — шептал он, проникнув под легкую, почти прозрачную ткань блузки, и расстегивая бюстгальтер.

Но этого оказалось слишком мало, блузка все равно мешала. И Питер, не теряя времени, снял ее с Ады и отбросил в сторону.

— Питер…

— Не надо ничего говорить. Молчи.

— Но мы не можем сейчас… Луиза и дети ждут.

— Пусть подождут.

— Но они могут вернуться.

— Я закрою дверь.

Руки Питера становились все настойчивей, и Ада, слабея, уже готова была уступить.

— Ты не знаешь Луизу, она не оставит нас в покое.

— Мы повесим табличку «Не беспокоить», и твоя Луиза все поймет.

— В этом все и дело…