Лунные любовники

Она еще сомневалась, что могла бы когда-либо полюбить океан, но этим узким, вдающимся глубоко в сушу заливом она могла смириться. Это не океан, а всего лишь мелководный залив, убедила себя Эмма. Здесь нет того, что так ее пугало. Она находила море неожиданно мирным по утрам, когда вода была такой спокойной, будто зеркальная гладь, а небо — как постоянно меняющаяся акварель.

Она совсем не видела Харлана и злилась на себя за то, что часто думает, где он.

«Интересуешься, избегает ли он тебя, ведь ты это хочешь выяснить?» — ворчала Эмма на себя. Она еще немного боялась странного мужчину с измученным взглядом. Но начинала чувствовать, что в ее интересе к нему заключалось нечто большее. Не хотела себе признаваться, что дело в его обаянии.

Она отправилась обратно на судно после очередной дальней прогулки на свалку и, ускорив шаг, заставила себя даже не взглянуть на «Морской ястреб», в результате почти сбила Харлана на причале. Не подхвати он Эмму, когда она резко отпрянула от него, они оба бы свалились на бетонные плиты.

А Харлан сильнее, чем кажется, успела подумать она.

Вблизи она вдруг увидела его ресницы, невероятно длинные и густые, глядя на которые, задумываешься об ощущениях, испытываемых, когда они касаются твоей кожи…

Смутившись, Эмма пыталась найти слова оправдания, но он, заговорив первым, выручил ее:

— Вы выглядите как женщина, выполняющая боевое задание.

— Да, — сказала она, чувствуя признательность за то, что Харлан не заметил или, по крайней мере, не сказал ничего о том, что она пристально разглядывала его. — Я пытаюсь хоть как-то навести порядок, — она показала жестом на «Прелестницу».

— Не буду вам мешать.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Могу я спросить вас кое о чем? — произнесла она.

Какое-то время Харлан стоял к ней спиной. В конце концов, повернувшись, просто спросил:

— Что?

— Вы знаете здесь кого-нибудь, кто разбирается в судовых вещах? У меня там корабельные канаты и еще куча вещей, о назначении которых я ничего не знаю. Кое-какие из них могут пригодиться.

Снова, перед тем как ответить, Харлан выдержал паузу. Словно думал, отвечать или нет.

В конце концов почти покорно он промолвил:

— Я сам посмотрю.

— Я не хочу отрывать вас от… того, чем вы занимаетесь, — быстро сказала Эмма. — Я всего лишь думала, что вы знакомы с кем-нибудь…

— Я ничем не занимаюсь, — произнес он подчеркнуто, заставляя ее задуматься о том, что же он прочел в ее поспешных словах.

Харлан прошел мимо Эммы молча, даже не взглянув, идет ли она за ним. Если он хотел произвести на нее впечатление, то преуспел. Она хотела отказаться от его услуг, а потом решила — кто-то должен посмотреть на все эти корабельные штуковины и сказать, что следует оставить.

— Вот это да! — воскликнул Харлан, спустившись в каюту.

После стольких трудов подобная реакция воодушевила Эмму. Она благополучно спустилась по ступенькам и, — уже не в первый раз! — Харлан повернулся к ней.

— У вас было много работы, — сказал он.

— Уборка — единственное, что я могла сделать, — признала она.

— Теперь совсем другое дело. — Он огляделся. — Чтобы привести парусник в порядок, особого труда не требуется: немного отшлифовать, затянуть некоторые петли, кое-где заштукатурить, обить заново подушки, поменять проводку — и вы в хорошей форме.

— В достаточно хорошей форме для продажи?

— Вы планируете его продать?

— Что еще я могу с ним сделать? Понимаю, это не «Морской ястреб», но, судя по всему, ремонт обойдется дорого.

— Говорят, что судно — это бездонная бочка в воде, в которую льют деньги, — согласился он. — Это мне знакомо. Вы уже были в морском ведомстве? Я не знаю, какую сумму за аренду причала заплатил Уэйн.

Это даже не приходило ей в голову.

— Ну, если они заберут парусник за просроченные платежи, то сразу решат мои проблемы, — сказала она хмуро.

Харлан усмехнулся.

— Сумма взносов без платежей за электричество и воду составляет всего несколько долларов в неделю, и я сомневаюсь, что они пойдут на такой шаг, — выражение лица Харлана стало серьезным. — Но не удивляйтесь, если Уэйн долго не платил. Последние несколько недель он прятался от управляющего, и я догадываюсь, почему.

— Так у него даже не было достаточно средств, чтобы платить за парусник? — Вопрос Эммы был скорее риторическим, поэтому Харлан не ответил, а только опять пожал плечами.

Вздохнув, Эмма провела Харлана в мастерскую, где собрала все предметы, которые по виду имели отношение к мореплаванию.

— Я просто побросала здесь все, что, на мой взгляд, могло иметь какое-то применение, — промолвила она. — Ах, и еще все канаты.

— Шкоты.

— Что, простите?

— Шкоты. На парусном судне канаты называются шкотами.

Эмма быстро взглянула на него.

— А тогда что такое паруса?

— Паруса — это паруса. Канат, прикрепленный к гроту, называется грот-шкот. К кливеру — кливер-шкот. И так далее.

— Что такое кливер?

— Парус впереди грота. Хотя спинакер тоже находится впереди грота.

Эмма покачала головой.

— Все равно я совсем ничего не понимаю.

— Не хотите изучить, чтобы отправиться в круиз вокруг света?

Она вздрогнула от этой идеи.

— За три дня я проделала над собой большую работу, но решиться на такое еще не могу.

— Пройдет время, — сказал Харлан, — и вам это понравится.

— Может быть, — отозвалась Эмма.

Харлан начал сортировать вещи, которые она отложила, и складывать в коробку канаты.

— Их никогда не бывает слишком много, — объяснил он. Потом по той же причине отложил туда же несколько металлических зажимов, затем поднял три куска скрученного металла и взглянул на Эмму.

— Я не знаю, что это, — сказала она. — Они уже были такими изогнутыми, и я подумала, что они для чего-то нужны.

— Когда-то это были кронштейны, или бракеты, но теперь они не годятся для таких целей, — ответил Харлан и бросил их в ящик, который Эмма приспособила для мусора. Потом, к ее удивлению, Харлан наклонился и вытащил из ящика то, что по ее предположению было бесполезными короткими кусками из цветного тонкого пластика, по форме напоминающими надутые баллоны.

— Анемометры, — пояснил он, перемещая их в резервную коробку. — Их привязывают на опоры для определения направления ветра.

Харлан поднял большую рукоятку из серебристого металла, которую обнаружила Эмма.

— Полагаю, этим что-то поворачивают, — сказала она. — Но я не знаю что.

— Это коленчатая рукоятка грот-шкота, судя по размеру.

Коленчатая рукоятка отправилась в резервную коробку. Дальше были два странно выглядевших металлических предмета, которые, по словам Харлана, предназначались для привязывания парусов к фалам. Потом он подобрал странный кусок металла, который, по мнению Эммы, походил на верхнюю часть перил кубрика — тяжелый серебристый цилиндр размером с большую банку для сока, только с вогнутыми сторонами.

— Странно, — сказал он, перевернув цилиндр.

— Что странного?

— Эта коленчатая рукоятка — легкая.

Очевидно, Харлан что-то заметил на той стороне цилиндра, что была повернута вверх. Он поднес его ближе к глазам, засунул в отверстие в центре цилиндра два пальца и вытащил старый лоскут. Харлан сразу развязал лоскут — из него на пол выпал ловко свернутый кулек из бумаги. Харлан наклонился, поднял его, посмотрел на кулек какое-то время и начал развертывать его с непонятной осторожностью.

Развернув бумагу, Харлан, к изумлению Эммы, облизнул кончик своего мизинца, дотронулся до содержимого бумажного кулька и попробовал его на язык. После чего состроил недовольную гримасу, словно получил подтверждение своим подозрениям.

И вдруг в голове Эммы, будто в кино, увиденное прокрутилось обратно, и в конце концов она поняла значение всех манипуляций Харлана — подобные она видела в сериалах и полицейских фильмах.

— О Боже, — тихо промолвила она. Харлан посмотрел на нее, и Эмма увидела в его глазах подтверждение.