Торнадо по имени Холли

— Ты не должен этого делать.

— Это цена моего молчания. Иначе я пойду к твоему отцу.

Охватившая ее злость смыла атмосферу чувственности, царившую между ними. Она вырвала руку.

— Это нечестно! Ты же обещал, что вся эта история останется между нами. — Она швырнула свою тарелку в раковину и направилась к двери. — Я возмещу твои расходы на детектива, нравится тебе это или нет. Имей в виду, — обернувшись, выкрикнула она вместо прощания.

Эрик не проводил Холли до дверей. Он остался сидеть на табурете, сжав руки в кулаки. Иначе он заключил бы ее в объятия.

Благодарность, сверкавшая в полных слез глазах Холли, чуть не толкнула его на необдуманный поступок. Он едва не повторил свою самую большую ошибку, когда поцеловал ее перед уходом. И сегодня ему пришлось намеренно злить ее, упоминая об отце, чтобы удержаться в рамках приличия.

Взгляд Эрика упал на фотографию в газете. От воспоминания о том вечере его бросило в жар.

Эрик умел наслаждаться сексом. В пятнадцать лет его соблазнила девушка из колледжа, надеясь получить свою долю состояния Олденов. Она была первой среди тех, кто, мечтая получить от Эрика обручальное кольцо на палец, забралась к нему в постель. Сколько их было потом — и не сосчитать! Почему же его волнует, так непохожая на него женщина?

Холли не одевалась, чтобы произвести на него впечатление. Ее оборванные шорты — черт, он понятия не имел, что у нее такие длинные ноги! — и выцветшая футболка — лучшее тому доказательство. Сорвиголова. Никакого макияжа. Интересно, как часто причесывает она свои взъерошенные волосы?

Холли Прескотт — прямой, откровенный человек. И благодетель бездомных. Его деньги ее нисколько не волнуют. Зато поцелуи делают счастливой. Когда они целовались и обнимались в тот вечер у крыльца, она необычайно страстно откликалась на каждое его движение. Если бы он не остановился, то мог бы дойти с ней до самого конца. А это привело бы их обоих к серьезным проблемам. Слава богу, ему хватило ума обуздать свое вожделение.

Из-за ее братьев и его сестры о любовной интрижке между ним и Холли не могло быть и речи. А брак стал бы настоящей катастрофой.

Холли Прескотт мешала бы его карьере, которая всегда стояла у него на первом месте в списке его приоритетов. И если он снова задумает жениться, то выберет себе женщину спокойную и деликатную. Такую, какой он считал Присциллу. Он не любил свою бывшую невесту, но собирался жениться на ней, ведь она представляла именно тот тип женщины, что подобает для роли супруги вице-президента банка.

Продолжать отношения с Холли нецелесообразно. Она лишь смущает его и отнимает драгоценное время. Тем более что им суждено вечно оставаться на уровне флирта. Никакого секса между ними быть не может. По крайней мере, до тех пор, пока не произойдет долгожданное слияние банков.

Придя к такому выводу, Эрик с облегчением принялся разрабатывать план будущих свиданий. Журналистке не удастся выставить его дураком, и все пройдет именно так, как он пожелает. И никаких неожиданностей!

ГЛАВА ПЯТАЯ

В понедельник вечером Холли перевернула верх дном весь свой гардероб. Для нее удобная во всех смыслах одежда — джинсы и футболка. Но в очередном пижонском месте, где Эрик заказал столик, такой простецкий наряд явно не подойдет. Ему по вкусу черно-белые сочетания красок. Но придется смириться с ее выбором. Она надела платье цвета пламени: оранжево-красное с золотой отделкой.

Едва она успела завязать узлом пояс, как хор собак возвестил о прибытии Эрика. Он приехал, как обещал, минута в минуту. Она же не успела подготовиться, как следует, потому, что после занятий со студентками проехала сто пятьдесят миль, чтобы купить особенный оттенок радужного стекла для своего нынешнего витража. Холли не экономила на стекле, ведь от правильного выбора материалов зависит успех работы.

Она быстро провела расческой по спутанным волосам, потом разок-другой по губам вишневого цвета помадой и, сунув ноги в туфли без каблуков, помчалась к двери. Она открыла ее, как раз в тот момент, когда Эрик поднимался по ступеням.

— Добрый вечер, Холли!

От густого тембра его голоса мурашки забегали по ее коже.

— Привет. Ты сказал: форма одежда свободная, но не объяснил, что это значит. Так что принимай, какая есть.

— Ты выглядишь очаровательно. — Когда он окинул ее одним из своих медленных, восхищенных взглядов, она почувствовала себя привлекательной и женственной.

Почему другие мужчины никогда так не смотрели на нее? Почему только от взгляда Эрика Олдена она млеет точно от ласки любовника?

— А почему сегодня не видно ни Сера, ни Моне? — спросил он, озираясь по сторонам.

— Они болели и, хотя теперь выздоровели, находятся в питомнике. Я устроила им карантин.

— Понятно, — кивнул Эрик и сразу перешел на другую тему: — Ты разговаривала с детективом?

— Да. Он заезжал сегодня утром, и я дала ему фотографии и копии всех документов.

— Отлично. Уэз работает быстро и основательно. Скоро ты получишь ответ.

Ехали они молча. Когда Эрик свернул на хорошо знакомую ей улицу и впереди показался ярко освещенный центральный вход «Калибр-клуба», она испуганно замотала головой:

— Ой-ей-ей! Здесь я не буду есть. — Она не может ужинать в семейном заведении под осуждающими взглядами отца и братьев.

Он кивнул и проехал мимо клуба, направляясь к пристани.

— Мы будем обедать на яхте. И обслуживать нас будет ненавязчивый официант.

Хотя она и оценила его внимание, ведь он запомнил замечание о следившем за каждым движением официанте, мысль остаться с ним наедине не показалась ей удачной.

— Это разве мудро?

— Октавия и ее фотограф не смогут сделать снимки. Мы уйдем в открытое море.

— Разумно. Удивительно, почему она не настаивала на своем присутствии?

Он покосился на нее и так озорно улыбнулся, что ей вдруг стало трудно дышать.

— Она хотела. Но мы отплываем несколько раньше, чем я ей сказал. Если она сумеет миновать охранника, то появится, как раз вовремя, чтобы увидеть вдали нашу яхту.

Холли расхохоталась. Октавии это придется не по вкусу. Зато ей понравилось.

— Тебе не откажешь в уме, Эрик Олден.

— Так многие говорят обо мне.

Они вышли из машины, и он, подхватив Холли под руку, повел ее к пристани. Она и раньше бывала на яхте Олденов, но не с Эриком. Всего несколько недель назад она, Джулиана и Андре принимали солнечные ванны на верхней палубе.

Эрик дал сигнал работникам порта отдать концы, яхта отошла от берега, и Холли почувствовала себя пленницей на пиратском бриге.

Впрочем, образ этот совершенно не соответствовал истинному положению вещей. Эрик слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать пирата. Да и она не похожа на беспомощную пленницу. Не говоря уже о том, что огромная стильная яхта и близко не походила на скрипучий пиратский бриг. Кожаные сиденья, стеклянные столешницы, сверкающая деревянная мебель — все так же элегантно, как в роскошном доме или в номере отеля.

— Рислинг? — Эрик предложил ей бокал бледно-золотистой жидкости.

— Конечно. Спасибо. — Она обхватила тонкую ножку бокала. — Итак, мы здесь. Что дальше?

— Обед подадут, как только мы выйдем из бухты. А пока закуска. Выбери, что тебе нравится.

Холли потягивала вино и разглядывала искусно разложенные на кофейном столике блюда. Несмотря на голод, по какой-то странной причине желудок протестовал при одной только мысли о еде. Какая глупость! Неужели она нервничает? Но почему?

Здесь слишком уютно. Слишком интимно. В следующий раз лучше встретиться в каком-нибудь снобистском ресторане, чем сидеть наедине с Эриком, зная, что на нижней палубе располагаются спальни. Что случилось с ее мятежными гормонами? В голове, будто неоновой рекламой вспыхивали слова: Эрик... постель...

Стоп, возьми себя в руки! — приказала она себе.

— Холли, расслабься! И ни о чем не беспокойся!