С чистого листа

Но она не успела отбежать ни на шаг — он сразу же поймал ее за руку:

— Как ты меня назвала?

Крепкие пальцы больно сжали ее запястье.

Она попыталась освободиться, но безуспешно.

— Отпусти меня!

Ее голос дрожал от страха, а глаза панически расширились.

Лицо Энрике потемнело.

— Что здесь, черт возьми, происходит?! — гневно потребовал он. — Я просто сообщил, что нам надо обсудить нашу свадьбу. И должен сказать, — продолжил он все еще в замешательстве от ее странной реакции, — что предпочитаю сыграть ее здесь, в Испании.

— Свадьба? — эхом отозвалась Филиппа, не веря своим ушам.

— Да, свадьба, Филиппа. И с какой стати ты так странно себя ведешь?

В его голосе сквозили нетерпение и замешательство.

— Я должна выйти замуж?!

Губы Энрике превратились в тонкую полоску. Она говорит об их свадьбе так, словно это самая отвратительная идея в мире.

Он разжал руку и молча наблюдал, как она потерла кисть и попыталась снова броситься к двери. Тогда он прижал ее к каменной балюстраде.

— Нам надо поговорить, — резко произнес он.

Филиппа отрицательно покачала головой. Единственное, чего ей хотелось в это мгновение, оказаться внутри дома подальше от этого сумасшедшего, который несет непонятную чепуху о какой-то свадьбе...

— Ответь мне, — скомандовал Энрике. — Почему только что ты позволила поцеловать себя, если не считаешь меня своим женихом?

Земля ушла у нее из-под ног. Паника охватила ее.

— Боже мой, ты действительно безумен!

Она попыталась оттолкнуть его, но он остался неподвижен как скала.

Почему она впадает в истерику? Может ли быть такое, что она на самом деле ничего не знает об их предстоящей свадьбе? Неужели это возможно? Конечно, она знает! Должна знать! Тогда почему истерика? Или она не хочет выходить за него? Он просто взбесился от этих мыслей. Если она не хочет за него замуж, как же она позволила вкусить ему сладость своих губ, разжечь его желание до такой степени, что он едва мог контролировать себя?! И почему, собственно, она не согласна быть его женой? Чем он плох для нее? Может, потому, что Энрике Сантос сын буфетчицы и неизвестного матроса?

И все же странно. Если она именно так смотрит на вещи, у нее было достаточно времени, чтобы высказать свои возражения деду. А впрочем, стал бы такой человек, как Диего Авельянос, слушать возражения внучки в связи с социальным статусом ее будущего мужа? Энрике резко отбросил все мысли. Сейчас важно только одно — прекратить ее истерику.

— Успокойся. Ты никуда не пойдешь, пока не возьмешь себя в руки.

В этот момент он почувствовал острую боль в голени и пошатнулся. Не давая ему опомниться, Филиппа с силой оттолкнула его и со всей скоростью, возможной при ее длинном платье, бросилась к спасительной двери в конце террасы.

Забыв о, боли, Энрике бросился за ней и перехватил ее на пороге зала.

— Достаточно! — Почувствовав себя по-настоящему разъяренным, он схватил ее за плечи и с силой тряхнул. — Держи себя в руках! Нет ни малейшего повода вести себя так нелепо всего лишь из-за того, что я сказал!

Он осознал, что злило его больше всего — ее отчаянное сопротивление одной мысли о замужестве с ним. Это было невыносимо!

Все последнее время он морально готовился к весьма неординарному событию — женитьбе, причем на незнакомке, и вот теперь воочию столкнулся с фруктом под названием «наследница Авельяноса», с ее абсолютно неожиданной реакцией на их предстоящую свадьбу. Для нее даже мысль о браке с Энрике Сантосом кажется самой страшной перспективой в мире!

Сердце Филиппы отчаянно колотилось. Но медленно закипавший гнев взял верх и, наконец, прорвался наружу.

— Не правда ли, ты просто неудачно пошутил! Когда говорил о нашей свадьбе, да? Дурацкая, нелепая шутка, и больше ничего, да?

Энрике ощетинился. Шутка? Брак с ним это всего лишь шутка? Ну да, конечно, брак с ублюдком из портового квартала не может быть не чем иным, как шуткой!

Его лицо потемнело, и он холодно произнес:

— Ты — наследница империи Авельяноса. Я человек, который возьмет компанию в свои руки, когда твой дед отойдет от дел. Что еще нужно для того, чтобы мы могли пожениться?

Наследница империи Авельяноса? — эхом повторила Филиппа и залилась неестественным смехом. Потом остановилась и судорожно вздохнула. — Ну и дела! Дайте мне сосредоточиться, сеньор. Итак, вы собираетесь жениться на мне потому, что я внучка Диего Авельяноса, а вы хотите унаследовать его компанию, верно я вас поняла?

Энрике кивнул.

— Совершенно верно. Я рад, что, наконец, истина дошла до тебя.

Игнорируя иронию в его голосе, она сделала еще один глубокий вдох.

— В таком случае должна тебя огорчить, дружище. Ничего не выйдет. Поищи себе другую наследницу для женитьбы!

Она повернулась кнему спиной, чтобы удалиться, но Энрике вновь не позволил ей этого.

— Ты меня оскорбляешь, — очень тихо произнес он, но так, что мурашки побежали по ее телу.

Она медленно обернулась.

— Вы забываетесь, сеньор Сантос. Вы всего лишь гость в этом доме. Помните о своем месте. — Она старалась говорить так сдержанно, как только могла, но это давалось ей с большим трудом. — Возможно, в Испании совсем другие традиции, но если вы воображаете, что поцелуй на террасе может трансформировать наши отношения в брачные, то позвольте вам заметить: вы живете в каменном веке. Уверяю, вы не можете заставить меня выйти за вас замуж. И не вздумайте шантажировать деда только потому, что я упала в ваши объятия, как... как последняя... идиотка.

Сила ее гнева не уступала ярости Энрике. Вот что значит потерять контроль и поддаться чарам незнакомого мужчины. Он сразу же загорелся идеей заполучить богатую женушку.

Острая боль пронзила ее при мысли, что для него значил их поцелуй. Он не имел никакого отношения к ней лично. Этот мужчина всего лишь решил через нее завладеть огромными деньгами Авельяноса, ошибочно полагая, что она его законная наследница! Он так и называл ее — наследница Авельяноса!

Истерический смешок вырвался из груди Филиппы, когда она представила, как бы отреагировал Диего Авельянос на «искреннее» намерение молодого человека спасти поруганную им честь невинной девушки, мать которой старик называл уличной девкой.

— Шантаж? — Энрике задохнулся от гнева, невольно вспомнив подлую историю женитьбы самого Диего. — Как ты смеешь обвинять меня в такой мерзости?!

Филиппа без страха посмотрела на него.

— А как прикажешь понимать все это? Дорогой Энрике Сантос, мой дед рассмеется тебе в лицо, когда услышит о твоих бреднях.

Насмешка в ее голосе возмутила его еще больше.

— Ошибаешься, — ледяным голосом ответил он. — Это была именно его идея.

Филиппа замерла на месте.

— Ты хочешь сказать, — ее голос задрожал, — что мой дед принимает участие в этой истории?

Внутри у нее оборвалась какая-то струна.

— Мой дед хочет, чтобы я вышла за тебя замуж?!

Час от часу не легче! Она что, не знала ни о чем? Неужели старик не сказал ей о своих планах? Еще одна его «милая» шутка, угрюмо подумал Энрике.

— Я правильно понимаю, — продолжила Филиппа, — дед хочет, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Взамен я приму на себя его империю, а он уйдет на покой. Это произойдет сразу после нашей свадьбы. Между нами уже все согласовано, — подтвердил Энрике.

Ему больше не хотелось щадить ее чувства, уж больно оскорбительна была ее реакция на их обручение.

— Как удобно, — безжизненным голосом откликнулась Филиппа.

— А почему бы и нет? — согласился Энрике с легкой иронией в голосе.

Филиппе показалось, что все, что происходит вокруг, не имеет к ней никакого отношения, потому что этого просто не может быть! Разве можно поверить в то, что она сейчас услышала! Словно тяжелые шаги рока раздались за ее спиной.

— Прости...

Она прошла мимо Энрике, сообщившего ей ужасную весть: родной дед, игнорировавший ее всю жизнь, теперь строит относительно нее планы. Да еще какие — планы о замужестве! А она-то подумала, что Энрике Сантос сумасшедший.