Повод для встреч

Ошарашенная его реакцией и теплом, исходящим от его ладони, она резко остановилась. Нахлынули непрошеные воспоминания о теплых руках, ласкавших ее тело. Ее поразил растерянный взгляд мужчины, судорожно выискивающего предлог, способный ее задержать.

— Я видел, как ты смотрела на главный дом, когда мы проходили мимо. Хочешь заглянуть внутрь?

От удивления девушка потеряла дар речи.

— Д… д… дом?

Люк быстро кивнул, взглядом умоляя девушку согласиться.

На самом деле Шеннон более всего хотела сейчас поскорее убраться отсюда. Выкинуть из головы этого типа, так волнующего ее кровь. Но не упускать же единственную возможность осмотреть дом? Так много о нем слышать и отказаться побывать внутри! Нет, такое не в ее натуре.

— Конечно, Люк. Я с удовольствием, — еле слышно пролепетала она.

— Пойду схожу за ключами.

Странно, кажется, он обрадовался, подумала Шеннон. А она-то не сомневалась, что он жаждет поскорее избавиться от ее наставлений и от нее самой. Люк достал ключ из ящика углового стола гостиной и, открыв перед ней дверь, направился к дому. Шеннон последовала за ним.

По дороге они не обменялись ни словом. Люк распахнул перед ней дверь в главный дом, включил свет и пропустил ее вперед.

Переступив порог знаменитого ранчо Кресент, Шеннон перенеслась в прошлое лет на сорок назад.

Полы из клена поскрипывали под ногами, гулкое эхо разносилось по старинному дому. Крепкая деревянная лестница с резными перилами в конце прихожей вела на второй этаж. Огромные квадратные окна глубоко врезаны в каменные стены.

В доме не было ни ковров, ни других убранств. Но воображение Шеннон быстро исправило этот недостаток. Она обставила огромные комнаты старинной деревянной и кожаной мебелью, устлала полы узорными коврами, а огромные окна занавесила дорогими портьерами. Словом, постаралась воспроизвести былую обстановку. Жаль, что хрустальные подсвечники оказались лишь сплетней, но и те, что были, вполне вписывались в интерьер.

Деловито проверив, надежно ли закрыты окна, Люк остановился у большого камина в конце комнаты и уставился на темную его решетку.

Шеннон представила гаснущее пламя в камине поздним вечером, когда пора ложиться спать. Рядом стоит Люк.

"Дети, живо по кроватям! — строго говорит он. — Вижу, эти маленькие поблажки могут войти в привычку. А ты готова ко сну?" Его глаза и губы тронула исключительно ей предназначенная теплая сексуальная улыбка — ясно, что им предстоит не только сон… Шеннон вздохнула.

— Что-то не так? — тут же встрепенулся Люк, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Нет, все в порядке. — Шеннон откашлялась. Что на нее нашло? Ведь ей всегда была свойственна практичность и даже некоторая приземленность. Подобные фантазии раньше не приходили ей в голову. Разве что усталость и голод тому причиной? — Я прекрасно себя чувствую, — заверила она, робко улыбаясь.

Шеннон проследовала в столовую. По бокам огромного орехового стола, за которым могли бы уместиться человек двенадцать, окруженного стульями с высокими спинками, величественно возвышались два серванта не иначе как из английского охотничьего поместья.

На кухне стояла устаревшая газовая плита с восемью конфорками и отдельным грилем. Застекленные полки сороковых годов пустовали. Современными удобствами здесь и не пахло. Удивительно, подумала и почему-то обрадовалась Шеннон, видимо, у этого дома давно не было хозяина.

Наверху — такая же картина. Высокие раковины с местом для ведра и меблированные спальни. Шеннон поделилась своими наблюдениями с Люком. Тот лишь пожал плечами.

— Взгляни на это барахло, — сказал он, указывая на огромную кровать и шкаф красного дерева, загромождавшие главную спальню. — Кто возьмется сдвинуть все это с места? Никому не захотелось ломать спину, и поэтому все осталось здесь. — Он покачал головой. — По-моему, дом был выстроен вокруг этой мебели.

Шеннон рассмеялась. В углу она заметила резную детскую люльку со смешным маленьким кроликом на спинке. По телу пробежала знакомая дрожь. Она представила, как Люк берет в руки люльку и обращается к ней.

"Не пора ли снова ее заполнить? — говорит он, загадочно улыбаясь. — Это же просто преступление — оставить люльку пылиться в одиночестве".

— Так что я еще ничего здесь не трогал, — проговорил Люк, врываясь в ее видения. — Все это стоит здесь уже много лет, постоит и еще.

Шеннон пала духом. Неужели у нее начались галлюцинации? Этот дом странно действует на нее, решила она, прикладывая руку к виску.

— Да, да, ты прав, — безучастно согласилась девушка. Неожиданно развернувшись, она направилась к лестнице. — Спасибо, Люк, за… за экскурсию. Но мне уже пора. — Это сумасшествие не что иное, как результат переутомления и голода, убеждала она себя.

Если Люк и заметил ее внезапную спешку, то не подал вида. Он проводил ее к машине и захлопнул за ней дверцу.

Шеннон потянулась к зажиганию. И все же попытка не пытка, подумала она.

— Послушай, Люк, — сказала она, поворачиваясь, чтобы лучше видеть его лицо, — На следующей неделе состоится очередное собрание фермеров. Я всегда там бываю, чтобы оставаться в курсе жизни общины. Если хочешь, приходи. Мы будем рады, — закончила она, сообщив ему также место и время собрания.

Несколько секунд Люк смотрел на нее.

— Буду иметь в виду, — наконец ответил он. Шеннон не обольщалась, она знала, что он не придет. И вполне возможно, она его больше никогда не увидит, разве что случайно встретит в городе. Ведь сюда она больше не вернется без приглашения. Какой смысл? Под ложечкой защемило, но Шеннон прикрылась своей профессиональной улыбкой.

— Ну ладно, спокойной ночи. — Дрожащими руками девушка завела автомобиль и тронулась.

В зеркале заднего вида долго маячила его одинокая худая, не меняющая позы фигура. Люк понуро опустил голову, а Шеннон свернула на трассу, оставляя позади эту унылую картину.

Проводив взглядом габаритные огни машины, Люк затосковал. Впервые за все время одиночества ему, самодостаточному и нелюдимому мужчине, стало грустно и одиноко. Уже давно ему не было так тоскливо.

Досадливо сплюнув, мужчина развернулся и побрел к загону. Нет, нельзя позволить ей вмешиваться. Неужели он так ничему и не научился? Неужели не понял, что чем больше в этой жизни даешь, тем больше теряешь? Это касается буквально всего: быта, имущества, чувств. Нет, то, что у него есть сейчас, у него и останется. И даже самое благожелательное государственное агентство не посмеет совать нос в его дела. Он, разумеется, не собирается нарушать законы, но совершенно не обязан кому-то подчиняться. И если по этой причине его запишут в изгои, так тому и быть. Жизнь преподнесла ему суровый урок, и он хорошо усвоил: это единственный способ выжить.

Люк проверил ворота загона и конюшни, хотя беспокоиться не о чем — они были пусты и будут пустовать до тех пор, пока он не починит крышу. И неважно, сколько на это уйдет времени, — ему некуда спешить. На самом деле время и ранчо — это все, что у него есть.

Развернувшись, Люк направился к дому, в который раз поражаясь удачному расположению этого уютного коттеджа, скрывавшегося за главным домом. И нечего лелеять мысли о женщине, особенно о Шеннон Келлер. Пусть она красива, умна, целеустремленна, ему все равно. И нечего томиться воспоминаниями, сидя за столом со стаканчиком воды со льдом, и оглядываться по сторонам.

Люк тщательно вытер ноги о половик и вошел в дом. Одинокая жизнь приучила его к порядку. Если не хочешь утонуть в грязи и задохнуться от пыли, лучше оставлять ее на улице.

По привычке потянувшись, чтобы снять шляпу, мужчина обнаружил, что ее нет на нем. А когда взглянул на вешалку, рука медленно поползла вниз. Рядом с его шляпой красовалась шляпа Шеннон.

Искорка надежды невольно вспыхнула в его сердце: а вдруг она сейчас вернется?! Но Люк безжалостно погасил ее.

Он снял шляпу Шеннон и повертел в руках. Легкая рыжевато-коричневая ковбойская шляпа с небольшими полями. Перед его мысленным взором возник образ Шеннон. Как ловко управлялась она сегодня с Джизабель, подумал он, вспоминая настигший их на вершине Рэнделл порыв ветра, чуть не сорвавший с нее эту шляпу.