Дама слева

– О, Нельсон.

Слёзы застилали глаза Элисон. Она подняла руку и провела пальцами по глубоким зарубкам на балке.

– Только подумать, через что он прошёл. Я и представить не могла ничего подобного.

– Нет, конечно. Но я знаю мистера Пола. Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было, даже лучше, чем вы, мисс. Он скрытный и замкнутый человек, мистер Пол. Есть вещи, которые я так и не понял. Меня всегда удивляло, что у старого мистера Тэпли может быть на него.

Элисон развернулась, чуть не подпрыгнув на месте, и потёрла глаза.

– Ты имеешь ввиду отца Билла Тэпли?

– Да, мисс, отца Билла Тэпли. Было что-то странное. Я так и не смог выяснить что, потому что не мог спросить мистера Пола прямо, тогда не мог. Сейчас мог бы. О, да, сейчас мог бы. Но всё уже в прошлом. Но мне всё-таки интересно, что же это могло быть. Я так полагаю, вы не знаете, да?

Старик покосился на девушку.

– Нет, Нельсон. Нет, не знаю. Я вообще только что поняла, как мало знаю о мистере Поле. На самом деле ничего не знаю… Ничего.

Старик снова склонился к ней и, быстро застучав большими пальцами, заметил:

– Одну вещь я знаю. О, да, знаю. Он думает о вас; вы изменили его жизнь. Да, я знаю это. Без вас он бы пропал.

Элисон отвернулась от старика, пробормотав себе под нос:

– Не знаю, не знаю.

– Что ж, – вздохнул Нельсон. – Грядут перемены, я чувствую. Жизнь стала слишком приятной, слишком лёгкой. В таком случае Бог говорит, давайте-ка немного встряхнём их, они слишком долго наслаждались покоем, и посылает что-нибудь. И это что-нибудь явилось сегодня, если вам интересно моё мнение. Да уж. Мы ничего не можем с этим сделать; мистер Пол войдет в свои ворота и никого не послушает, насколько я его знаю. А я должен идти своим путём или никогда не отделаюсь от этой ноши. Мои силы иссякли много лет назад… Но вы ведь знаете? – Нельсон остановился на полпути и обернулся на Элисон. – Ренолт сказал, что я стал слишком стар, чтобы вести фургон. Вы тоже так думаете?

– Чепуха, Нельсон, – сказала девушка, а про себя подумала, что он должно быть прав.

Но возраст Нельсона и его способность вести фургон сейчас мало её заботили. Единственное, о чём она могла думать, это что лестничная дверь откроется, пропуская Фриду Гордон-Платт, которая покинет магазин и больше не вернётся. Ужасная женщина. Пол спросил, почему она вернулась. Подумать только, она едва ни довела его до безумия. Он должно быть… должно быть любил её так сильно, что было не совсем нормально. От этой мысли боль в груди усилилась, как бы говоря, что есть причина, по которой Пол не должен жениться. Элисон вспомнила доходившие до неё слухи о женщинах, которые выказывали больше, чем обычный интерес в отношении Пола, но она была слишком уверена в его любви и привязанности к ней, чтобы беспокоиться на этот счёт. Но миссис Фрида Гордон-Платт была реальна. Она была здесь во плоти, и очень привлекательной. Имела ли она сейчас ту же власть что и двадцать лет назад? О, если бы только она вошла. Почему он не выставил её?…

Но Элисон пришлось подождать ещё полчаса, прежде чем появилась миссис Фрида Гордон-Платт. К тому времени, как на лестнице послышались приглушённые шаги на лестнице, она была уже так взвинчена, что не могла встретиться лицом к лицу с Полом и той женищиной, поэтому Элисон поспешно скрылась в конце магазина.

Они разговаривали как старые добрые друзья. Звук их голосов заставил Элисон сдавить рукой горло. Шаги затихли, и голос миссис Гордон-Платт произнёс:

– Мисс Рид. Я бы хотела попрощаться с ней. Она здесь?

– Нет, полагаю, нет. Скорей всего она отправилась в одну из своих поисковых экспедиций. Она отличный специалист.

– Да. Да, у меня тоже создалось такое впечатление… Она… Она необычная девушка, довольно красивая, миниатюрная, и станет очень привлекательной, когда возмужает.

Элисон так сильно сдавила горло, что задохнулась. Губы её сжались в одну узкую линию, когда донёсся голос Пола:

– Да, думаю, ты права. Она будет что-то, когда возмужает.

«Возмужает!» – Элисон повторила про себя это слово. Она подождёт, пока он не останется один. Она возмужала много лет назад, и он знал это.

Когда снова послышались шаги, девушка пробралась поближе к выходу и встала так, чтобы можно было видеть две фигуры у стеклянной двери магазина. Они стояли лицом к друг другу. Миссис Гордон-Платт что-то говорила. Элисон смогла уловить лишь конец фразы.

– Как я сказала, молодость безрассудна. Это время ложных ценностей и сумасбродства… слепого сумасбродства. Жаль, что кому-то приходится за это расплачиваться, не так ли? Кто-то страдает, потому что молод. Возраст имеет свои преимущества, ты не согласен, Пол?

– Согласен. Возраст, как ты говоришь, определённо имеет свои преимущества.

Пол сказал ещё что-то, затем Элисон увидела, как он пожал протянутую руку, потом открыл дверь, и миссис Фрида Гордон-Платт направилась прочь, бросив на него последний взгляд.

Теперь Элисон тихонько вышла из своего укрытия и наблюдала, как Пол смотреб в след женщине, пока та не скрылась из вида. Он повернулся, чтобы спуститься в магазин, и замер при виде девушки. Мгновение он стоял и смотрел на неё оценивающим взглядом, потом улыбнулся и направился к ней. Оказавшись рядом, он наклонился вперёд и прошептал:

– Подслушивала?

Элисон хотелось наброситься на него со словами: «Полагаю, я смогу заняться настоящим делом, когда я возмужаю», – но не могла произнести ни слова по той простой причине, что увидела на его лице незнакомое ей выражение. Она ещё никогда не видела такого взгляда. Он был… Девушка отклонила слово «восторженный». Пол был счастлив. Она видела это в его глазах, и чувствовала, как разрывается её сердце. Пол был счастлив, потому что вернулось его прошлое… Девушка, которая едва не свела его с ума, стала женщиной и вернулась к нему. Элисон снова обрела дар речи.

– Молодость – время ложных ценностей, – проговорила она и добавила. – Возраст имеет свои преимущества.

Она же хотела, чтобы Пол был счастлив, не так ли? Она всегда говорила себе, что готова на всё, чтобы продлить его счастье. Элисон вспомнила мучительно горькие слова, вышитые на куске старого шелка, который покрывал бюро. Они одновременно заинтриговали и опечалили её. Это была история о потерянной любви. Эти строчки навсегда врезались ей в память и, казалось, очень подходили к настоящему моменту:

Я потерял свой ключ;

Его нашёл другой.

И он зовёт: «Возрадуйся со мной».

Возрадуйся со мной. Что ж, Элисон не была викторианской героиней. Она не могла улыбаться или болтать в её нынешнем состоянии. Но нельзя себя выдать. Если она покажет, что её гложит, их жизнь или то, что от неё осталось, станет невыносимой. Поэтому Элисон снова вернулась к роли хозяйки дома и сестры милосердия и проговорила с суровой чопорностью:

– Если ты подхватишь новую простуду, не жди, что я буду прыгать вокруг тебя.

Она видела, как он с трудом сдерживается, чтобы уголки губ не поползли ещё выше, но глаза его смеялись, когда он сказал:

– Нет, матрона, я не жду, что ты будешь прыгать вокруг меня. Я немедленно возвращаюсь в свою камеру.

Пол сделал насмешливое движение, как будто пытался пуститься от неё наутек, но достигнув лестницы, обернулся и сказал:

– Помнишь, что доктор Бейли сказал два дня назад? Ничто так не помогает от прослепростудной депрессии как шампанское. И знаешь что? – он насупил брови. – Думаю, мне нужно шампанское. Когда Нельсон вернётся, сбегай к Фулерам и купи бутылочку.

Пол, не дожидаясь ответа, быстро скрылся за дверью, а Элисон стояла со стиснутыми руками, впившись зубами в нижнюю губу, пока жёсткий внутренний голос ни сказал: «Прекрати! Если начнёшь плакать сейчас, то что же будешь делать в конце? Ты должна стойко вынести всё. Ты не в последний раз видела миссис Гордон-Платт. Смирись сейчас и потом будет не так больно. Она останется здесь навсегда.»