Настоящее - Прошлое - ... (СИ)

Мой мозг постепенно стал включаться, поздно – согласна, но лучше поздно, чем никогда. В голове снова «за» и «против». В конечном итоге я решила все рассказать Андрею, ведь это не только мой ребенок. Рассказала…

Секс – это слишком маленькая плата за те чувства, которые я испытывала в тот момент. Мне не хотелось жить. Не умея самостоятельно принимать правильные решения, я должна решить судьбу будущего человека. Первые мысли – Почему это случилось именно со мной? Сменили – Это могло случиться только со мной.

Я вновь вспомнила о своей подруге. Тамара поменяла не одного полового партнера, но в такое дерьмо не попадала. А мне хватило расслабиться со вторым мужчиной в моей жизни и вот результат.

За неделю своих раздумий я решила оставить ребенка, и, почти себя убедила, что все у нас с Андреем будет хорошо. Вот только я никак не ожидала, такой реакции от будущего отца. Не могу сказать что между нами была настоящая любовь, но ведь была же страсть и взаимное притяжение.

Было обидно и противно, а главное в голове всплыли слова папы – Сама эту кашу заварила, сама и расхлебывай. Интересно – а долго ли мне еще придется «расхлебывать» эту кашу?

Сидя на балконе с сигаретой, я беспомощно плакала. Плакала от обиды и сожаления, понимая, что жалеть обо всем случившемся за несколько месяцев, уже глупо, но все равно не могла остановиться. Мозг прорвало. Мысли. Мысли. Мысли…

В таком состоянии меня и застала Тома.

- Шуруп, что случилось? Вы что с Дроном поругались?

- Если бы.

Подруга присела рядом и участливо настроилась выслушивать, чтобы поддержать:

- Рассказывай.

- Я беременна.

Сама успев за неделю привыкнуть к этой новости я огласила ее практически без эмоций, а вот Томара была ошарашена, огорошена, обалдевшая:

- Как? Почему? А ты Дрону говорила? Шуруп!

- Молча. Последствия секса. Говорила, как видишь.

Без излишних объяснений я ответила на все поставленные вопросы, чем породила еще большее их количество.

- Ничего себе последствия! И что «папаша»? Он что отказался от ребенка? Он тебя обидел? Что ты решила? Ты будешь рожать? Как же ты будешь жить?

- Том, я ничего не знаю. Но… – на мгновенье остановившись, я продолжила, – я буду рожать.

Эти мои слова Тому вообще убили.

- Я сейчас удержусь от нравоучений, но уверена, что это будет твоя самая большая ошибка.

Тома не была многословной. Все сказанное ею меня потрясло.

- Как ты можешь такое говорить? Я не хочу быть убийцей.

- Убийцей она быть не хочет, а непутевой мамашей? Что ты можешь сейчас дать этому ребенку? Зачем он тебе? Тем более, насколько я поняла, Дрону он не нужен.

- Ты все правильно поняла, но ведь… – если честно, я не могла найти весомого аргумента, чтобы убедить подругу, да и себя за одно, в правильности такого решения, – дети, это дар Божий. Там, наверху, решили, значит, я уже готова к этому.

- Да что ты такое говоришь. А там, наверху, не знают, случайно, что матерью-одиночкой в наше время быть не так-то легко. Шуруп, тебе семнадцать, опомнись! Какие дети? Мы еще сами – дети, в какой-то степени.

Слова Тамары резали по живому. Я не просила беременности, я просто наслаждалась жизнью, а тут – на тебе.

Еще несколько часов назад я была твердо убеждена – оставить ребенка, но сейчас в душе поселились сомненья. Я решила еще немного подумать взвесить «за» и «против».

В тесном кругу Тома – Тимур – Федор, новость разлетелась быстро. Как ни странно, все они поддерживали меня, осуждая поступок Дрона, которого я больше не видела. «Мне не нужен этот ублюдок» – было последнее, что я слышала из его уст. Из простой вежливости и понимания, больше, я даже о нем ничего не слышала. Вся моя группа поддержки, словно сговорившись заранее, упорно не вспоминали имени виновника всего случившегося, а я и не настаивала.

Взяв на работе отгулы, я еще неделю посвятила размышлениям.

- Саш, поступай так, как считаешь правильным. Не слушай никого из нас. – Федор – невзрачный, молчаливый парень, незаметно для всех, меня в первую очередь, стал мне очень близким человеком. – Ты единственная, кто вправе решить судьбу… свою судьбу.

Он прав, но я уже боялась, что-либо решать. Если бы все мои решения были верными, я бы не попала в такую ситуацию, а беззаботно училась в универе, далекая от всего того, что со мной происходит сейчас.

- Федь, я хочу вернуться домой.

- Ну и правильно. Родители ведь всегда поддержат.

- Нет. Ты не понял. – За прошедшую неделю мое решения кардинально изменилось. – Я хочу вернуть все на прежние места. Хочу вновь зажить спокойной, скучной, размеренной жизнью заучки.

Федор молча смотрел изо всех сил пытаясь понять, что именно я хочу сказать:

- Я не хочу этого ребенка. – Произнести вслух эти слова, было намного труднее и болезненнее, чем казалось. На глазах появились слезы. – Я не хочу рано или поздно услышать – лучше бы ты аборт сделала, чем меня рожала. А это непременно случится, ведь ничего достойного я не могу предложить малышу.

Федор молча продолжал смотреть с безграничной жалостью и неким пониманием в глазах, а я продолжала. Мне нужно было выговориться, так, говорят, легче станет:

- Не смотри так на меня. Меня не нужно жалеть. Сама виновата. Я безответственно поступила со своей жизнью, как я могу отвечать за чью-то? Я в себе разобраться не могу, как я смогу воспитать человека? Ответ прост – никак. Да что там, я не хочу оправдывать свои действия. Я не хочу искать больше причин того, почему я решила так, а не иначе. Я ничего не хочу больше решать и обдумывать. Я уже все решила. Я не хочу этого ребенка. Я хочу вернуть назад свою жизнь. Вернусь к родителям. Поступлю на подготовительные курсы. В следующем году поступлю в универ. Потом хорошая работа. Семья.

Именно так я видела свое будущее, из которого я решила вычеркнуть прошлое.

* * * * *

В нашем маленьком городке лишь три врача, которые могут привести в исполнение принятое мной решение об избавлении от ребенка – мой отец, Борис и еще один товарищ папы. Любой из них точно не вариант, поэтому Федор отвез меня в город побольше, в сотнях километров от нашего.

Заплатив определенную сумму денег, я без излишних вопросов и нравоучений достигла своей цели.

Мысленно я представляла, что это поход к стоматологу так же страшно и неприятно. Вот только ноющая боль внизу живота, по завершению сеанса, настойчиво напоминала о том, что это не зубы:

- Все нормально?

Федя нервно расхаживая по улице в зад-перед, упиваясь никотином, испуганно подбежал ко мне, едва увидел на выходе из больницы:

- Да.

«Нормально», как может быть «нормально» после того, что я только что сделала? Я едва сдерживала себя от истерики и выброса негатива на ни в чем неповинного Федора.

Мне было дурно. Как ни странно, но мне было плохо физически, а душевно, я испытывала некое облегчение, что безумно меня пугало. Я избавилась от Васи, Пети, Марины или Кати, от чего мне должно быть хоть немного не по себе, но мне было – хорошо. Если бы не безумная боль внизу живота, я бы вообще чувствовала себя замечательно, как бы странно это не звучало. Страшно осознавать, но я нисколько не жалела о сделанном, а была целиком и полностью уверена в правильности своего поступка.

Благополучно добравшись домой, я уже на следующий день, впервые за несколько недель мучительных раздумий, обрела душевный покой и равновесия. Впервые за несколько месяцев я вновь стала задумываться о будущем, а не жить одним днем. Впервые за все годы своей жизни, я почувствовала себя по-настоящему взрослой и готовой ежедневно принимать «взрослые» решения.

Уволившись с работы, я задержалась на съемной квартире еще на недельку, чтобы прийти в себя и восстановить силы для грядущих перемен.

Одобрив мой аборт, и не совсем одобрив переезд к родителям, Тома не лезла ко мне в душу. Она, как обычно, жила своей жизнью. Лишь однажды, сразу после моего возвращения из больницы, Тамара обмолвилась о том, что я все сделала правильно. Сейчас-же казалось, что с того времени прошла целая вечность, а может и вовсе ничего не было.