Пусть говорят…

— Кэтрин сказала, что в их отеле ввели ограничения на пользование водой, за перерасход там стали взимать дополнительную плату. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что Англия — не Мальта. Если лето выдастся дождливым, гости вряд ли придут в восторг от того, что с них потребуют дополнительную плату за возможность принять горячую ванну. И не забывай, что в отеле Кэтрин не один, а три плавательных бассейна, — добавила она с нескрываемым сарказмом.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, Стейси! Однако не пора ли пересмотреть тарифы? Мы не меняли их с прошлого года.

— Ты хочешь преподносить гостям подарки регулярно? Так мы растеряем всех постоянных клиентов.

— Я вижу, консультации с Кристофером Рэнднаффом не прошли даром, — едко заметил Эдгар.

— Мне не нужны его советы, сама знаю, что лучше для «Стаффорд-хаус». Это ты не можешь обойтись без своей Кэтрин.

Наступило томительное молчание, перенасыщенное накипевшей у каждого злостью. Наконец Эдгар стукнул себя ладонью по лбу.

— Как же я сразу не догадался! Кристофер нужен тебе вовсе не в качестве консультанта по гостиничному бизнесу!

Стейси шумно втянула ноздрями воздух, внушая себе, что нельзя ввязываться в глупую перепалку: она на чужой территории и чертовски устала. И все же не выдержала и вспылила:

— Что мне от него нужно, тебя совершенно не касается!

— Это как посмотреть… Мы ведь деловые партнеры, поэтому я вынужден быть предусмотрительным во всем, даже в том, что, на первый взгляд, является твоим личным делом. Кэтрин предупредила меня, что у Рэнднаффа та еще репутация и он…

Терпение Стейси лопнуло.

— Что он? Ну же, договаривай! — вскричала она. — Ты хотел сказать, что он моложе меня? Это я прекрасно понимаю, Эдгар. Но в наше время женщина имеет право… Короче говоря, я тоже могла бы напомнить тебе, что Кэтрин тебя моложе, а ты старше меня. Но, по твоей мужской логике, это не играет никакой роли. Кстати, Кэтрин моложе Кристофера!

— Но что тебя в нем привлекает, Стейси? — пропустив мимо ушей ее слова, спросил Эдгар. — Что в нем особенного? А ты подумала, что скажет Джесс, если узнает о вашем романе?

— Этот вопрос мы с дочерью обсудим сами, — отрезала Стейси, — тебя он совершенно не касается!

Она тотчас же пожалела о своей несдержанности, ведь Эдгар фактически заменил девочке отца. И Джесс очень привязана к нему, ничего от него не скрывает. Эдгар не заслужил упреков в том, что взял на себя обязанности погибшего кузена по отношению к его единственной дочери.

— Что ж, если тебе угодно, чтобы из тебя сделали дурочку… Кэтрин сказала, что он опытный ловелас… — Эдгар сурово посмотрел на нее.

Из меня сделали дурочку?! Стейси покраснела от возмущения.

— Ты считаешь, что только дуры способны получать удовольствие от любезного обращения и комплиментов? Да, мне нравятся деликатные и обходительные мужчины, ну и что с того?

— Выходит, Кристофер тебе все-таки нравится? — Эдгар покачал головой. — Так я и знал! Что ж, в этом нет ничего удивительного. Когда женщина достигает определенного возраста и чувствует, что молодость прошла…

Стейси ахнула, потрясенная резким выпадом обычно тактичного и сдержанного деверя. Какая муха его укусила? Уж не ревнует ли он Кэтрин к Кристоферу? Джесс намекнула, что одно время их отношения были более нежными, чем те, которые обычно связывают подчиненную и начальника. Вполне возможно, они втайне остаются любовниками и сейчас. Но это не повод, чтобы Эдгар вымещал злость на ней, Стейси.

— Что за намеки? — Она глубоко вздохнула и решила не опускаться до уровня Эдгара. — Уверяю тебя, в тридцать семь женщина еще не чувствует себя старой и не готова прыгнуть от отчаяния головой в омут.

— Неужели? А почему же ты спешишь прыгнуть в постель к Рэнднаффу? Не ты ли клялась, что тебя вообще больше не интересуют мужчины? Или после четырнадцати лет монашества ты решила нарушить обет безбрачия?

— Думай, как тебе хочется, но только всего обо мне ты знать не можешь!

Стейси вскинула подбородок, не в силах смириться с тем, что он прав в отношении ее личной жизни после гибели Генри. Но лгать она тоже не хотела, а потому лихорадочно искала выход из создавшейся ситуации.

— Чего же, любопытно, я не знаю? — вкрадчиво спросил Эдгар. — Может быть, того, что ты мечтаешь затащить кого-нибудь в свою постель?

Стейси вытаращила на него глаза, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

— Нужно было бы давно мне об этом сказать, — бархатным голосом продолжал Эдгар, делая шаг вперед, — я бы не допустил, чтобы ты так страдала из-за сексуальной неудовлетворенности…

И не успела Стейси сообразить, что происходит, как он подошел к ней вплотную. Она в испуге отшатнулась и выставила вперед руки, чтобы оттолкнуть Эдгара, но они сами собой обвили его шею.

— Вот так-то значительно лучше, — волнующе низким голосом промурлыкал он. — Мы ведь оба знаем, что тебе именно это нужно. Ты сама мне в этом призналась…

— Нет! — вскричала Стейси, все еще не веря, что Эдгар говорит ей такие вещи. Тот самый Эдгар, которого она…

Но было слишком поздно: он обнял ее и сделал попытку поцеловать в губы. Стейси задрожала и прошептала:

— Нет…

Однако глаза ее уже закрывались, а коленки подкашивались, и она ощутила приятное блаженство от прикосновений Эдгара. Стейси почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.

Почему? Почему это произошло? Почему сейчас, здесь? После стольких лет самоограничения, отказа себе в праве даже думать и мечтать о том, чтобы…

Она дрожала всем телом, не в силах унять трепет, и мысленно отчаянно умоляла Господа помочь ей понять, отчего ее так трясет, и не допустить, чтобы Эдгар подумал, будто она его испугалась или, того хуже, пришла в ярость. Ведь на самом деле…

— Сколько мужчин прикасались к тебе и целовали тебя после Генри? — густым, незнакомым голосом спросил Эдгар, поглаживая ладонями ее талию и бедра и сильнее прижимая к себе.

Стейси чувствовала, что под натиском его пробуждающегося желания теряет самообладание, однако изо всех сил старалась сохранить здравомыслие и успокаивала себя тем, что все вполне естественно, со всеми мужчинами случается такое, когда они прикасаются к женщине.

— Давай, поцелуй меня как следует, — прошептал Эдгар.

О Боже, взмолилась Стейси, укрепи меня и огради от грехопадения, не допусти, чтобы он догадался… Но уже в следующий миг их губы слились в сладостном поцелуе, от которого у нее пропало желание сопротивляться.

Она вцепилась пальцами в его сильные плечи и невольно привлекла Эдгара еще ближе, отчего стало слышно биение его сердца, стучащим, как показалось Стейси, в одном ритме с ее.

Хватит! Довольно! В голове Стейси уже рождались опасные видения. А Эдгар тем временем ласкал ее груди, нежно теребил пальцами набухшие соски. И не успела она издать чуть слышный сладострастный стон, как он уже расстегнул на ней бюстгальтер. Стейси попыталась высвободиться из его объятий, но Эдгар в ответ лишь сильнее прижал ее к себе.

Стейси поняла, что больше не может и не хочет сопротивляться. Пусть, пусть это произойдет — здесь и сейчас. Эдгар сжал ладонями ягодицы Стейси, еще секунда, и он… и они…

Сквозь пелену страсти, затуманившую все ее чувства, Стейси все же различила настойчивый звук и, прислушавшись, поняла, что это звонок.

Эдгар резко отстранился и, чертыхнувшись, отпустил Стейси. Потрясенная до глубины души, она застыла на месте, белая как мел, и не могла даже пошевелиться.

— Звонят в дверь, — сказал Эдгар. — Думаю, это Кэтрин, она говорила, что хочет осмотреть дом.

Стейси открыла рот, чтобы ответить, но обнаружила, что не в силах даже пошевелить языком. Тело одеревенело, дышалось с трудом. Она потупилась, стесняясь смотреть на Эдгара.

Он пошел открывать, и Стейси прислушивалась к доносящемуся из коридора глухому звуку его шагов. Мозг подсказывал ей, что нужно пошевеливаться и успеть скрыться прежде, чем войдет Кэтрин. Взгляд ее упал на окно. Бежать! Скорее!