Немного не в себе

«Кругом одни потери», — уныло она подумала, подходя к письменному столу.

Позвонив портье, Присцилла попросила разбудить ее в половине шестого. Звонок, разумеется, разбудит и Карлоса. Таким образом, он узнает, что она провела в его номере всю ночь. Успокоившись, что теперь не проспит, Присцилла выключила свет, сдвинула два кресла и свернулась калачиком, уповая на то, что усталость сослужит ей в эту ночь добрую службу.

Но неожиданно, словно из глубины сердца, поднялись и хлынули слезы. Они пробивались сквозь опущенные ресницы и скатывались по щекам. Тихие горькие слезы, слезы одиночества. Лучше уж выплакать их сейчас — завтра утром она снова должна быть сильной.

— Присцилла...

Услышав свое имя, Присцилла с трудом разлепила веки и посмотрела затуманенным взглядом. Рядом с креслами стоял Карлос и хмуро взирал на молодую женщину. У него были влажные после душа волосы и чисто выбритое лицо.

«Почему он будит меня?» — вяло подумала Присцилла. Неужели я проспала и теперь Карлос недоволен, что я все еще в его номере.

И вдруг мысль о том, что Робер ждет ее возвращения и беспокоится, заставила Присциллу в панике выбраться из кресел и закричать:

— Который час?

— Времени еще достаточно, — успокоил ее Карлос. — Сейчас только около половины шестого. Я заказал завтрак в номер и подумал, что ты, наверное, захочешь освежиться до того, как его принесут.

— Завтрак? Для меня? — Присцилла была поражена.

— Для нас двоих.

Стук в дверь сообщил им о прибытии официанта. Карлос пошел открывать дверь, а Присцилла уставилась ему в спину, смущенная таким поворотом событий. Теперь она разглядела, что он полностью одет. На нем была темно-синяя рубашка, черные джинсы и такого же цвета кроссовки.

Чего ради он вырядился в такую рань? Этот вопрос не давал ей покоя, пока она шла в ванную, а затем приводила себя в относительный порядок, чтобы во всеоружии встретить наступающий день.

Правда, лучше бы Карлос не видел ее такой! Покрасневшие глаза и припухлые веки были красноречивее всяких слов. Вряд ли их удастся полностью привести в порядок с помощью холодной воды, так что Карлос легко догадается о ее слабости. Растрепанные волосы пришлось расчесывать пальцами. Разгладив руками смятую во время сна одежду, Присцилла собралась с духом, чтобы предстать перед своим мучителем в последний раз.

Завтрак был накрыт в гостиной. Карлос уже сидел за столом и ел. Его пристальный взгляд вызвал у Присциллы чувство незащищенности.

— Я налил тебе кофе, — сухо сообщил он.

— Спасибо, — автоматически ответила она, хотя малейшее напоминание об их недавней близости было ей сейчас ненавистно, и ничего принимать от него она не собиралась.

Карлос указал рукой на стул напротив себя, заметив, что она не двинулась с места.

— Не церемонься, детка, ты можешь поесть и здесь.

— Я не голодна. — Это было чистой правдой. — Я просила портье разбудить меня в пять тридцать. Не ожидала, что ты поднимешься так рано.

— Мне предстоит отправиться из отеля сразу по окончании комендантского часа, — небрежно ответил он.

Присцилла встревожилась. Не удирает ли Карлос специально, чтобы ему не могли позвонить по поводу автобуса?

— Отправиться куда? — спросила она. — В городе закрыты все учреждения, никто не работает.

Он неопределенно пожал плечами.

— По личному делу.

Присцилла смотрела, как он ест круассан, и все внутри нее кипело от возмущения. Как можно быть таким равнодушным к жизненно важным проблемам других людей!

— А что, если автобус не придет в семь часов? Где тебя искать? — с раздражением поинтересовалась она.

Карлос посмотрел на нее взглядом, в котором читалось полнейшее безразличие.

— Кто ж его знает?

— Это не ответ, Карлос! — взорвалась Присцилла, выведенная из себя его хамским тоном.

Уголок его рта иронически дрогнул.

— Уж какой есть, детка. Принимай его или не принимай — твое дело.

Нет, это просто невыносимо! Накопившиеся в ней боль и разочарование, вопреки гордости и здравому смыслу, требовали выхода. Голос ее дрожал от эмоционального накала, до которого он довел ее:

— Никогда я не использовала тебя так, как ты использовал меня этой ночью! Не знаю, почему ты решил, что можешь обращаться со мной, как тебе вздумается, но на этот раз я не примирюсь с твоими очередными ложью и увертками!

У Карлоса, видимо, пропал аппетит. Враз перестав жевать, он недоуменно уставился на нее.

Присцилла поперхнулась, но потребность выговориться была слишком велика:

— Я пойду за тобой следом. Я не спущу с тебя глаз, пока обещанный тобой автобус не будет стоять у входа в отель «Пальмира». Я буду...

— Когда это я тебе лгал? — резко спросил он.

— Не притворяйся! — Его вопрос словно сдетонировал бомбу замедленного действия. — Как удобно, не правда ли, делать вид, что не существует никакой Марсии Арбэлоэс, и жить со мной!

— Я не женат на ней! — отрезал Карлос.

— Верно, но, как сказала твоя мать, вы обручены. Твоя мать, от встречи с которой ты так тщательно оберегал меня, пока я жила с тобой в Каракасе. Именно она объяснила мне, как на самом деле все обстоит в твоей жизни.

— Когда это произошло? — потребовал ответа Карлос.

— Накануне того дня, когда я ушла от тебя. После того, как ты в очередной раз уклонился от приглашения матери.

Он так резко вскочил со стула, вид его был настолько угрожающим, что Присцилле захотелось оказаться от него подальше. Но запугать ее было не так-то просто. Правота была на ее стороне, и Карлосу придется ответить за свое поведение.

— Почему ты скрывала это от меня?! — бросил он ей прокурорским тоном.

— Это ты скрывал от меня! — предъявила она ему встречное обвинение.

— Ты позволила моей матери, вечно сующей нос не в свои дела и умело манипулирующей людьми, испортить наши отношения! Ты не обратилась ко мне и поспособствовала Элде Регине осуществить ее замысел, не задавшись ни единым вопросом! — обрушил он на Присциллу весь свой безумный гнев. — Бессердечная! Нет в тебе ни преданности, ни доверия! И ради такой, как ты, я рискую жизнью!

Она недоуменно уставилась на него, завороженная проявлением столь сильного негодования.

— Жизнью?

Карлос вызывающе вздернул подбородок. Живое воплощение мужественности.