К чему лишние слова?

Мэгги пощупала его лоб.

– Ты вспотел. Уверен, что все нормалью?

– Все отлично, – соврал он. – Замечательно. Наверно, я просто перегрелся сегодня.

Видно было, что он ее не убедил, но она решила не настаивать.

– Я уже хотела тебя будить. Мясо готово. Надеюсь, ты проголодался.

– Помираю с голоду, – сказал он, хотя в горле до сих пор стоял комок.

Дотянувшись до трости, он поднялся с кушетки. Ноги – даже здоровая – были как ватные после недавних упражнений. Однако от запахов, доносившихся из кухни, неожиданно пробудился аппетит.

– Ты вроде говорила, что не умеешь готовить.

– Дай мне рецепт, и я обязательно забуду положить что-нибудь существенное, испортив блюдо вчистую. А потушить мясо я, конечно, в состоянии.

– А где твоя порция? – спросил он, указывая на одинокие листья салата в ее тарелке.

– Я не ем говядину.

– Но должна же ты есть что-нибудь более питательное, чем салат.

– Я не голодна.

– Творог на завтрак, диетическое питание на обед. Когда ж ты ешь по-настоящему?

– Для меня это и есть настоящая еда. Я сижу на диете.

Он осмотрел ее с головы до ног.

– Зачем?

– Если ты жаждешь усилить свои позиции с помощью лести, то зря стараешься. У меня нет иллюзий относительно собственного внешнего вида.

– Я серьезно, Мэгги. Ты и так прекрасно выглядишь. Зачем тебе худеть?

– Надо. Я решила, какого веса хочу достичь, и не буду счастлива до тех пор, пока не добьюсь своего.

– Даже если станешь при этом вешалкой? Мне, например, не нравятся слишком худые. Она присела на стул напротив.

– Нет такого понятия, как слишком худая.

Как она ошибается!

– Ты просто не видела моих детских фотографий.

– Неужели ты был тощим?

– Как жердь.

Подцепив вилкой лист салата, она задумчиво положила его в рот.

– И что случилось?

– Я устал от того, что меня дразнят, а красивые девчонки воротят от меня носы. И стал каждое утро перед уроками ходить в тренажерный зал. Через месяц, увидев реальные результаты, увеличил время занятий до часа. А потом приспособился заниматься два часа до школы и еще два после.

– Вот почему мускулы не стали у тебя дряблыми. Ты по природе худой. – Она произнесла это так, словно изумляясь ошибке природы.

– Мы не сильно с тобой отличаемся. Тебе надо работать, чтобы сбросить вес, мне – чтобы набрать.

Она с отвращением повертела на вилке новый лист салат.

– Мне бы твои проблемы!

– Мэгги, по-моему, ты и так отлично выглядишь. Я вовсе не пытаюсь тебе польстить. Но я действительно нахожу тебя привлекательной.

Вместо того чтобы обрадоваться комплименту, как он, глупец, надеялся, она вспыхнула негодованием.

– Да ты тысячу раз встречал меня в больнице, когда я была толстой, и что-то не очень на меня смотрел.

– Я был тогда обручен. И вообще ни на кого не смотрел.

– Не пытайся отрицать очевидное. Я видела твою невесту. Фигура у нее – что надо. Вы, ребята, были идеальной парой.

– Нельзя верить всему, что видишь, Мэгги. Глаза часто обманывают.

Глава седьмая

– Так, потяни еще раз. Постарайся не выпускать мою руку.

Пит старательно вытягивал ногу, морщась, когда в колене выстреливало болью. Каждое утро, а теперь и вечер, они растягивали мышцы, постепенно добавляя нагрузку. Болело страшно.

В промежутках между занятиями они совершали долгие прогулки, плавали, и он должен был признать, что стал передвигаться намного лучше.

Он никогда не был сторонником прогулок, какой в них смысл? Гораздо эффективней поработать на тренажерах. Но с Мэгги все было по-другому. Ему нравилось с ней разговаривать. И даже просто молча идти рядом.

Пит вспоминал, чем они занимались вместе с Лиззи – катались на лыжах, велосипедах, ходили под парусом и много еще чего. Но они так мало разговаривали друг с другом о всяких пустяках за чашкой чая или гуляя где-нибудь за городом. В основе их отношений лежали общие интересы и взаимное уважение. И разговоры у них было в основном деловые. Оглядываясь назад, он понимал, что она сильно напоминала его родителей.

При одной этой мысли ему вдруг стало холодно на душе.

Мэгги, казалось, не замечала, что он отвлекся.

– Вытягивай ногу как можно сильнее, – командовала она. Он попытался пожаловаться. Капли пота скатывались по его лицу, – попадали в глаза. День выдался на редкость жаркий. Но жаловаться на это бесполезно, иначе Мэгги тут же заявит, что в реабилитационном центре есть кондиционеры. И не будь он так упрям, они были бы сейчас там.

И будет права.

К жаре, будь она неладна, еще как-то можно привыкнуть. Но Мэгги нацёпила на себя очередной топ с большим вырезом. Он пытался не смотреть туда открыто, но у всего есть свои пределы. Даже у мужской силы воли. Кожа у нее была нежная, золотистая от солнца. А грудь – полная, упругая, с большими сосками...

– Ты не стараешься, – сердито заявила Мэгги. Он с трудом отвел глаза от ложбинки между грудями.

– Извини.

Она резко отпустила его ногу.

– Если ты не будешь стараться?

– Я стараюсь, – заявил он. – Но меня отвлекают. Это ты виновата.

– Чем это?

– Ты шутишь? Погляди на себя.

Она оглядела себя.

– Не понимаю! Чем я тебя отвлекаю?

– Своей одеждой.

– Одежда как одежда. Не голая же!

– Ну и нахальство! – возмутился Пит. – Это ты называешь одеждой? Шорты напоминают бикини, а топ такой, что при любом резком движении ты из него выпадешь.

– Что же мне, по твоему мнению, следует носить? Джинсы и свитер под горлышко?

– А что ты носишь в больнице?

– Халат.

– Тогда почему тут не носишь?

– Ты что, блюститель нравов? Не заметил, что температура на градуснике зашкаливает за тридцать градусов в тени?

– Просто мне кажется, что такое поведение не совсем профессионально, – не сдавался он, уже понимая, что проиграл битву. Стоит ей встать в оборонительную позицию, и ее не сдвинуть с места.

– Профессионально? Кто бы это говорил? А ты посмотри на себя? Сидишь с голой грудью. Мог бы рубашку надеть. Тебе не приходило в голову, что ты меня отвлекаешь, раздевшись чуть ли не догола?

Он еще поборется!

– Ты нас не сравнивай! – Поддразнивать ее доставляло ему невероятное удовольствие. – Я мужчина. Мужчинам в жаркую погоду разрешается ходить без рубашки.

Она прикрыла глаза, словно набираясь терпения.

– Послушай, мне пришлось немало потрудиться, чтобы убрать лишний жир и вылепить мое тело, и я не стану его прикрывать, чтобы потакать твоим шовинистским наклонностям.

Пит с трудом подавил улыбку.

– Значит, ты желаешь уравнять нас в правах? То есть то, что приемлемо для меня, должно быть приемлемо и для тебя тоже?

– Именно.

Он пожал плечами.

– Ладно. Можешь снимать.

Меж ее бровей пролегла легкая складка.

– Что снимать?

– Топик. Не хочу заслужить упрек в дискриминации женщин. Если хочешь, чтобы все было по-честному, будем оба ходить без верха. И решим проблему.

Мэгги взглянула на него с сомнением – серьезно он говорит или дурачит ее?

– Ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду.

– Черт, если ты так гордишься своим телом, покажи его. Давай я помогу тебе раздеться. – Он схватил трость и поднялся.

Мэгги подскочила, едва не потеряв равновесия.

– Немедленно садись обратно, мы еще не закончили.

Он сделал шаг к ней, потом другой.

– Мы продолжим сразу после того, как ты снимешь топик.

Мэгги смотрела на него, словно колеблясь относительно серьезности его намерений.

– Ты действительно думаешь, что мне нужно заниматься с тобой топлесс?

Он задумчиво кивнул и сделал еще один шаг. На сей раз она не выдержала и отступила назад.

– Ты права, может, это не такая уж хорошая идея. Кто-нибудь может нас увидеть. Но что ж делать, чтоб ты меня не отвлекала? Разве что...

– Что?