Полуночная роза

Эрин хотела бы, чтобы у нее это получилось, и смела думать, что со временем, по милости неба, все забудется. Пока же ее по-прежнему преследовали боль обиды и, хотя и поблекшее, желание отомстить. Месть и любовь… Ведь она так любила его. А теперь!

Они все были так взволнованы этой неожиданной встречей, что, не замечая усталости, разошлись лишь под утро.

Летти вернулась к себе, чтобы, уединившись, предаться своему горю.

Элиот предложил Эрин лечь в спальне рядом с комнатой матери.

Эрин, утомленная и встревоженная разговорами, долго не могла уснуть. Она догадывалась, почему ее мать осталась в доме помощника губернатора Сьерра-Леоне. От нее не укрылось, как Арлин сияла в его присутствии. Они вели себя как два человека, связанные общим чувством. Эрин была почти уверена, что это так, и радовалась, что ее мать снова способна открыть сердце другому человеку. Что касается ее самой, то она знала, что дверь в ее сердце заколочена наглухо.

Под нажимом Энни усовестившиеся Эбнер и Элиза рассказали мастеру Райану все, что знали о мисс Эрин. После разговора с ними он отправился прямо к матери.

Виктория ни в чем не призналась и настаивала, что слуги лгут:

— Я велю их наказать! Как они посмели плести такую чушь! Стала бы я связываться с этой маленькой шлюхой. Неужели ты веришь, что я учила Эбнера лгать? Это абсурд!

Она сидела на диване в гостиной в ожидании приезда доктора, которого обещал прислать мистер Коули.

Райан стоял, наклонившись над ней, думая об одном: как бы не сорваться. Ему ужасно хотелось сжать пальцами ее шею и выдавить из нее правду.

— Да, я согласен, — сказал он. — Странно, что они осмелились лгать в таких серьезных вещах.

— Я… я велю их наказать, — повторила она свою угрозу. — Они намеренно вносят разлад в дом.

— Ты не тронешь их и пальцем, — твердо сказал он. — Я дал им слово. И кроме того, обещал отпустить их на свободу и оплатить проезд на Север. Я хочу навсегда избавить их от тебя и таких, как этот проклятый сукин сын Тремейн! — Он перешел на крик, рассекая воздух кулаком. — Черт возьми, говори же, что ты знаешь об исчезновении Эрин? И перестань лгать! Мне известно, что в ту ночь ты велела Элизе подмешать опий ей в чай. Потом ты научила Эбнера сказать, что я вернулся и не хочу ее видеть. По твоему приказанию он запер ее в комнате. Я также знаю, — с бешенством продолжал он, — что Элиза подобрала письмо, которое я оставил для Эрин под дверью, и передала его тебе. Это значит, что Эрин не получила его и, без сомнения, думала, что я уехал, не предупредив ее. Теперь рассказывай, что произошло после этого?

Виктория была бы рада заплакать, но не могла выдавить ни единой слезинки. Она была слишком взбешена предательством Элизы и Эбнера. Впрочем, даже если бы она заплакала, вряд ли бы ей удалось разжалобить сына и уклониться от объяснений. Райан, она видела это, готов был изувечить ее. Она в отчаянии искала способ выгородить себя.

— Выходит, Элиза солгала? Она что же, отказывается от своих слов, будто видела Эрин, выходящую из лабиринта с мужчиной?

— Она рассказала мне о той ночи. Но это не значит, что Эрин виновна в измене, мама.

Он еще защищает ее, с изумлением подумала Виктория.

— Хорошо, — с вызовом сказала она, — для чего тогда ей понадобилось выкрадывать схему и встречаться с ним в лабиринте среди ночи? И что значила та роза на могиле? Это был сигнал.

— Да, был, — подтвердил он с коротким кивком. Энни рассказала ему обо всем, но он не собирался делиться этим с матерью. Она не должна знать о том, что Эрин помогала беглым рабам. Сам он сейчас даже жалел, что его слуги, будучи так хорошо осведомленными о ее делах, раньше не решились открыть ему ее секрет. Он был убежден, что оказался бы на ее стороне и даже не отказал бы в помощи.

Виктория жаждала докопаться до истины.

— Тогда почему…

— Довольно, мама. Эта тема исчерпана. Теперь я хочу выяснить другое. Я еще раз спрашиваю тебя, что произошло с Эрин? Где она сейчас? Я знаю, что она не убегала с другим мужчиной.

— Если рабы все знают, — дерзко сказала она, — то и спроси у них.

— Они не знают, — возразил он. — Ты же отправила Энни в поле, выдворив ее из дома в поселение. Мне известно, что ты угрожала отправить ее на аукцион, если она посмеет показаться возле дома. Я также знаю, что в ту ночь, когда исчезла Эрин, ты отослала и Элизу с Эбнером. Несомненно, ты хотела избавиться от свидетелей. Так отвечай же, черт возьми, — зарычал он, — что ты сделала с моей женой?!

Виктория съежилась от страха и теснее прижалась к подушкам.

— Ты сошел с ума! — сказала она своим прежним властным тоном, чтобы не выказать страха. Даже терзаемая мрачным предчувствием, она была убеждена, что он никогда не поднимет руку на собственную мать. — Эрмина права. Я надеюсь, доктор прибудет раньше, чем ты впадешь в неистовство. Мы знаем, на что ты способен, после того как учинил погром в спальне. Клянусь, Райан, ты вынудишь меня на крайние меры. Я подпишу бумаги, чтобы тебя отправили в сумасшедший дом и заперли вместе с другими такими же безумцами. Мое терпение не бесконечно.

— Говори, ты знаешь, где она? — Райан вытащил мать из кресла, но не поднял на нее руки, только встряхнул. Он боялся, что если тронет ее хотя бы пальцем, то действительно может потерять контроль над собой. — Может быть, ты заплатила какому-нибудь негодяю, чтобы он увез ее и сделал с ней, что ему заблагорассудится? Кто это был? Закери Тремейн? Ты наняла его?

Она быстро встала и, протиснувшись между ним и креслом, с воплем бросилась к двери.

— Я не знаю, где она! И очень рада этому. Ты никогда не сможешь найти ее. Она исчезла из твоей жизни, и слава Богу! Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.

Он стоял в холле и смотрел, как она бежала к лестнице. Со зловещим спокойствием он пообещал ей вдогонку:

— Я никогда не прощу тебе этого, мама. И если я не найду Эрин, ты можешь забыть, что у тебя есть сын.

Райан вскочил в седло и помчался в знобящую темноту в поисках забвения. Однако как ни подстегивало его нетерпение, он сумел сдержать себя, опасаясь, как бы жеребец, чего доброго, не споткнулся и не завалился вместе с ним.

Пока конь продолжал скакать, не понукаемый седоком, Райан старался унять не утихавший гнев на слуг, не известивших его обо всем раньше. Эбнер оправдывался тем, что они были слишком запуганы. У Элизы тоже были свои причины желать, чтобы его брак распался. К сожалению, она слишком поздно осознала трагические последствия своего вмешательства.

Даже сильный холод не мог остудить его разгоряченной головы. Варианта побега с любовником больше не существовало, и теперь он лихорадочно обдумывал, как выяснить, куда же исчезла Эрин. Он решил разыскать Тремейна и вытрясти из него все, что тому известно. Этот план давал надежду получить ключ к разгадке и начать поиск.

Наконец на горизонте в обрамлении светлого венца убывающей луны показался дом Тремейна.

Райану неожиданно стало не по себе от подкравшегося смутного, но почти осязаемого тяжелого предчувствия, как будто по спине у него извилистой змейкой медленно двигался ядовитый паук.

В мрачном сооружении, представшем его глазам, было что-то такое, что порождало тревогу. Но что?

И вдруг он понял.

Тишина.

Тишина, обволакивающая все звуки. Тишина, задавившая, подобно гигантскому кулаку, все живое. Тишина, расползающаяся во всех направлениях — удушающее покрывало ужаса.

Райан перевел коня на размеренный бег и поскакал дальше. Сейчас он не жалел, что пристегнул кобуру с оружием.

Он подъехал к парадному подъезду и соскочил с коня возле самых ступенек. За то время, что он поднимался на крыльцо, из дома не донеслось и отдаленного звука. Ни один сверчок не нарушил мертвой тишины. Казалось, даже ветер не решался вторгаться в пределы земли, оскверненной дьявольским духом.

Дверь со скрипом отворилась. Райан ступил в холл, пахнущий пылью, мускусом и неухоженным домом.