Колибри

– С тех пор, как я уехал отсюда, на моей дороге тоже не было ни одной женщины.

Мурашки побежали по позвоночнику Абигейл и по рукам. Но Джесси был Джесси.

– Я собираюсь выйти за Дэвида, Джесси. Он очень добр ко мне.

– Я тоже был однажды.

– Не так.

– Да как захочешь. Мы могли бы смеяться, разговаривать и...

– И бороться?

Джесси на секунду прекратил игру с волосами Абигейл.

– Да, и бороться, – не смущаясь признал он, и в его голосе послышалась улыбка.

– Я боролась с тобой даже после твоего отъезда. Когда из газет узнала правду на следующй день после встречи, я бесилась несколько дней.

Он усмехнулся.

– Ты всегда была хороша в бешенстве, – сказал он низким гортанным голосом.

– Уберите руку со спинки моего стула, мистер Дюфрейн, или я снова взбешусь.

– Меня зовут Джесси, – проговорил он, оставив руку там, где она была.

– Ох. не заставляй меня переживать все это заново. В следующий момент ты объявишь себя грабителем с пулей в боку.

Джесси рассмеялся и коснулся затылка Абигейл и слегка ущипнул мочку уха.

– Давай посмотрим, как ты немножко взбесишься, Эбби, а? Как в старые добрые времена.

Джесси ухватил локон волос и игриво дернул его.

Абигейл повернулась к нему и тихо по– вторила:

– Я собираюсь выйти за Дэвида Мелчера, и когда это произойдет, ты уберешься и из моего дома, и из моей жизни.

Джесси снова обернулся к печке и расслабился, съехав вниз по стулу и положив шею на его спинку.

– Ты действительно кричала это пустым комнатам, когда я уехал?

– Не переоценивай себя, – вспыльчиво проговорила Абигейл, – я ненавидела тебя каждую секунду, когда делала это.

Джесси повернул лицо в ее сторону.

– Ты никогда не ненавидела меня.

– Нет, ненавидела.

– И ненавидишь сейчас?

Вместо ответа Абигейл тоже вытянулась на своем стуле и положила ноги на решетку рядом с ногами Джесси.

– Скажи мне, что ненавидишь меня, – бросил он ей вызов и подвинулся так, что его ступня покрыла ее ноги.

– Я скажу, если ты уберешь свои ноги с моих и немедленно уйдешь отсюда.

Джесси зажал ноги Абигейл между своих и сжал.. – Попробуй.

Она взглянула на него, чтобы найти на его губах старую издевательскую улыбку, уверенная, что если в этот момент докажет ему свои слова, то наконец избавится от него. Лежа расслабившись на своем стуле с таким же праздным видом, как и Джесси, она уверенно проговорила:

– Ты до сих пор думаешь, что физическая сила убедительна? Я не могу тебя заставить уйти, и ты это знаешь. Но я могу повторить то, что говорила уже давно, что Дэвид Мелчер обладает всей красотой и нежностью, качествами, которыми я восхищаюсь в мужчине, и я собираюсь за него замуж.

Джесси молча рассматривал ее какое-то мгновение, потом взял за руку. Сердце Абигейл начало вытворять дикие вещи, когда она смотрела, как Джесси гладит ее руки, но внешне она осталась невозмутимой.

– Знаешь, я думаю, ты действительно собралась.

– Да, – сказала она, позволяя ему продолжать ласкать свою руку, чтобы доказать, что ее к нему больше не тянет.

– Он подходит для тебя? – спросил Джесси.

Абигейл вдруг захотелось переплести свои пальцы с пальцами Джесси и притянуть е руку к животу. Это было труднее всего вынести – всегда – когда Джесси становился заботливым и внимательным.

– Всегда... во всех смыслах, – мягко ответила она.

Ветер завывал над какой-то своей болью.

– А он подходит тебе!

Снег нашептывал дому свои секреты.

– Эбби? – начал настаивать Джесси, когда она не ответила.

– Это одно и то же.

– Нет, не одно и то же.

– Возможно, вопрос надо ставить так: подхожу ли я ему?

– Это и так понятно, – произнес нежно Джесси.

Абигейл проговорила их соединенным рукам:

– Не пытайся быть приятным. Обычно, когда ты был приятным, мы вели себя, как дураки.

На этом разговор прервался, и Джесси отпустил ее руку с легким смехом.

– Расскажи мне о своих планах. Мне очень хочется услышать.

Забавно, подумала Абигейл. Но вот осталось два дня до свадьбы, а у нее никогда не было друга, с которым она могла бы поговорить. Как иронично, что подвернулся как раз Джесси. Он был прав насчет одного – они могли бы всегда болтать, она и сейчас чувствовала себя с ним свободно и поэтому рассказала ему все о планах на свадьбу, насчет приема гостей и о том, как напряженно она с Дэвидом работала в магазине. Она рассказала Джесси, что они собираются на медовый месяц в Колорадо Спрингс.

Джесси, ехидно усмехнувшись, поддел ее:

– Так я плачу и за медовый месяц? – Но потом он сказал, что магазин получился замечательный, и он сразу понял, что она приложила к нему свою руку.

Абигейл рассказала, как беспокоилась из-за фаты матери, которую все не присылали до сегодняшнего дня, а завтра нужно фотографироваться. Он спросил, кого она наняла, чтобы сделать фото и потом сказал, что знает Дэмона Смита. Смит хорошо работает и угодит ей. Потом Абигейл рассмешила Джесси, спросив, действительно ли он фотограф. Он улыбнулся и ответил:

– Хочешь сказать, что до сих пор не веришь мне, – и они засмеялись вместе.

Их охватила лень и одурманивающая слабость, разговор стал затрудненным и вялым. Абигейл сказала, что Джесси в такой одежде больше похож на преступника, чем на фотографа. Он спросил, предпочитает ли она его яркий костюм, и Абигейл решила, что нет, эта одежда больше подходит для него. Время от времени в ленивом обмене репликами Джесси бросал на Абигейл сонную усмешку. Потом они вместе уставились на слюдяное оконце. С каждым мгновением они все больше расслаблялись, все больше становились самими собой, их охватила сонливость. Прошел уже час, как они разговаривали посреди ненастной ночи.

Джесси рассказал, как они с Джимом начали работать– пробивали туннели, строили эстакады и даже укладывали рельсы, прежде чем взялись за свою собственную железную дорогу. Они начали с одной тупиковой ветки, так как к тому времени поняли, что деньги не заработаешь на укладке рельсов, а только на самих деньгах. Она увидит это, сказал он, когда приедет в Колорадо Спрингс, где все железнодорожные магнаты строят себе особняки.

– Ты тоже? – спросила Абигейл.

– Нет, – рассмеялся он, он не относился к числу таких людей. Кроме того, его железная дорога была не такой уж большой. Джесси много рассказывал о том, как фотография превратилась для него из развлечения в дело жизни.

К тому времени он совсем низко съехал на стуле, положил ногу на ногу на решетку, умиротворенный и сонный. Он спросил:

– Теперь ты веришь мне?

– Да, думаю, верю.

Потребовалось много времени, чтобы он услышал от Абигейл эту фразу, много времени и еще больше непонимания.

Они сидели, молча прислушиваясь к завывающим ночным звукам.

– Уже очень поздно, – произнесла наконец Абигейл, – думаю, тебе пора идти, или мой фотограф увидит завтра одну из самых помятых на вид невест.

Джесси засмеялся, припомнив:

– Совсем как в первый раз, когда я увидел тебя, о господи, в каком ты была виде, Эбби!

– Ты, без сомнения, за словом в карман не полезешь.

Их обоих охватила лень. Они повернули головы так, чтобы можно было смотреть друг на друга.

– Не делай из меня дурака, Эбби, – тихо сказал он.

Он никогда не изменится, поняла она. Он всегда будет издеваться. Он не для нее.

– Я рад, что мы поговорили, – сказал он, в конце концов усаживаясь прямо, потягиваясь и широко зевая.

Она, уставшая, последовала его примеру.

– Я тоже. Но, Джесси.

– М-м-м? – проговорил он, посмотрев на Абигейл Его руки безвольно лежали между колен.

– Не мог бы ты незаметно прошмыгнуть в свою комнату, в противном случае мне придется срочно выдумывать объяснения для Дэвида.

– Только дурак не спит в такое время. Мне незачем шмыгать.

– Но ты постараешься, чтобы тебя не заметили?

– Да, Эбби.

И еще раз он воздержался от остроты.