Безбрежное чувство

Рэй показалось, что самообладание на миг изменило герцогу и лицо его слегка вытянулось. Выходит, он все-таки мошенничал! Пока Рэй раздумывала, чего ради Джерри вздумалось трубить на весь свет о своих подозрениях, тот начал сдавать.

Напряжение в библиотеке стало нарастать, когда Джерри удалось избежать очередного проигрыша, причем с большим перевесом. То же самое случилось и во время пятой партии. Когда счет стал ничейным, герцог уже был далек от своей обычной непринужденности.

Теперь все зависело от исхода седьмой — и последней — игры. Найджел вдруг объявил, что меняет колоду. Сердце Рэй защемило, ей было ясно, что он снова возьмет крапленую. С тем же успехом лорд Лесли мог передать ему выигрыш еще до начала партии. Похоже, Джерри упустил свой шанс отыграть Стэнхоуп.

В надежде отсрочить неизбежное, Рэй забирала взятки с из ряда вон выходящей медлительностью. Лишь некоторое время спустя она сообразила, что чаще тянется за взяткой, чем герцог, и кучка карт перед ней выше, чем перед Найджелом. Каким-то чудом Джерри выигрывал! Ньюборо привстал в своем кресле и остался в этой позе, словно его расшиб паралич. Пальцы Найджела дрожали.

Наконец на руках у игроков осталось по три карты. Трижды по две из них ложились на зеленое сукно стола, и трижды брала карта Джерри. Рэй потянулась за последней взяткой.

Лорд Лесли объявил победителя, поздравил Джерри и передал ему выигрыш. Они обменялись рукопожатием. Больше никто в комнате не говорил, не двигался и, кажется, даже не дышал. Было так тихо, что Рэй подумала: можно услышать, как ветшают страницы книг. Она спросила себя, что думают об исходе игры приглашенные, сочувствуют ли они Ньюборо или нет и потерял ли герцог Линфилд часть их уважения из-за того, что проиграл. Сама она была вне себя от счастья и облегчения, но сделала все, чтобы этого не показать.

Ужасную тишину нарушил Найджел. Он со скрежетом отодвинул стул и встал. Лицо его выглядело обострившимся, печать прожитых лет лежала на нем сейчас со всей беспощадной очевидностью. Если до сих пор ничто в его внешности не говорило о годах невоздержанности и порока, то теперь все это было более чем очевидно.

Герцог подал Джерри руку.

— Милорд, вы непревзойденный игрок! — сказал он сдавленным голосом. — Мои поздравления!

Не дожидаясь ответа, Найджел отдернул руку и отошел к сголу с напитками. Собравшиеся потянулись принести соболезнования бывшему графу Стэнхоупу. Тот, бледный и потрясенный, не слушал.

— Эй, Ньюборо! — салютуя бокалом вина, обратился к нему Найджел. — Вы ведь так и не узнали, почему лорд Адамс рвался вас разорить. Ну же, не сидите истуканом! Не может быть, чтобы у вас не осталось и крупицы интереса. Спросите его.

Рэй сдвинула брови, пытаясь разгадать, чего ради Найджел снова поднял этот вопрос. Что ему нужно? Отвлечь Ньюборо от мыслей о сведении счетов с ним самим и направить жажду мести в другое русло?

Ньюборо поднялся. Его шатало, глаза были мутными, губы тряслись. Он расстегнул несколько пуговиц и судорожно обмахивался рукой.

— М-милорд… вы мне должны объяснить!

— Я ничего вам не должен, Ньюборо. Впрочем, отчего бы не объясниться здесь и сейчас, при свидетелях. Господа, мой отец был лорд Томас Хантер-Смит, моя мать — Элиза Адамс, и я прихожусь этому человеку племянником. Я сильно переменился, не так ли, Ньюборо, с тех пор как вы забрали меня из школы и фактически продали в рабство на «Ингрен»? Скажите, неужели вам ни разу, ни на миг не приходило в голову, кто я такой на самом деле?

Было совершенно очевидно, что нет. Ньюборо был поражен и стоял с отвисшей челюстью.

— С того дня вы обо мне ни разу и не вспомнили, верно? Вычеркнули из своей жизни в ту самую минуту, когда вас уносила из порта карета с гербом моего отца? У вас была уйма других дел — например, прибрать к рукам то, на что вы не имели права. Стэнхоуп был завещан мне.

— Не был и не мог быть! Джеффри Адамс был незаконнорожденным!

— Только до тех пор, пока мои родители не обвенчались. Отец признал меня законным наследником.

— Это так, Ньюборо? — не выдержал Лесли.

— Чушь!

— А вы что скажете, милорд? — Джерри повернулся к Найджелу. — Вы ведь давно подозревали, кто я такой, еще до того, как я приехал в Линфилд. Уж не потому ли так упорно проигрывали мне поначалу? Вы отлично знали, кто имеет больше прав на Стэнхоуп! — Джерри слегка улыбнулся. — Полагаю, вам было нелегко раздобыть обо мне сведения, но вы ведь человек упорный.

— Вы раскрыли мою маленькую безобидную интригу, милорд, — приятно улыбаясь, сказал Найджел. — Не думаю, что мне удалось бы выяснить ваше подлинное имя, не проделай я кое-какие изыскания в прошлом Ньюборо. Если бы его незаконнорожденный племянник был жив, ему было бы сейчас как раз столько, сколько вам. Должен признаться, до последней минуты у меня не было никаких доказательств, но ваши поступки подтвердили: вы действовали как мститель. И вы совершенно правы насчет того, что ваши притязания законны. Мой доверенный человек имеет заверенную выписку из метрик приходской церкви, где венчались Томас Хантер-Смит и Элиза Адамс. Ваше здоровье, законный граф Стэнхоуп!

— Нет! — закричал Ньюборо. — Это гнусная ложь! Вы двое сговорились! — Он выхватил из-за пазухи документы и швырнул на стол. — Еще не все карты раскрыты, Линфилд! Вы забыли вот это!

— Нет, не забыл, — тоном безукоризненной любезности сказал Найджел, подошел к столу и взял сложенные вчетверо документы.

Под ошеломленным взглядом Ньюборо он развернул их и бросил в жарко пылающий камин. Некогда плотная бумага от времени стала хрупкой и ломкой, она вспыхнула мгновенно и в считанные секунды обуглилась и распалась, смешавшись с пеплом. Найджел вернулся к столу с напитками, снова поднял свой бокал, салютуя Ньюборо.

— Вот теперь я все забыл. Забудьте и вы, мой не в меру ретивый друг.

Джерри смотрел на герцога, но Рай не сводила взгляда с бывшего графа. Она не понимала причин своего страха, знала только, что вот-вот случится нечто ужасное. Когда Ньюборо выхватил из-за пояса пистолет, она лишь широко раскрыла глаза, не в силах издать ни звука. Трудно сказать, кого он собирался застрелить — герцога или Джерри, но Джерри был ближе и весь на виду. Даже такой никудышный стрелок, как Ньюборо, мог попасть в цель с расстояния в несколько шагов. Рэй лишилась дара речи, но не сил. Не зная, что еще можно предпринять в такой ситуации, она рванула за цепочку, соединявшую ее с Джерри, и бросилась на пол. Она ощутила, как сверху наваливается тяжесть, услышала испуганные крики и треск пистолетного выстрела.

Они приподнялись одновременно и как раз вовремя, чтобы увидеть, как удивление на лице Найджела сменяется гримасой боли. Его голубой бархатный сюртук окрасился красным, пальцы разжались и выпустили бокал.

— Это вы напрасно, Ньюборо, — медленно произнес герцог, стараясь подчеркнуть каждое слово. — Между людьми знатными принято честно драться на дуэли. Вы никогда… никогда… не заслуживали титула!

Он упал, и его кровь смешалась с пролитым вином.

Джерри стянул браслет, отдал Рэй и подошел к Найджелу. Первоначальное потрясение прошло, собравшиеся зашевелились и загомонили. Лорд Эванс убежал, чтобы послать кого-нибудь за доктором, лорд Лесли недвусмысленно встал у двери, буравя Ньюборо взглядом. Лакей трясся под столом с напитками и вылез с большой неохотой, когда потребовалось перевернуть тело хозяина.

Герцог еще дышал, но в глазах уже читалась близость смерти. Он понимал, что минуты его сочтены.

— Эшли… — прошептал он с кривой усмешкой, — она теперь… получит все это! И я рад. Я ведь… я ведь любил ее… по-своему. Ей надо было… вернуться. Ее место… ее место зде…

Он не договорил. Рэй опустила голову. Она не раз желала Найджелу смерти, но теперь, когда желание сбылось, не чувствовала радости. Джерри закрыл уже невидящие глаза и поднялся на ноги. Рэй осталась на коленях. Она, не отрываясь, смотрела на сложенные на груди холеные руки герцога. Ей хотелось оплакать — но не Найджела, которого она знала, а того, каким он мог бы быть.