Разные миры (СИ)

- Лени, надо поговорить, - перегибаясь через Дейзи, проговорил Деймон и кивнул в сторону деревьев около сцены, показывая, что будет ждать ее там.

То, что произошло на сцене, не выходило у него из головы. Он сам не понимал, как отважился поцеловать свою лучшую подругу, причем на глазах у всего лагеря. Но, черт возьми, ему понравилось. Но вот ей? Когда они, поклонившись, уходили со сцены, у нее в глазах стояли слезы. Хотя она очень хорошо скрывала их, и только близкий человек мог увидеть ее настоящие эмоции. Но на ее беду он и был ее самым близким человеком. И это еще больше усложняло то, что между ними произошло.

Он, конечно, мог просто извиниться перед ней. Сказать, что просто играл роль. Хотел сделать выступление еще лучше. Но… Она ответила на его поцелуй! Ее губы слегка дрогнули под его. Но ему и этого хватило, чтобы понять – она не против продолжения поцелуя. И это заставляло сердце трепетать, как у глупого школьника. Хотя по сути он им и был, но он уже давно не ощущал себя простым мальчишкой.

Она подошла к нему через несколько минут неуверенным шагом, обхватывая себя руками, прикусывая губу и отводя взгляд. И у него вновь возникло желание обнять ее, спрятать от всего мира, но он продолжал смотреть, как она останавливается в нескольких шагах от него. Никогда еще он ощущал, насколько длинным может быть всего один метр.

- Елена? – произнес он, понимая, что сама девушка не отважится сказать что-то первой. Гилберт осторожно подняла глаза на друга. Его взгляд был таким теплым и родным, что она невольно расслабилась и даже попыталась улыбнуться, - Все хорошо?

- Это ты мне скажи, - едва слышно прошептала она.

- Я не знаю, - честно признался он, склонив голову на бок, - То, что произошло… Я не хотел тебя обидеть.

- Ты не обидел, - не подумав, произнесла она, пряча взгляд, и ее щечки тут же покраснели, вызывая на лице Сальваторе легкую усмешку.

- Тогда что? – осторожно спросил он.

- Между нами что-то происходит? – скорее утверждение, но в нем все равно проскакивают нотки вопроса.

- Кажется, я уже спрашивал это у тебя. Ты тогда ответила “нет”, - напомнил Деймон.

- А сейчас я не уверена в этом, - обреченно качнула головой Елена, шмыгнув носом. Сальваторе быстро преодолел расстояние между ними, и коснулся ее подбородка, приподнимая его вверх и заставляя ее смотреть на него, - Но я точно знаю, что это неправильно.

- Это правильно. Просто время еще не пришло, - удивительно, как просто, оказалось сказать это. И с души сразу свалился камень, когда она, выдохнув, слегка улыбнулась ему и кивнула.

- Ты знаешь, как я люблю тебя, Скунс, - произнесла девушка, неожиданно обняв друга.

- Не больше, чем я тебя, Ленив…

- Отец? – оборвала Деймона Гилберт. Парень отстранился от нее, в немом вопросе нахмурив брови, - Мой папа там, с Дином, - объяснила Елена, верно поняв его взгляд.

Сальваторе тут же обернулся и увидел, что по тропинке, направляясь сюда, идут мистер Гилберт с вожатым, о чем-то переговариваясь.

- Что он здесь делает?

- Не знаю. Он ничего не говорил мне, - ничего не понимая, ответила девушка, - Я пойду к ним…

- Сейчас же награждение будет! – вслед ей крикнул Сальваторе.

- Если что, выйди туда за меня. Пожалуйста, - обернувшись, попросила Елена, и, сорвавшись на бег, направилась к отцу. В голове крутилась тысяча вопросов и догадок, но мозг отказывался их анализировать. Лишь одно упорно не хотело отставать. Что-то случилось.

- Пап! – еще из далека крикнула Гилберт. Мужчины резко остановились, и отец Елены тут же нашел взглядом дочь, - Папа…

- Милая, что ты здесь делаешь?

- У меня к тебе тот же вопрос, - проговорила девушка, про себя повторяя, что все хорошо и отец приехал просто навестить их. На зачем, если до конца смены и так оставалось всего несколько дней?

- Мисс Гилберт, сейчас будет награждением, вам надо… - попытался остановить Елену Дин, но девушка оборвала его:

- Не уйду, пока не расскажешь, что произошло.

- Елена… - обреченно проговорил Грейсон.

- Я оставлю вас, - Дин кивнул мистеру Гилберту. И когда вожатый удалился, мужчина, с болью в глазах смотря на старшую дочь, проговорил:

- Ваша мама больна.

========== 3 часть. 21 глава. ==========

Если ушиб коленки – это боль. То ее боль была бесчисленными песчинками на пляже.

Если расставание с парнем – это обречение. То ее обречение было бескрайним небом.

Если плохая оценка – это негодование. То ее негодование было звездами в бескрайнем космосе.

Если убежавший щенок – это потеря. То ее потеря отражалась в самом дорогом и важном слове – мама.

Она не могла поверить в слова отца. Ни тогда. Ни сейчас. Сначала хотелось рассмеяться и спросить: “Ты что приехал сюда из-за маминой простуды?”. Ведь где-то на глубинах сознания теплилась эта мысль, но она прекрасно понимала – все намного серьезнее, чем хочет казаться.

Мама. Мамочка… Она всегда была самым дорогим на свете человеком. Она всегда была рядом. Всегда поддерживала. А сейчас какой-то рак мог ее забрать. Но ведь мама намного сильнее его. Она справиться – победит болезнь. И все снова будет, как раньше.

Но заглядывая сейчас через оконное стекло в мамину палату, она переставала в это верить, как и не ругала себя за это. Мама лежала без сознания, мертвенно белая. К ней было подведено множество проводков с непонятными жидкостями. А в комнате раздавался противный писк , сообщающий о работе ее сердца.

- Елена, тебе надо поесть, - к ней осторожно подошел отец и провел рукой по ее спутанным волосам, - Ты не прикоснулась к еде с тех пор, как мы прилетели.

И в голове сразу возник вопрос: а когда это было? Час назад? Пять? Может уже прошли сутки? Она потеряла счет времени, стоя около заветной палаты, прислонившись лбом к окну.

- Я не хочу, - едва слышный шепот вырвался из горла.

- Милая, Керолайн и Джереми в буфете. Ты нужна им…

Нужна? Да, все правильно. Она старшая сестра и должна быть сильной, чтобы они могли брать с нее пример. Но как быть сильной, когда мама умирает?

Подавив всхлип, девушка все же кивнула и направилась к младшим, оставив отца наедине со своими переживаниями. Лестница казалась ей бесконечной, и поэтому, когда она спустилась в буфет, смогла полностью собраться и натянуть на лицо маску девушки, которой должна стать ради сестренки и братика.

- Привет, - она подсела к ним за столик, стараясь улыбнуться. Керолайн едва заметно кивнула, ковыряясь в своей тарелке с едой. А Джереми тут же перебрался к сестре на ручки. Сердце сжалось – они ведь никогда не ладили, а сейчас он ищет в ней утешение. Конечно, она ведь старшая, пока мама не выздоровеет. Она должна забиться о них, ведь отец, как бы сильно не любил своих детей, дома бывал редко, поэтому плохо знал, что да как нужно делать. А она знала. Знала, когда Джеру надо кушать, ложиться спать, где он любит гулять и сколько сладостей можно съесть ему, чтобы не разболелись зубы. Знала, какие уроки надо делать Керолайн на следующий день, куда сестра ходит развлекаться и во сколько она должна быть дома. Она знала о них абсолютно все, и, наверное, только сейчас поняла это. И никогда в жизни она не чувствовала такой ответственности, лежавшую теперь на ее хрупких плечах.

- Тебе надо поесть, - укоризненно проговорила Елена, смотря, как сестра возит еду по тарелке.

- Не хочу.

- Надо, Кер. Заболев, ты маме не поможешь, - сказала она, и сестра тут же поднесла первую ложку к своему рту, тяжело вздохнув.

- Я тоже кушать хочу, - послышался тихий голосок Джера, сжавшегося у Елены на коленках. Девушка, улыбнувшись, пододвинула тарелку с кушаньем брата и начала кормить его с ложечки.

- Деймон звонил? – осторожно спросила Керолайн.

- Да, раз сто, наверное. Я не отвечаю.

- Почему? – удивленно спросила девушка.

- Не могу сейчас думать еще и о нем, - качнула головой старшая Гилберт.

- Он знает, что… почему мы уехали?

- Да, конечно, - печально проговорила Елена и, горько выдохнув, произнесла, - Мне так его не хватает сейчас.