Франческа

— Нет, просто я не ожидала… не думала… — Она сжала руки и подняла голову. — Поцелуйте меня еще раз.

Перед Франческой открылись врата неописуемого блаженства. В мужских объятиях она вдруг почувствовала себя защищенной и счастливой, как никогда прежде. Маркус становился то ласковым и внимательным, то страстным и требовательным, называл ее глупышкой, милой колдуньей, но Франческа ничего не слышала, лишь ощущала нежность в его голосе. Он рассмеялся, увидев ее растерянное лицо, но этот смех был необидным, словно беспомощность Франчески умиляла его.

Время от времени в голосе Маркуса прорывалась неуверенность: казалось, он тоже не очень понимал, что с ним происходит. Оба тонули в ослепительном сиянии и глубоких тенях, в водовороте зеленых, золотых и синих вспышек…

К счастью, к реальности их вернули прежде, чем оба успели окончательно утратить рассудок. Издалека послышался призывный голос Фредди. Чертыхнувшись, Маркус прошептал:

— Завтра утром, на этом же месте. — Торопливо поцеловав ее еще раз, он разжал объятия и направился к мосту. — Я здесь! — крикнул он. — Чего тебе?

Франческа вновь юркнула в свое убежище среди кустов и прислушалась.

— Джек ищет тебя. Твой дядя собирается приехать в Уитем-Корт. Я думал, надо сообщить тебе об этом. Но какого дьявола ты так долго торчал здесь, Маркус? Что ты здесь делал?

— Ничего особенного, — отозвался Маркус.

Ослепительная вспышка, за которой почти мгновенно последовал раскат грома, вернула Франческу из сладостной страны воспоминаний на землю. Начиналась гроза. Девушка ускорила шаг. Но мысли ее по-прежнему витали далеко.

«Ничего особенного»… Ей следовало насторожиться, услышав эти слова. Но в то время она была совершенно ошеломлена и зачарована. Обладавший богатым опытом и неотразимым обаянием Маркус без труда вскружил ей голову. Франческа оказалась чересчур доверчивой. Разумеется, на следующий день она отправилась на свидание, под предлогом болезни попросив мадам Элизабет освободить ее от утренних уроков. Ее ложь была недалека от истины: Франческе действительно нездоровилось, ее охватила лихорадка, поглотившая все доводы рассудка. Инстинкт самосохранения уступил место безумию. Вспоминая о том, как радостно она сбегала с холма навстречу Маркусу на следующее утро, Франческа досадливо поморщилась.

Она пришла в условленное место раньше Маркуса, а когда тот появился, сразу почувствовала, что ее новый знакомый чем-то озабочен. В сердце Франчески закрался пугающий холодок. Неужели Маркус презирал ее за вчерашнюю несдержанность? Некоторое время они шли рядом молча. Франческа ждала, что Маркус заговорит первым, скажет хоть что-нибудь, чтобы развеять напряжение.

— Сегодня ты не слишком разговорчива, Франческа, — наконец произнес он.

Франческа оторопела. Это Маркус не произнес ни слова с первой минуты встречи! А теперь упрекал ее, да еще таким серьезным тоном… значит, он все-таки презирал ее!

— По-моему, я напрасно пришла сюда, — начала она.

— Почему ты так решила?

Франческа смутилась. Правил этой игры она еще не уразумела и, хотя давно привыкла к разочарованиям, боялась быть отвергнутой этим человеком. Рана оказалась бы слишком глубокой.

— Вчера я дурно вела себя.

— Когда столкнула меня в ручей? Я же простил тебя.

— Нет, позднее.

Он остановился, повернулся и взял ее за руки.

— Ты была… изумительна. Это я совершил ошибку, поддавшись искушению поцеловать тебя. — Он вновь замолчал.

Спустя некоторое время Франческа решилась спросить:

— Но почему?

— Потому что ты слишком молода. И невинна. Потому что сегодня утром прибьш отец Джека, чтобы увезти его домой, и… Франческа, я должен уехать вместе с ними. Меня пригласили сюда лишь затем, чтобы я присматривал за своим кузеном. А я не справился с задачей.

Франческа не сумела сдержать негромкий вскрик. Маркус еле слышно чертыхнулся.

— Мне нет прощения. Я подвел Джека и причинил боль тебе, и это мучает меня, как ничто другое, поверь мне.

Франческа крепко сжала губы. Она не собиралась унижаться и умолять. Такое разочарование ей еще не доводилось испытывать, но она давно научилась скрывать свои чувства, и опыт пошел ей на пользу. Но для этого ей потребовалось собрать все свои силы.

— Вам незачем так переживать, — наконец заявила она. — В конце концов, я знала, что вы гостите в Уитем-Корте, и все-таки позволила вам поцеловать меня. Именно так и поступают повесы, не правда ли?

— Повесы?!

Франческа не обратила внимания на возглас Маркуса. Она продолжала:

— И жалеть меня ни к чему. Наше знакомство порадовало меня, тем более что оно ограничилось поцелуями. Надеюсь, мне предстоит еще много столь же приятных минут — когда я начну выезжать в свет и отправлюсь в Лондон. — Ей удалось даже изобразить ослепительную улыбку. — Скоро отец заберет меня отсюда. Он часто пишет об этом в письмах…

— Франческа… — Он произнес ее имя с бесконечной нежностью, и она осеклась.

— Поэтому можете поцеловать меня еще раз, если хотите, — ничего страшного.

— О, Франческа, моя милая, отважная девочка! Я знаю, как много значат для тебя эти поцелуи. Господи, ну разве я мог подумать? Иди ко мне!

Он поцеловал ее — нежно, как в первый раз, но затем обнял ее так, что у Франчески прервалось дыхание, и принялся осыпать поцелуями, шепотом повторяя ее имя. Постепенно пламя страсти погасло, и он отстранился.

— Все напрасно, — обреченно произнес он. — Дядя прав — мне нечего предложить тебе.

К тому же ты слишком молода. У каждого из нас свой путь. Нам лучше расстаться. Он поднес к губам ее руку.

— До свидания, Франческа. Вспоминай обо мне — хотя бы изредка. — Он спустился с холма, но Франческа не смотрела ему вслед. Слезы, которым она не разрешала пролиться, жгли ее глаза.

Но это было еще не все. Несмотря на горечь расставания, Франческа сумела бы вынести его, лелея воспоминания о нежности Маркуса — хоть кто-то счел ее привлекательной и достойной любви. Но утешаться приятными воспоминаниями ей было не суждено.

Несколько дней спустя она стояла на мосту, глядя на воду, как вдруг голос Фредди прервал ее горестные раздумья.

— Должно быть, ты и есть та маленькая богиня, с которой Маркус провел все утро? — спросил он. — Клянусь, малый в тебя влюбился! Жаль, что не я заметил тебя первым. Скучаешь по Маркусу?

Что-то сжалось в душе у Франчески. Мысль о том, что она стала предметом пересудов в Уитем-Корте, вызвала у нее отвращение. Неужели Маркус способен на такую подлость?

— Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — холодно откликнулась она, не глядя на Фредди.

— Разве? А Маркус, похоже, знал, о чем говорит. Еще никто не видел его таким задумчивым. За всю жизнь у него было всего несколько подружек — об этом мне доподлинно известно. Симпатяга этот Маркус! А тобой он, похоже, увлекся всерьез. Мы все были заинтригованы, но он не сказал, кто ты такая. Чарли признал в тебе внучку старого Шелвуда. Это правда? Насчет фигуры Маркус не ошибся, а твоего лица я еще не видел. Может, повернешься ко мне, милашка?

Франческа зажмурилась, склонила голову и принялась молиться, чтобы он поскорее оставил ее в покое.

— Не грусти, детка, не стоит! Рано или поздно вам все равно пришлось бы расстаться, даже если бы Маркуса не забрали родственники. Офицеры — люди ненадежные: появляются и исчезают, не успеешь глазом моргнуть. К чему вспоминать о прошлом, если стоит только взглянуть на меня, и у тебя появится не менее сладкое настоящее?

Франческа давно ушла бы с моста, но Фредди загораживал дорогу.

— Ну, взбодрись, милашка! Все вояки такие. Бредят одной женщиной, заставляя остальных зеленеть от зависти, но не успеешь опомниться, как они срываются с места, уезжают на другой конец света и там предаются любви с новой пассией! Обычная история. Признаюсь, Маркус меня удивил: впервые он забыл про Джека, увлекшись собственной игрой. Что ж, весьма приятной игрой, насколько можно судить. Повернись, детка, дай-ка взглянуть на тебя.