Неотразимый обольститель

– Да, но в «Темницу»... – Коннор застонал, вспомнив, как однажды посетил эту комнату. Тогда его, даже вдрызг пьяного, крайне удивили орудия и приспособления, которые использовались там для «мучительного наслаждения».

– Или в «Темницу», или в ад. А у меня на вчерашний вечер была запланирована вечеринка для важных гостей. Не могла же я разочаровывать парней в форме.

Пока Шарлотта вела его вниз по ступенькам, покрытым ковром, Коннор пытался представить себе, какое впечатление произвела «Темница» Шарлотты на старенькую чувствительную леди фон Фюрстенберг.. Может быть, удастся подсыпать ей чего-нибудь, а потом убедить, что все это ей только приснилось... в кошмарном сне? Тут они подошли к внушительным дверям, обитым железом, и Коннор вернулся к действительности.

– Мне нужна веревка и... мешок, чтобы надеть ей на голову. Кому-то придется помочь мне связать ее и отнести в карету.

– Мешок? – Руки Шарлотты снова уперлись в бока. – Милый, она уже знает, где находится. Одна из девушек, шлюшка болтливая, проговорилась, когда носила ей еду и воду. Вдова старого Фюрста знает, что она в публичном доме, и знает, что я – его содержательница. Теперь ваше дело, дорогой Барроу, – убедить ее, что обо всем этом надо забыть. Она должна согласиться не возбуждать дела и подписать соглашение до того, как выйдет отсюда. Коннор потерял дар речи.

– Вы, должно быть, шутите.

– Еще никогда в жизни не была такой серьезной. У меня такое чувство, что именно вы – уж не знаю как – втянули меня в это дело. – Шарлотта опять ткнула кроваво-красным ногтем в уже образовавшуюся вмятину на его рубашке. – Значит, вам и вытягивать.

– И как вы предлагаете это устроить?

– Вы же адвокат, не правда ли? – Она ехидно улыбнулась и качнула головой в сторону двери и заключенной, которая томилась за ней. – Вот и ведите переговоры.

Беатрис, поджав колени, скорчилась посередине огромного кожаного дивана, черного, как и вся остальная мебель в этом выложенном кирпичом помещении. Она никак не могла унять дрожь, вызванную не только прохладой, но и тем, что она увидала при колеблющемся свете факелов в железных скобах. Клетка из железных прутьев... большой деревянный стол с кандалами во главе и у изножья... что-то похожее на странного коня-качалку, только с оковами вместо вожжей... цепи, свисающие со стен... и целая полка орудий для наказания непокорных... плети, розги, кандалы, какая-то сбруя... все отполированное от частого употребления. Беатрис дрожала. Она попала в беду, неизвестные торговцы белыми рабынями похитили ее и удерживают в публичном доме. Пока что она страдала только из-за того, что ее лишили свободы, достоинства и одежды. Она оглядела себя, потерла голые плечи. У нее все забрали после того, как ей удалось выскочить за дверь и пробежать по длинному коридору почти до самого выхода. Но Беатрис понимала, что скоро начнутся настоящие издевательства. Она предвидела, что ее ожидает, когда это чудовище, Панджаб, закидывал ее на плечо и переносил с места на место, а пока нес, то гладил пониже спины.

Нынешнее место заключения было уже четвертым. После морской комнаты ее перенесли в мавританский гарем, оборудованный бассейном и украшенный шелковыми покрывалами. Когда ее крики нарушили покой гарема, великан в тюрбане доставил ее в классную комнату, облик которой довершали парты с чернильницами, огромный глобус и карты, доска и стопки самых необычных учебников. Беатрис, однако, не задержалась там для чтения. Она взобралась на книжный шкаф, отворила маленькое окошко и принялась звать на помощь; и тогда это животное Панджаб стащил ее с подоконника и приволок сюда, в гнусную «камеру пыток». Беатрис посмотрела на свои руки. Ладони покраснели, а пальцы болят и распухли от того, что она все время колотила по дверям и стенам. Потом ее взгляд скользнул ниже, к полуприкрытой груди, и она с ужасом поняла, что черный атласный корсет с розовыми лентами и белые шелковые панталоны как нельзя более напоминают те «наряды», в которых вынуждены ходить несчастные узницы этого заведения. Ну что ж, подумала она, обхватив себя за плечи, ее заставили выглядеть как остальные, но никогда не заставят вести себя так же. Она скорее умрет. А если ей суждено умереть, то она намерена прихватить с собой несколько своих мучителей.

Звук ключа в железном замке заставил ее вскочить с дивана. Покалывание в затылке подсказало Беатрис, что пришел наконец момент, которого она так боялась. Она огляделась с безумной надеждой спрятаться где-нибудь. Дверь приоткрылась, чтобы пропустить только одного человека, а потом с лязгом захлопнулась. Но это был не великан в чалме и не одна из несчастных в корсете, страдающих вместе с ней. Это был мужчина в сером деловом костюме. Высокий, моложавый. Она почувствовала облегчение, но его сейчас же сменило беспокойство. Если посетитель – не один из персонала, то, значит, он – клиент. Вот и явился первый из насильников! Оглядываясь в поисках чего-либо, чем можно было бы защитить себя, Беатрис заметила подставку с орудиями для жестокого наказания и схватила в одну руку кожаную плеть, а в другую – бамбуковую розгу. Ими ведь можно пользоваться и для обороны, а не только для нападения!

– Оставайтесь на месте! – От волнения каждое слово давалось ей с трудом. – Не смейте приближаться ко мне!

Мужчина заморгал, явно шокированный картиной, открывшейся его взгляду. Он наверняка собирался сам воспользоваться этими орудиями.

– Не шевелитесь! – приказала Беатрис.

– Я и не пытаюсь.

– Я не шучу! Если вы двинетесь, я сдеру с вас всю шкуру! С твердым намерением доказать, что с ней надо считаться, она приблизилась на два шага, остановилась, расставив ноги, и занесла орудия для удара. Последовала пауза. Пленница приготовилась к бою, но заметила, как взгляд мужчины скользит по ее полуобнаженному телу, не упуская ни одной его выпуклости и ложбинки. Она вспыхнула от унижения.

– Может быть, я попал не в ту «Темницу», – сказал посетитель, поборов растерянность.

– Без сомнения. – Беатрис подняла хлыст и розгу еще на дюйм и крепче сжала рукоять, злясь, что не может закрыться от его взгляда. – «Камера инквизиции» дальше по коридору.

На мгновение его глаза расширились, а уголок рта дернулся. Беатрис застыла, глядя на эту ленивую улыбку, и невольно расслабилась. У него полные губы, мощный квадратный подбородок, высокие скулы. Темные кудрявые волосы. Глаза глубоко посаженные, а сейчас с морщинками в уголках. Его явно забавляет ее поведение.

– Я искал «Темницу» с некоей миссис фон Фюрстенберг.

Он знает ее имя! С трудом сдерживаясь, чтобы не поддаться панике, Беатрис пыталась понять, что это означает. Должно быть, его послал тот, кто нес ответственность за ее похищение... Когда посетитель сделал шаг вперед, она отскочила.

– Оставайтесь на месте, не смейте ко мне прикасаться!

– Ну в самом деле, миссис... вы ведь миссис фон Фюрстенберг, не правда ли? У вас сложилось ошибочное впечатление, что я здесь с какой-то низкой целью. Уверяю вас, мадам, – он широко развел руки, – вам не угрожает опасность.

– Смотря что вы называете опасностью, – ответила Беатрис, выделяя каждое слово. – Меня похитили, лишили одежды и держат в комнатах, предназначенных для развратных плотских утех. Для меня это, несомненно, является опасным. Уж не говоря о том, что меня бесцеремонно перетаскивает с места на место и оглаживает этот злодей в тюрбане!

– Панджаб? – Мужчина не сдержал улыбки. – Уверяю вас, мадам, Панджаб нe может причинить вам никакого вреда. Он не в состоянии сделать то, чего вы больше всего боитесь.

– Но он же огромный, как гора, – настаивала Беатрис.

– И евнух.

Это заявление так ошарашило ее, что она опустила плеть и розгу.

– Правда? – Она читала об этом... гаремы, евнухи, но никогда и представить не могла, что лично столкнется с чем-либо подобным. – Вы уверены?

– Если вы имеете в виду, личное ли это мое наблюдение, то нет. Однако я доверяю утверждениям здешних «работниц», что Панджаб хоть и обладает огромной физической мощью, но, бедняга, абсолютный импотент.