Вспомни меня, любовь

Нисса засмеялась.

— Ты молодец, Тилли, — подтвердила она, спрыгивая с кровати и на ходу сдергивая ночную рубашку.

Она залезла в переносную круглую дубовую ванну и задумалась, то и дело вздрагивая от холода. Иногда Тилли рассуждает точь-в-точь как Геарта, даже с теми же интонациями, и кажется тогда гораздо старше своих лет. Но порой она бывает такой уморительной!

— Я помою вам голову, — строго сказала Тилли. — Волосы после дороги совсем грязные.

Прежде чем Нисса успела ответить, Тилли вылила ей на голову ковшик горячей воды.

— Помогайте мне, и мы управимся вдвое быстрее, — предложила она хозяйке.

— Давай, давай скорее! — вымолвила Нисса, стуча зубами от холода.

Схватив кусок мыла, она быстро намылила тело, в то время как Тилли занималась головой. Дважды вымыв и ополоснув волосы своей госпожи, Тилли наконец распорядилась:

— Ну, теперь быстренько вылезайте, госпожа! Ловко обернув Ниссу одним большим полотенцем, она стала вытирать ей волосы другим. Растеревшись, Нисса прыгнула в постель, чтобы немного согреться. Тилли протянула ей сухое полотенце:

— Хорошенько еще раз вытрите голову, госпожа, а я спущусь вниз, посмотрю, не найдется ли чего поесть, а то нам уже скоро одеваться.

Пытаясь спастись от холода, Нисса натянула одеяло как можно выше. Она старательно протирала свои длинные темные волосы до тех пор, пока они не стали лишь слегка влажными. Нисса заметила приготовленную для нее одежду, аккуратно разложенную на стуле: корсаж, платье, нижнюю юбку — все без единой складочки. Тилли, должно быть, трудилась всю ночь, чтобы ее хозяйка могла произвести хорошее впечатление, виновато подумала Нисса. Какое это сокровище — хорошая горничная. Ее мать всегда это подчеркивала, но Нисса до сих пор не придавала таким вещам особого значения.

Тилли шмыгнула в комнату, держа в руках поднос.

— Я даже не ожидала такого, — деловито сказала она. — Слава Богу, там оказалась одноглазая старушка, что раньше служила здесь кухаркой. Она дала мне полную чашку овсянки, горячий хлебец, мед, масло и немного горячего вина с пряностями. — Тилли поставила поднос перед Ниссой. — Съешьте-ка это все до крошки. Как я поняла со слов Мейбл, вам, может быть, и не придется сегодня еще раз покушать. Там, при дворе, редко едят, предупредила Мейбл.

— А как же ты? — спросила Нисса, отправляя в рот ложку каши. — Ты нашла что-нибудь для себя?

— Я поем, когда вы уйдете, госпожа. Мейбл говорит, вы, наверное, еще будете несколько дней, покуда не приедет королева, ночевать здесь, а не во дворце. Фрейлинам, чьи семьи живут неподалеку, это разрешают. Но когда королева приедет, тогда, конечно, другое дело, говорит Мейбл.

— Какое счастье, что Мейбл — такой бесценный источник полезных сведений! — Глаза Ниссы искрились от смеха.

— Да она ходит зеленая от зависти, эта Мейбл! — расхохоталась Тилли. — Конечно, ее хозяйка — графиня, но таких графинь при дворе — пруд пруди. Леди Блисс никогда не служила королеве, а вот моя хозяйка будет служить! Бедняжка Мейбл разрывается между завистью и непреодолимым желанием руководить Мной, потому что я еще неопытная в таких делах, как в общем-то и вы, госпожа.

— Вытягивай из нее все, что сможешь, и запоминай, — наставляла Нисса. — И из других служанок, с кем познакомишься, тоже. Ты ведь знаешь, я совсем не разбираюсь в здешних обычаях, но мне кажется, я должна научиться, если хочу здесь прижиться. Мама говорит, что это такая небывалая многообещающая возможность для меня. Я не могу обмануть ее ожиданий.

Тилли понимающе тряхнула головой.

— Не беспокойтесь, госпожа Нисса. Я так думаю, мы с вами не пропадем и скоро освоимся. А теперь заканчивайте побыстрей свой завтрак, пока ваша тетушка не начала пилить нас за задержку.

Проглотив остатки хлеба и запив разбавленным вином, Нисса спустилась с кровати. В комнате по-прежнему было холодно, но теперь, поев и вымывшись, она почувствовала себя гораздо лучше. Тилли помогла ей надеть мягкую льняную сорочку Со стоячим воротником, обшитым кружевами. Затем она натянула на ножки своей госпожи пару красивых вязаных чулок на шелковых розовых подвязках. После этого пришел черед атласного корсета и нескольких нижних юбок, поверх которых укрепили турнюр — изящную конструкцию из проволоки с тугими подушечками по бокам. На проволочные обручи плотно, без единой складочки, натянули кремовую атласную юбку, расшитую золотыми цветами и драконами. Верхняя юбка из роскошного персикового бархата, с разрезом посередине, очень хорошо гармонировала с ней. В последнюю очередь Тилли надела поверх корсета лиф из такого же бархата, расшитый золотом, жемчугами и мелкими мерцающими топазами, с пышными рукавами и низким вырезом.

По моде того времени девушки просто расчесывали волосы на прямой пробор, оставляя их распущенными. Чтобы прическа не выглядела растрепанной, Тилли надела Ниссе крошечный золотой чепчик. Затем, наклонившись, служанка помогла ей надеть узкие кремовые ботиночки с закругленными носами.

Выпрямившись, Тилли придирчиво осмотрела плоды своих трудов и удовлетворенно кивнула.

— Сейчас я принесу вашу шкатулку с украшениями. Это будет последний штрих.

Когда Тилли вернулась со шкатулкой, Нисса выбрала две нитки жемчуга необычного кремового оттенка. Одна была длиннее, чем другая, и обе опускались ниже выреза ее платья. Она надела на правую руку два перстня, один — с жемчугом, второй — с топазом, и закрыла шкатулку.

— Спрячь это, Тилли. На сегодня достаточно того, что я надела, правда?

— В самый раз, госпожа Нисса, — согласилась Тилли, пряча шкатулку в сундук.

Раздался стук, и в дверь просунулась голова Мейбл. При виде Ниссы глаза служанки округлились.

— Ой и хороши же вы, госпожа! — восторженно охнула она. — Дядя и тетя ждут вас внизу. Они уже готовы.

Тилли подхватила коричневую бархатную накидку, подбитую кроличьим мехом, и протянула Ниссе перчатки.

— Пойдемте, госпожа, — оживленно проговорила она и так быстро метнулась к двери, что Мейбл отскочила, давая им пройти.

Покосившись на семенящую за ними рассерженную Мейбл, Тилли не выдержала и подмигнула Ниссе. Они быстро, но осторожно, стараясь не оступиться, спустились по лестнице. Нисса впилась глазами в тетку, стремясь не упустить ни одной детали ее элегантного наряда. В свои тридцать три года Блисс все еще оставалась женщиной выдающейся красоты. Темно-синее бархатное платье, расшитое золотом, серебром и жемчугом, очень гармонировало с ее глазами цвета сапфира. Дерзко бросая вызов моде, Блисс уложила свои прелестные светлые волосы в прическу, изящно закрепленную на затылке золотыми шпильками.

«Я не вижу причин прятать свои красивые волосы под этими жуткими головными уборами, — частенько говаривала она. Затем обязательно улыбалась своему любящему мужу и добавляла:

— Оуэн не любит их», — как будто его мнение на этот счет действительно было для нее решающим.

В это утро Блисс первым делом внимательно и критически, сверху донизу, осмотрела племянницу. Наконец она одобрительно улыбнулась. И Нисса, и Тилли вздохнули с облегчением.

— Очень хорошо, дитя мое. Ты выглядишь безупречно. Элегантно, но не вызывающе. Молодая женщина со средствами из хорошей семьи; не какая-нибудь маленькая выскочка, охотница за богатым мужем, жаждущая привлечь к себе внимание дворцовых щеголей и пустомель.

В глазах Ниссы сверкнули огоньки.

— А мне казалось, что меня послали ко двору именно на поиски мужа, — сказала она, чтобы подразнить тетку. Дядя Оуэн раскатисто захохотал.

— Ты приехала ко двору служить королеве, — спокойно ответила Блисс. — Конечно, если тебе посчастливится встретить джентльмена, который овладеет твоим сердцем и попросит твоей руки, и если он будет тебе под пару, тогда совсем другое дело, дитя мое.

— Именно так, при дворе, ты овладела сердцем дяди Оуэна? — засмеялась Нисса.

— Впервые я встретила дядю в доме твоего отца, — уточнила Блисс.

— Это было в день шестнадцатилетия твоей мамы, — пояснил граф Марвуд. — Твои тетки Блисс, Блайт и Делия приехали в Риверс-Эдж, чтобы отпраздновать это событие. Один взгляд на твою тетю — и я навеки отдал ей свое сердце, так же как Ник Кингсли — Блайт.