Жена русского пирата

Во сне, правда, все было не так: насильники никак не хотели помирать, а с ножами в горле стреляли в него, стреляли… Аполлон не знал, что в выстрелы его сна превращались звуки споров у костра; а когда Черный Паша с Катериной запели и над землей поплыла тихая чарующая песнь — петь громко не решились, чтоб не накликать какое лихо, а не петь уже не могли, — Аполлону стала сниться спасенная им девица.

Спасенная целовала его, заглядывая прямо в душу небесными очами, и говорила:

— Юлией меня зовут, запомни! Злой рок вырвал меня из родительского дома — я была богата и знатна, но я ещё поднимусь, и я не забуду своего спасителя. Сначала я думала, что, назвав тебя именем Аполлона, кто-то хотел над тобой посмеяться, но теперь я знаю: ты — Аполлон, и тебе есть чем гордиться…

Аполлон не понимал и половины из того, что твердила ему эта красивая, горячая девка. Он просто смотрел на неё во все глаза, боясь прикоснуться, точно она могла от его прикосновения разбиться или ещё как-то испортиться. Она сама, в лодке, притянула его к себе и сказала:

— Люби меня!

Он и любил. Со всей силой своей одинокой искореженной души, где теперь до самой смерти будет ножом вырезано её имя:

— Юлия!

ГЛАВА 4

— Агния… — начал Флинт и, заметив, как на лбу Ольги появилась недоуменная морщинка, упрямо продолжил: — Агния сейчас бы в революцию кинулась. Начнет, бывало, рассказывать, какая жизнь будет на земле, когда не станет богатеев, — заслушаешься! Мне странно было это слышать, ведь её семья — не из бедных. Но Агния говорила, что когда богатые с лица земли исчезнут, то их, женщин, перестанут покупать за деньги.

— Она имела в виду наше время?

— Конечно. К ней посватался сын богатого судовладельца Федорова, и потому её родители запретили нам впредь встречаться. Мол, её жениху может это не понравиться. Вот Агния и говорила, что её родители свою дочь за деньги отдают. Мы решили бежать с нею в Одессу и там обвенчаться. До вокзала собрались добираться порознь, а там встретиться. Накануне она уже чувствовала себя неважно, но мы думали — от волнения. В день отъезда я прождал её на вокзале до глубокой ночи, она так и не появилась. Что я мог подумать? Предала! Тем более что этот Федоров был мужчина на зависть! Мало того, что богатый, он ещё считался одним из самых красивых мужчин в нашем городе. Женщины по нему с ума сходили. Такой молоденькой девчонке должно было быть лестно его внимание… Я уехал в Одессу один. Кем только не приходилось работать, чтобы постичь нелегкую науку мореплавания! Какие унижения приходилось терпеть! Но я должен был все перебороть, чтобы вылезти из нищеты, чтобы добиться положения в обществе, при котором со мной бы считались и меня бы уважали… Женщины для меня не существовали. Казалось тогда, все самое плохое в жизни связано с ними. Женщины разоряли богатых мужчин и пускали их по миру! Сильные мужчины спивались и опускались на самое дно жизни! Храбрые мужчины дрались из-за своих самок и убивали друг друга в угоду им!

— Но не из-за женщин же вы стали работать с Черным Пашой? — нетерпеливо перебила его Ольга.

— Ах, вот вы о чем… — он усмехнулся. — Чего уж скрывать: прежде чем я стал хозяином этой лодки, пришлось мне и от таможенников побегать, и каторжников от гнева властей спасать, и с Исмаил-беем подружиться…

— А кто это — Исмаил-бей?

— Так… Один неразборчивый в средствах турок. Казалось бы, богатства у него — на несколько поколений хватит! Огромный гарем, земля, влияние среди своих — все ему мало!

— Я, признаться, раньше думала, что гаремы остались только в сказках "Тысяча и одной ночи".

— Не только. Богатые сластолюбцы и сейчас могут позволить себе иметь много женщин. Большинство из них держат в гаремах насильно — для этого тоже люди нужны. Словом, Исмаил-бей предложил Черному Паше большие деньги за рабов. Сам-то он имеет на этом деле намного больше, но не бычками же и камбалой торговать Черному Паше!.. Я-то в его команде не состою, а подряжаюсь отдельно на каждый рейс. Месяц назад капитан Костадинов в перестрелке с пограничником погиб, вот и пришлось мне в очередной рейс везти живой товар. Он, кстати, оказывается намного выгоднее…

— Как вы просто говорите — живой товар! — обиделась Ольга. — Почему, скажите, я должна быть товаром? Разве я — рабыня, а не свободная гражданка своей страны?

— Но как-то же вы попались! — возразил ей Флинт. — На больших дорогах Черный Паша не промышляет, в города не суется. Он — человек храбрый, но осторожный, без надобности не станет рисковать. В азовских плавнях он создал целую империю! Обычно при нем людей немного — только особо приближенные, но появится необходимость — и Черный Паша соберет армию сорвиголов!

— Можно подумать, вы им восхищаетесь!

— Восхищаюсь! Немало мне приходилось видеть людей, которые бледнели при одном упоминании его имени… А как он укрощает женщин! Тех самых, перед которыми другие мужчины ходят на задних лапках!

— Как говорил мой дядя: и на старуху бывает проруха.

— Может случиться, кто-то из собратьев вонзит ему нож в спину; возможно, жандармы набросят на него, наконец, веревки; в крайнем случае, таможенник захватят с товаром, но ещё не родилась на свет женщина, которая окрутит Черного Пашу!

Этот разговор происходил между ними на третье утро пути. Спали они по-прежнему каждый в своем углу. Ели — как придется, потому что это был сухой паек. В остальном отчужденность Флинта и оскорбленное самолюбие Ольги удерживали их на расстоянии друг от друга. Впрочем, Флинт чувствовал интерес к жизни Ольги, ведь он прежде не сталкивался воочию с аристократами. А сама Ольга… она просто терялась в догадках: как себя вести? Как те самые женщины-хищницы, о которых Флинт с таким негодованием говорил, которые сводят мужчин с ума? Какие применяют для этого уловки? Ей некому было преподать эту науку. Если не считать учебы в Смольном, когда любовные увлечения институток не шли дальше легкого кокетства и обмена записками… Знакомясь с молодыми людьми, Ольга прежде всегда видела их интерес к ней, принимала как должное ухаживания и комплименты и привыкла считать себя если не красавицей, то, по крайней мере, достаточно интересной. Равнодушие Флинта поколебало в ней эту уверенность…

— Ну как, вы узнали обо мне все, что хотели? — прервал её размышления Флинт.

"Не все! — хотелось закричать ей. — Конечно, не все! Неужели в ваших глазах я настолько непривлекательна как женщина?!" А вслух она сказала:

— Да, все!

— А вот я узнал не все. Например, продолжение вчерашней истории о вашей прабабке. Что случилось дальше? Надеюсь, за это время я не оскорбил вас ничем, чтобы наказывать меня умолчанием?

Ольга вздохнула: ну что ж, раз умершая прабабка интересует его больше, чем живая внучка…

— Слушайте…

Какое-то время после случившегося молодые люди ещё продолжали вместе выезжать в свет. Во всем Кракове не было красивее семейной пары — так они внешне подходили друг другу. Но только внешне… После того случая с ножом Станислав остерегался не то что поднять на жену руку, а просто повысить голос. Но теперь Лиза заметила у него тщательно скрываемое чувство брезгливости к ней, как если бы она была сумасшедшая или прокаженная… Потому вскоре молодая княгиня пригласила мужа для серьезного разговора.

— Возможно, ты предпочел бы вовсе со мной не видеться, — грустно улыбнулась она, — но случилось событие, о котором ты должен знать: я беременна… Почему ты молчишь?

— А что я могу сказать? На ком я женился? В Петербурге ходили слухи, что в вашем роду не все чисто, но я не поверил… Наверняка ты знаешь, кто родится?

— Знаю. Это не очень сложно. Сын. Твой единственный наследник. Даже если ты женишься на Еве — ведь вы по-прежнему видитесь? — она родит тебе дочь.

— Сын. Наследник… И он тоже будет знаться с нечистой силой?!

— Господи, какой ты темный! Станислав, неужели ты всерьез веришь в эту ерунду?!