Вершина счастья

Мередит не имела понятия, сколько так провалялась, дрожа всем телом, прежде чем услышала шаги и голоса, зовущие ее по имени. Она открыла глаза и увидела нескольких слуг, со всех ног бегущих к ней. Они нерешительно застыли неподалеку от распростертого тела хозяйки. Затем сквозь толпу стремительно прорвался Девлин и опустился рядом с ней.

— Мередит?!

Его лицо побелело, а когда он переворачивал ее на спину, она ощутила дрожь рук мужа. Джереми был босой и без рубашки. Дождь ручьями стекал по лицу и груди, мокрые волосы прилипли к щекам и лбу.

— Мередит, с тобой все в порядке?

Она слабо кивнула, и Девлин пробежал пальцами по ее рукам и ногам, отыскивая перелом или рану. После сильнейшего испуга его прикосновения оказали большее воздействие, чем можно было вынести, и Мередит обвила шею Джереми, неожиданно разрыдавшись. Он крепко прижал ее себе и стал укачивать, словно маленького ребенка успокаивающе поглаживая спину и голову. На какое-то мгновение она задохнулась от радости, оказавшись в надежных объятиях мужа, и прильнула к нему, наслаждаясь силой и теплом родного тела, вдыхая острый запах его мокрой кожи. Ее потряс почти неконтролируемый наплыв чувств, и Мередит осознала, что вот-вот откроется в своем стремлении к нему и примется умолять вернуться к ней в постель.

Она. резко обуздала нахлынувшие эмоции и постаралась отодвинуться.

— Я в полном порядке, — чопорно сообщила Мередит мужу, освобождаясь из кольца его рук.

Джереми, удивившись ее тону, отпустил жену и присел на корточки, больно задетый такой неприязнью. Она не желает от него ни утешения, ни защиты. Ей неприятно его прикосновение, даже когда страшно или больно. Охваченный радостью, что она жива, и обидой, что вновь отталкивает его, Девлин редко спросил;

— Как все это произошло?

— Откуда мне знать? — отозвалась Мередит. — Кто-то стрелял в меня… Одна из пуль во-он в том дереве.

— Что?! — Джереми даже приоткрыл рот от изумления. — Кто-то… стрелял… в тебя? Ты уверена?

— Разумеется! Я ведь не склонна к истерическим полетам воображения. Какой-то неизвестный дважды выпалил из мушкета, но оба раза промахнулся. Правда, пули чуть-чуть не задели меня… Что еще он мог делать, как не стрелять?

У Девлина все похолодело внутри. Он оцепенело подошел к дереву и принялся разглядывать пораженный ствол: действительно, маленький кусочек металла надежно застрял в мягкой древесине. Джереми проглотил набежавшую от волнения слюну и окликнул Неба, который внимательно изучал примятую дождем траву, отыскивая следы. Тот подошел и молча протянул вторую пулю. Девлин слышал только повторный выстрел и крик Мередит, но теперь понял, что стреляли дважды. Жена права. Два залпа не могли быть случайностью, тем более, если учитывать время, необходимое для перезарядки мушкета. К моменту готовности к повторным действиям любой бы охотник заметил бы фигуру Мередит и опустил ствол оружия. Следовательно, о невнимательном человеке не может быть и речи.

Джереми никогда в жизни не испытывал такого расстройства и растерянности, такой неспособности справиться с возникшей ситуацией. Некто пытался убить Мередит! Но кто? И почему? Как ему поймать этого «любителя острых ощущений» до того, как он примет новую попытку? Страх призвал на помощь гнев, и Девлин развернулся к жене, срывая его на ней.

— Какого дьявола ты делала здесь в такое время? Порядочные люди находятся в постели, а не… Или ты была в ней, но не дома?

— Что?! Как ты смеешь?.. На что намекаешь? Джереми подошел к ней и сжал ее руку почти до боли.

— Где ты шляешься? С кем встречалась? Может, с дорогим кузеном Галеном?

— Ты… Ты идиот! Как ты мог подумать, что я… Ты, наверное, нашел свои мозги в сточной канаве?! Я лечила больного раба… то есть работника. Спроси у Дейзи, если не веришь мне. Ты ничтожное и подлое создание! Кто-то только что пытался меня убить, но единственное, о чем ты можешь думать, так это произошло ли «рандеву» с Галеном. Слава Богу, хоть я обладаю более здравым суждением!

Не успел Девлин выпалить свои фразы, как тут же пожалел о сказанном. Не то, совсем не то хотелось произнести ему! На самом же деле Джереми желал хорошенько встряхнуть жену и отшлепать ее за то, что бегает среди ночи, совершенно не заботясь о собственной безопасности, а потом прижать к груди и расцеловать. Вместо этого он набросился на нее с гневными обвинениями, словно родитель на потерявшегося ребенка, когда тот нашелся, выплескивая в злых и едких фразах любовь и страх.

— Мередит, я… — Девлин шагнул к жене, протянув руку, но она развернулась и зашагала прочь. Он рванулся за ней, но его остановил Неб.

— Мистер Джереми… — Управляющий, хмурясь, подбрасывал мушкетные пули на своей огромной ладони. — Мне нужно кое-что сказать вам.

Девлин вздохнул и повернулся к Небу: тот мог предложить что-то нужное и важное в отношении безопасности Мередит.

— Да, слушаю тебя.

— Я тут подумал… На мисс Мередит был длинный плащ, закрывающий даже щиколотки… Человек, стоящий, скажем, в тех деревьях, за домом, не мог определить, что на ней, — платье или бриджи.

— Ну и?

— Стояла темень, а она женщина высокая, как большинство мужчин… К тому же на ней — плащ, мужская шляпа…

— Понятно. Думаешь, кто-то по ошибке принял ее за мужчину?

Девлин облегченно вздохнул.

— Да, сэр. Это имеет смысл. Причем намного больше, чем предположение о покушении на мисс Мередит. Да и кто мог знать, что она собирается лечить кого-то в такой час? Если человек сидел в засаде в это время, значит, он поджидал того, кто, как ему было известно, всегда выходит из дома на рассвете. Затем злоумышленник заметил джентльмена, идущего к дому… Конечно, он не понимал, почему тот бредет в направлении здания, а не от него, но не собирался упускать подвернувшуюся возможность — и выстрелил.

— Ты хочешь сказать… подумал, что это я?

— Кто еще мог быть возле дома в такое время, да еще одетый в плащ и шляпу джентльмена? Какой еще белый мужчина есть здесь сейчас?

— Ты прав, Неб. — Сердце Джереми заколотилось от радостного облегчения. — Разумеется. Негодяй целился не в Мередит, Никто не может желать ей смерти. — Он усмехнулся. — Спасибо, Неб. Ты снял камень с моей души.

Африканец вскинул брови, явно усомнившись в здравом рассудке человека, который испытывает радость, обнаружив, что стал мишенью для убийцы. Девлин, обратив внимание на его лицо, от души расхохотался.

— Разве ты не понимаешь? Это значит, Мередит вне опасности. Я могу не волноваться за нее. Как только рассветет по-настоящему, обыщи здесь все в пределах ружейного выстрела. Посмотри, нет следов, то есть отпечатков обуви или еще чего-нибудь, что бы указывало, кто это мог быть. В такой грязи обязательно должно что-то обнаружиться.

— Ага, если, конечно, дождь ничего не смыл, — пессимистично заметил Неб.

— Да, вот еще что… Не говори никому о случившемся. Чем меньше будет сказано, тем больше у меня шансов поймать злоумышленника.

Девлин повернулся и бодро зашагал к дому. Странно, что он испытывает облегчение, узнав о попытке покушения именно на него. Но Джереми не чувствовал того останавливающего сердце страха как тогда, когда думал о выстреле в Мередит. Он вспомнил свое состояние в тот миг. Перед глазами сразу возникла картина: распростертое на земле тело жены. На мгновение ему показалось, что она мертва, и он не мог дышать, не мог думать, не мог пошевелиться. Ужас вернулся к нему вновь, когда Мередит сказала, что кто-то намеренно старался подстрелить ее.

Джереми остановился, уперев руки в бедра и не обращая внимания на капли дождя, стекающие по лицу и плечам. Он любит Мередит. Он безумно, отчаянно влюблен в нее. Вот почему ни одна женщина не привлекает его. Это объясняет и резкость, и непоследовательность, и дикие скачки эмоций с тех пор, как Мередит выбросила его из своей постели. Он так влюблен, что ее отчужденность невыносимо ранит, вынуждает причинять боль ей в отместку. Не удивительно — ведь раньше такого не случалось. Он никого не любил в те, предыдущие годы.