Плененное сердце

Себастиан подавил вздох сожаления. Как жаль, что нельзя вернуть былое, нельзя исправить то, что сотворил собственными руками. Никогда ему не искупить своей вины перед ней. И даже слова падре, с которым он теперь стал видеться чаще по ее же настоянию, не могли до конца унять боль, терзающую сердце, не дающую временами заснуть до самого рассвета.

Но вопреки всему он был счастлив. И все благодаря этой хрупкой на вид молодой женщине с ангельской улыбкой на лице. Она раз и навсегда пленила его сердце и научила любить. Он никогда не подозревал, что можно испытывать нечто подобное. Маркиз сглотнул комок, подступающий к горлу. Он вспомнил, как волновался, сбивчиво рассказывая ей о Тео и об их короткой связи с Кармен, но Каталина и здесь проявила поразительное спокойствие и рассудительность. Она ни в чем не стала упрекать мужа, обличая в обмане или скрытности, а безоговорочно приняла Тео как родного сына и постаралась заменить ему мать. Она много гуляла и общалась с мальчиком, который оказался весьма любознательным. Их часто можно было застать сидящими в беседке с книгой в руках или катающимися на качелях, подвешенных на ветке старого миртового дерева в глубине сада. Тео на удивление быстро свыкся с новым образом жизни. Он подружился с Каталиной и стал делиться с ней своими самыми сокровенными тайнами и переживаниями — про пойманных жучков, задохнувшихся на следующий же день в плотно закрытой коробочке, про то, как иногда таскал у кухарки печенья и прятал за пазуху, а вечером, ложась в постель, уплетал их под одеялом. Он захлебывался от восторга, рассказывая, как наблюдал за гусеницами в саду, как на его глазах молодой кузнечик расправлял тоненькие лапки и делал первый прыжок, как у его любимицы белки появилось потомство и многое из того, что вызывало улыбку на его детском личике.

Происходящее маркизу все еще казалось сном. Он покрепче обнял Каталину и, закусив травинку между зубами, прислонился спиной к вековому стволу дерева. Он боялся, что очнувшись от дремоты, не обнаружит возле себя ее гибкого стройного стана, не увидит нежности во взгляде, не почувствует ласковых рук на своих плечах.

— Мы проведем уходящее лето в Кастель Кабрерас, а на зиму переберемся в Сент-Ферре. Как тебе такой план, mi querida?

— Я согласна, mi marido.

Душа Каталины пела от счастья. Лучшей жизни она и представить себе не могла. Рядом с ней были любящий муж, их ребенок и Тео. Сейчас она не представляла своей жизни без них. С Тео с самого начало не возникло никаких трудностей. За последние недели мальчик сильно привязался к молодой жене своего отца, они быстро нашли общий язык и вскоре стали почти неразлучны. То, что его настоящая мать, Кармен де Лангара, уехала далеко и еще очень долго не вернется, он воспринял стойко и по-взрослому рассудительно.

— Мама никогда не любила это место, — обводя взглядом серые стены замка, сказал тогда Тео. — Здесь она чувствовала себя одиноко. Ей всегда хотелось жить поближе к морю. — Отец, — в глазах семилетнего ребенка загорелся интерес, — а ты возьмешь меня в Сент-Ферре? Мама говорила, что там есть море, значит там красиво.

— Непременно, сын, — Себастиан погладил Тео по макушке и улыбнулся. — Даю тебе слово, Теобальдо, ты увидишь море.

Каталина слегка поморщилась, мысленно возвращаясь к воспоминаниям об их совместном ребенке с Себастианом, который с первых мгновений жизни показал себя настоящим бойцом. Роды начались неожиданно, чуть раньше запланированного срока и проходили довольно сложно. Воды отошли быстро, но Каталина почти сутки не могла родить, плод оказался слишком крупным. И вот, когда опытным рукам местной повитухи удалось сделать почти невозможное, а роженица, переставая что-либо чувствовать, к исходу дня теряла остатки сил, выяснилось, что тонкую шейку младенца плотно обвивала пуповина. Ребенок появился на свет с синеватым оттенком кожи. Каталина, истомленная болезненными и продолжительными схватками, была в не себя от отчаяния. Длинные ресницы дрогнули, веки мгновенно увлажнились, с бледного лица сошла улыбка, не успев появиться, когда она не услышала ни детского плача, ни крика. Ребенок не издал ни единого звука, он едва дышал.

Каталина еле сдерживала рыдания, разрывающие ей грудь. Все казалось предрешенным, но она отказывалась в это верить, беззвучно шевеля пересохшими губами. Невзирая на все ее старания и пережитые волнения, она теряла свое дитя. Ее малыш, едва увидев свет, готов был его покинуть. Это было вне ее разума, вне ее понимания. Она протянула руки, желая взять дитя на руки. Пусть в первый и единственный раз, но она хотела прижать его к себе, плоть от плоти своей, хотела сохранить в своей памяти те недолгие мгновения, что были им отпущены. Но ей не дали это сделать.

Себастиан в это время, находясь в покоях жены и держа ее за руку, ибо не решился оставить ее ни на минуту бороться один на один с новыми, уготованными только ей одной испытаниями, склонился над младенцем, понимая, что в любую секунду может произойти непоправимое. Тревожные мысли молниеносно пронеслись в его сознании. Словно тысячи кинжалов разом вонзились в его тело, он почувствовал такую сильную боль, что на краткий миг позабыл, как дышать. Глаза застилала странная пелена, вокруг все плыло, но он упрямо тряхнул головой. Они не могли потерять свое дитя, живое напоминание его ошибок и ее силы духа, плод их любви и страсти. Отбрасывая прочь остаток сомнений, он бережно взял дитя на руки и губами приложился к маленькому ротику. Осторожно вдувая в легкие ребенка воздух, он действовал инстинктивно, но на удивление умело, будто проделывал подобное ни один десяток раз. И случилось невероятное. Скоро малыш закряхтел, закашлялся и, приложив ощутимые усилия, огласил спальню громким требовательным криком.

— Это прекрасно, — выдохнул Себастиан, изумленно взирая на порозовевшее тельце.

Со слезами на глазах Каталина улыбалась своему счастью:

— Ты совершил чудо, любимый.

— Нет, это ты совершила чудо, милая, подарив мне дочь.

— Дочь? — Каталина робко улыбнулась. — Ты не разочарован, что родилась дочь, а не сын, mi lindo?

— Разочарован? — лицо Себастиана озарила горделивая улыбка. — Каталина, сердце мое, я никогда не был счастливее, чем теперь! Ты только взгляни, она настоящая красавица и как похожа на тебя. Наша девочка проявила волю к жизни и силу духа, не меньшую, чем у ее мамы.

Он поднес дочь новоявленной матери, и сердце Каталины в мгновение ока наполнилось любовью к крошечной малютке. Она взяла девочку на руки и поднесла к груди. Малышка почувствовала материнское тепло и разом умолкла, со всей серьезностью глядя на Каталину.

— О, Боже, Себастиан, у нашей дочери твои глаза. Они такие светлые и чистые, словно горные озера весной, — восхитилась Каталина, сияя от радости и умиления. У них с Себастианом есть ребенок! Она никогда не чувствовала себя более счастливой, чем в эти минуты.

— С этими золотисто-каштановыми волосами и матовой кожей, — вторил ей с отцовской гордостью маркиз, — она со временем станет такой же удивительной красавицей, как и ты.

Каталина подняла на мужа взгляд, полный любви:

— Ты придумал имя для нашей первой малышки, любимый?

Себастиан широко улыбнулся, в серых глазах заплясали лукавые огоньки:

— Первая, говоришь… Я не прочь от повтора, mi esposa. Нашу старшую дочь я желаю назвать Эвита, что означает живая.

— Ей подходит это имя, — охотно согласилась Каталина и добавила: — а ее полное имя пусть звучит так — Эвита Мария Каролина Вероникаде Кабрера де Перес.

— Ты хочешь, чтобы у девочки были имена наших обеих матерей и… моей сестры? — голос Себастиана предательски дрогнул, от избытка чувств ему трудно давались слова.

— Конечно, любимый, я хочу назвать нашу дочь в честь трех замечательных женщин. Так мы выказываем им свою любовь и благодарность.

— Это я благодарен тебе за все, что ты сделала для меня и… для нас. Я люблю тебя, Каталина. И буду любить всегда, целую вечность.

…Я буду любить тебя целую вечность.