Колдунья

Приоткрыв дверь, Элиза осторожно выглянула.

— Это все твои предположения? Пророчества и гадания?

— Нет, — усмехнулась Элис, — просто знание, которым обладает всякая смертная женщина. Хьюго спит со мной с тех пор, как вернулся из Ньюкасла. Теперь я беременна от него, и мне нужна отдельная комната и служанка. С какой стати Кэтрин будет против? Ей-то какая разница?

— Но раньше тебе крепко от нее доставалось, — напомнила Элиза.

— Да, — кивнула Элис. — Однако теперь Кэтрин постоянно усталая и больная, и только я могу унять ее страхи. Что бы я ни делала, она будет за меня цепляться, я нужна ей. И я буду о ней заботиться, хорошо заботиться.

— А ты преуспела, — заметила Элиза с завистью и восхищением в голосе.

— Теперь ко мне следует обращаться «госпожа Элис». Позвони, пусть мне принесут лохань и горячую воду. Мне нужно помыться.

— Сама звони! — вдруг возмутилась Элиза.

Резко вскочив со стула, Элис схватила приятельницу за плечи и потрясла, а потом приблизила к себе ее сердитое лицо и процедила сквозь зубы:

— Предупреждаю тебя раз и навсегда. Здесь все теперь будет иначе. И я тебе больше не Элис. Я ношу в чреве внука лорда Хью, он зачат от его сына, бесплодного со всеми женщинами, кроме меня и миледи. Я стою сразу после его жены. Я могу считать тебя или другом, или врагом. Но если ты станешь мне врагом, долго здесь не продержишься.

Воинственный задор сразу слетел с Элизы.

— Да, тебе очень повезло, — промолвила она, безуспешно стараясь скрыть чувство обиды. — Явилась сюда как полное ничтожество, а теперь тебя надо называть «госпожа Элис».

— Явилась как знающая и образованная женщина и сразу стала исполнять обязанности лекаря и секретаря милорда! — гордо заявила Элис. — Я дочь благородных родителей. И я занимаю надлежащее мне место. И у меня такое же право быть здесь госпожой, как у Джейн Сеймур — носить корону. А теперь звони, мне надо принять ванну.

Элиза нерешительно поклонилась и ответила:

— Слушаюсь, госпожа Элис.

Двое слуг, сгибаясь под тяжестью большой лохани, поднялись по винтовой лестнице в комнату Элис и поставили лохань поближе к огню. Судомойка принесла свежую простыню и постелила ее по дну и по стенкам. За ней еще двое притащили большие ведра с горячей водой, вылили воду в ванну и отправились за следующей порцией. Элис распорядилась, чтобы рядом с лоханью стояла горячая вода и можно было, если понадобится, черпаком подбавлять ее. Когда все ушли, она затворила дверь и открыла сундук, где в специальном полотняном мешочке хранились жимолость и лепестки розы. Элис захватила горсть и бросила в воду. Еще у нее был крохотный пузырек ромашкового масла, которым она промыла волосы. Она сидела в горячей воде, откинув назад голову, и натирала все тело цветочными лепестками. Пальцы кругами скользили по грудям; соски затвердели и трепетали при малейшем касании. Потом она выжала мокрые волосы и отбросила их за край ванны; вода стекала с них и капала на пол.

Когда вода в лохани остыла, Элис поднялась, завернулась в теплую простыню и в молчаливом одиночестве села перед огнем. Словно чуткий зверек, понюхала предплечье. От кожи пахло луговыми травами, а от светлых волос — медом. Тело ее было гибким, податливым, стройным и красивым, а лицо — суровым и мрачным. «Сегодня ночью, — подумала она. — Сегодня ночью, Хьюго».

ГЛАВА 20

Вымытая, умащенная ароматными маслами, благоухающая и одетая в простенькое синее платье с голубой ленточкой на поясе, Элис напустила на себя смиренный вид и терпеливо ждала, когда окончится этот долгий и скучный день. Леди Кэтрин продолжала предаваться горю и к обеду не спустилась. Она хныкала, что ее все бросили, и лорд Хьюго, который по пути в зал заглянул в дамскую галерею, решил обедать с женой в ее спальне. В результате его светлость трапезничал в одиночестве во главе длинного господского стола, сердито сверкая глазами из-под темных бровей. Когда покончили с мясными блюдами, Элис встала с места, подошла к милорду, наклонилась к его уху и что-то спросила. Остальные дамы слышали только, как он хрипло рассмеялся и что-то ответил. Потом небрежно указал на скамеечку возле себя и беседовал с девушкой до конца обеда. Дэвид, следивший за тем, как подавали десерт из вафель, фруктов и вина, сдобренного пряностями, сразу оживился.

— Элис больше не сидит за одним столом с дамами, милорд? — обратился он к его светлости. — Она теперь ваша гостья?

Лорд Хью пронзил его мрачным взглядом и угрюмо сказал:

— Мне было скучно. Торчишь тут, и пообщаться не с кем. Если моя невестка забыла свой долг и не обедает со мной, а сыну нравится бегать к ней в комнату, словно он не мужчина, а служанка, что мне остается делать? Сидеть и молчать, словно воды в рот набрал?

— Просто мне надо знать, куда подавать ей кубок, — виновато пояснил Дэвид. — Если вы желаете, чтобы Элис обедала с вами, ее прибор будут приносить сюда.

Лорд с силой ударил кулаком по столу.

— Когда Кэтрин отсутствует, Элис может есть из ее тарелки! — раздраженно воскликнул он. — Разве я не могу себе позволить любоваться красивой женщиной, если мне хочется? А Элис самая красивая во всем замке. В отсутствие Кэтрин со мной будет сидеть она. Я разрешаю ей пить из стеклянных бокалов и есть из серебряной посуды. Все ясно?

Дэвид молча поклонился, а когда выпрямился, поймал на себе сияющий взгляд Элис.

— Большое спасибо, Дэвид, — холодно произнесла она. — Очень любезно с твоей стороны позаботиться о моем комфорте. Если бы не ты, я бы не получила этого приглашения.

Старый лорд коротко хохотнул и щелкнул пальцами, веля принести вина. Элис взяла у виночерпия бутыль и наполнила старику бокал, наклонившись так, чтобы он мог полюбоваться на упругие девичьи груди в вырезе платья.

— Ах ты, распутница… хороша, что и говорить, — улыбнулся его светлость и, закинув голову, осушил бокал.

И Элис, нисколько не смущаясь, улыбнулась в ответ.

После обеда вместе с лордом Хью она отправилась в его покои и там под его диктовку строчила письма, пока не стемнело. Теперь, когда семейство Джейн Сеймур было в фаворе, лорду нужно было искать новых союзников, устанавливать дружеские контакты, к тому же ходили слухи, что невеста, которую с такой поспешностью выдали замуж, беременна. Поговаривали, что она пытается помирить короля с его дочерью Марией.

— Снова при дворе принцесса из папистского лагеря, — задумчиво промолвил лорд Хью. — Все меняется, и каждый тянет одеяло на себя.

Элис позвонила и распорядилась принести свечи, а для милорда — подогретого вина с пряностями.

— Я устал, — откровенно признался он. — Время тянется так долго, никак не дождусь, когда Кэтрин родит. А у тебя когда будет?

— В конце ноября, — сообщила Элис. — Как раз когда начнется подготовка к рождественским праздникам.

Старый лорд кивнул и закрыл глаза.

— Весело будет, — заметил он. — Во всяком случае, нам. А что ты думаешь про Кэтрин? Скоро она родит следующего?

— У нее в семье все больные, — пренебрежительно обронила Элис. — Это не значит, конечно, что у нее не будет больше детей. Но она не сразу забеременеет, она не очень плодовита, сами видите. Ведь ей понадобилось девять лет!

Его светлость беспокойно шевельнулся и проворчал:

— Надо было женить Хьюго на другой. Но этот путь казался легким и правильным, я был ее опекуном и все такое. Эх, если б я знал, что она так медленно запрягает, я бы ее и близко к сыну не подпустил.

Элис встала за спинку кресла и погладила старику лоб. Он в блаженстве откинулся назад.

— Не волнуйтесь, — успокоила она его. — Через год у вас уже будет двое внуков — один у миледи, а другой у меня. А потом я снова забеременею от Хьюго.

— Собираешься рожать каждый год? — усмехнулся лорд.

— Я хочу остаться с вами, — открыто призналась Элис. — Хочу, чтобы Хьюго был со мной. И еще хочу быть под вашей опекой. Разве есть для этого лучший способ?