Дворцовые тайны. Соперница королевы

— Я еще кое-что хочу сказать, Ваша честь, — обратилась Пирто к коронеру.

— Говорите!

Толпа примолкла.

— Хочу сказать, почему еще моя госпожа так радовалась… она ведь считала, бедняжка, что теперь ее супруг будет проводить с ней больше времени и прекратит ее позорить.

— Позорить каким образом?

— Совсем не бывая дома, все время находясь подле королевы.

— Советую вам выбирать выражения, когда вы говорите о нашей повелительнице, — зазвучал голос королевского чиновника. — Извольте ясно выразиться, что вы имеете в виду, и не забывайте о том, что я вам только что посоветовал.

Пирто выпрямилась, расправила плечи, уставилась на королевского чиновника своими бледно-голубыми, выцветшими старческими глазами и, нисколько не смутившись, выпалила:

— Я правду говорю, господин хороший. Все и так знают, что лорд Дадли ходит у нашей королевы в лю….

Еще до того, как горничная успела сказать «любовниках», двойные двери зала суда распахнулись одним движением и со страшным грохотом врезались в стены.

— Кем это лорд Дадли приходится королеве? — раздался зычный голос.

Лорд Роберт ворвался в зал, закованный с ног до головы в сверкающие латы. На поясе — боевой меч с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями, красивое лицо искажено от гнева. Несколькими шагами он пересек зал, стремительный и могучий как лев, легко неся немалый вес своего вооружения, и остановился перед съежившейся Пирто.

— Договаривай, старая! Ну и кто же такой лорд Дадли?

В зале суда началась полнейшая неразбериха, но тут сквозь шум и крики мы услышали топот сапог. Эскорт лорда Роберта, состоявший из нескольких десятков вооруженных человек, последовал за своим предводителем и встал в дверях суда, лишив зрителей и участников слушаний возможности покинуть зал.

Дальше мне было трудно понять, что происходит вокруг, потому что все повскакивали на ноги, кричали и толкались, а самые пьяные из зрителей загоготали. Мне только удалось разглядеть, как Пирто попыталась улизнуть от лорда Роберта, но споткнулась и упала. Одним движением Дадли сгреб горничную жены в свои медвежьи объятья и насильно посадил ее на скамью для свидетелей.

Представитель королевы потребовал тишины, и постепенно вопли и ругательства смолкли. Лорд Роберт теперь буквально навис над горничной своей покойной жены и вновь потребовал у нее ответа:

— Так как ты меня назвала, Пирто?

Пожилая женщина судорожно сглотнула, побледнела еще сильнее, но смогла выдавить из себя:

— Вы приходитесь нашей королеве лю…

— Любимым советником? Лютым ненавистником ее врагов? Любезным лизоблюдом? Не бойся, говори, меня по-всякому называют. А правда состоит в том, что ни ты, никто другой в целом свете, кроме самой королевы, не ведает, что я совершаю для нее и в ее честь, как служу ей верой и правдой, будучи ее доверенным лицом и членом ее Тайного совета.

— С вашего разрешения, лорд Дадли, мы собрались здесь, чтобы расследовать обстоятельства кончины вашей жены, — язвительно заметил коронер, всем своим видом показывая, что не убоялся грозного аристократа с его вооруженной охраной.

Я затаила дыхание: сейчас лорд Роберт выхватит свой меч и разрубит Пирто пополам. Или велит своим солдатам зарезать коронера. Или разнесет весь зал суда и разгонит присяжных. Однако он повел себя совсем иначе и лишь отрывисто бросил в ответ на замечание коронера:

— Поверьте, не желаю ничего больше, как до конца выяснить эти обстоятельства!

— Вы не знали, что она носит вашего ребенка?

— Я не верю в это. Ее тело осмотрели на этот предмет?

— Нет, Ваша Светлость. Но мы выслушали свидетельские показания ее горничной Пирто о том, что вдень смерти вашей жены ее посетила повитуха из Лондона.

— Глупости. Леди Дадли была бесплодна. — Лорд Роберт бросил испытующий взгляд на Пирто. — Как звали эту повитуху?

— Я не знаю, мне никто не назвал ее имени, — забормотала Пирто.

— Ну-ка, быстро, спросите у конюхов и грумов, была ли в день смерти моей жены в наших местах женщина из Лондона?

Несколько стражников ринулось вон из зала суда исполнять приказание. Пирто разрыдалась и закрыла лицо руками.

— Никакой повитухи не было, не так ли, Пирто? Ты придумала всю эту историю от начала и до конца. Да, моя супруга была несчастна. И это продолжалось уже долгое время. Она часто говорила о том, что хочет положить конец своим страданиям, что жизнь ей не мила. Я не знал, как ей помочь, как поддержать. Я посылал за священниками, за лекарями всех мастей — но никто не мог исцелить ее от тоски, и меньше всего — я сам. Мне кажется, мое присутствие лишь усугубляло ее мрачность и уныние. Она была несчастна и делала несчастным меня, когда я находился подле нее. Она совсем погрузилась в бездну отчаяния, и мне ничего не оставалось, как почти постоянно находиться при королевском дворе, где мои услуги, смею надеяться, необходимы короне.

Лорд Роберт говорил с такой горечью, что чувствовалось — его слова искренни, они выстраданы и идут от сердца. Казалось, они находят отклик у всех присутствующих.

— Ну что ж, все понятно, — подвел итог коронер. — Ответьте только на один вопрос, Ваша Светлость. Что привело вас в Камнор-Плейс сегодня? Вас ведь не вызывали на слушания.

— Я думал, это очевидно, — отвечал лорд Роберт. — Я должен встать во главе своих людей. Королева опасается беспорядков, ибо мятежники в нашей стране подняли голову. Они воспользовались злыми наветами на меня. Они утверждают, что я несу ответственность за смерть моей супруги, что я хочу жениться на королеве и завладеть Англией. Эти изменники не останавливаются даже перед тем, чтобы очернить Ее Величество, оклеветать нашу королеву. Католические силы, верные Папе и подстрекаемые королем Филиппом Испанским, ухватились за эту возможность, чтобы составить преступный и тайный заговор. Королева приказала мне созвать под свои знамена тысячу человек и вооружить их тем оружием, которое хранится на моих складах в Оксфордшире. И я исполню ее повеление, и да поможет мне Бог! А теперь, Ваша честь, я должен поторопиться, ибо вполне возможно, что сейчас бунтовщики уже наступают на Лондон.

— Тогда мы не смеем вас долее задерживать, Ваша Светлость, — заключил коронер. — Слушания объявляются закрытыми, и я приказываю присяжным вынести вердикт «смерть в результате несчастного случая». Тело леди Дадли должно быть похоронено на кладбище при церкви Пресвятой Богоматери в Оксфорде в течение двух недель, начиная с сего дня, со всеми почестями, приличествующими ее титулу и высокому положению ее супруга.

Глава 14

Я выходила из зала суда, до глубины души потрясенная мужественным поведением и искренностью слов лорда Роберта. Он словно открыл перед нами свою душу, когда описывал неутолимую печаль покойной жены, честно признался, как она мучила себя и его. В тот самый миг я безоговорочно поверила — он не имеет никакого отношения к ее смерти, что бы ни говорили придворные сплетники и всезнайки-слуги.

Эми Дадли упала с лестницы, и это был несчастный случай. Роковое стечение обстоятельств и не более того. Так сказал коронер, и с этим согласился чиновник, посланный на слушания самой королевой.

Моя уверенность в том, что лорд Роберт невиновен, только усилилась в результате последующих событий. Из зала суда я вернулась в спальню леди Дадли, чтобы забрать кроватный полог. Составлявшие его гобелены уже упаковали в корзины, которые мы с мистрис Клинкерт должны были отвезти в Лондон.

Когда я вошла в опочивальню, то, к моему изумлению, увидела там лорда Роберта. Он стоял на коленях перед ложем, которое когда-то делил со своей супругой, молитвенно сложив руки. По лицу его текли слезы, и он бормотал какие-то слова, видимо, прощаясь с покойной. Он снял с себя тяжелые стальные доспехи, в которых появился в зале суда, — поножи, кирасу и наплечники — и бросил их на кровать, оставшись в белой рубашке такого тонкого полотна, что она казалась почти прозрачной, и мягких обтягивающих штанах. Без лат и даже без расшитого камзола с пышными рукавами и богатого плаща, в которых он неизменно появлялся при дворе, он казался почти обнаженным и совершенно беззащитным. Беззащитным внешне, но отнюдь не лишенным внутренней силы и мужской привлекательности. Я залюбовалась его мускулистыми руками, широкой спиной, стройными ногами, а затем быстро отвела взгляд. Интересно, заметил ли лорд Роберт, как я его разглядываю?