Алая графиня

Я снова задышала, закричала в ответ, поднялась на ноги. Антонио оказался рядом со мной и протянул руку, чтобы поднять меня в седло. В этот момент солдат с пикой занял свое место впереди отряда. Перед этим он ногой сбил с наконечника тело врага.

Те, кто сражался за Джироламо и Орсини, сейчас же окружили нас, отбивая наскоки противника и помогая нам побыстрее добраться до крепости, похожей на барабан. Мы поскакали по радиальной стене, ведущей к неприступным металлическим воротам.

Пока наши защитники колотили в них медным молотком, Катерина сложила ладони рупором и прокричала:

— Джироламо! Джироламо! Я привезла приказ от графа Джироламо!

В зарешеченном окне второго этажа возникло чье-то лицо.

— Я кастелян Витторио де Лампуньяни. Назовитесь!

Фамилия одного из убийц герцога Галеаццо была Лампуньяни, однако Катерина даже не поморщилась. Этот человек не состоял в родстве с тем.

— Я Катерина Сфорца. Привезла приказ капитана Джироламо!

Лицо в окне сразу же исчезло. Пока мы ждали, кто-то из сторонников Орсини взбежал по стене вслед за нами.

Его меч был убран в ножны, он протягивал пустые руки в знак того, что не желает зла, и обратился к Катерине:

— Ваша светлость, неужели это действительно вы?

— Я, — ответила та, нетерпеливо поглядывая на окно крепости.

— Могу я сказать вам пару слов от имени моего господина? Меня зовут Луиджи да Вольтерра.

Антонио, опытный солдат, на всякий случай положил ладонь на рукоять меча и поинтересовался:

— Не соблаговолите ли сначала сообщить, кто ваш господин?

Луиджи, широкоплечий молодой человек, поглядел на Катерину и ответил:

— Я предпочел бы открыть это только ее светлости. Полагаю, она поймет причину…

— Пусть подойдет ко мне, — сказала Катерина Антонио и всем остальным, спешилась и отдала поводья ближайшему солдату.

Наши спутники лишь немного отодвинули лошадей, чтобы дать Луиджи дорогу. Я тем временем сошла с лошади Антонио и встала рядом с Катериной. Наш защитник тоже не доверял Луиджи, кончик его меча был нацелен прямо в спину чужаку.

Катерина дождалась, пока да Вольтерра приблизится, и спросила шепотом:

— Кто же твой господин?

— Ваш кузен, кардинал Джулиано делла Ровере. В тот день, когда его святейшество скончался, наши люди прибыли сюда одновременно с солдатами Борджа, но с тех пор мы не сдвинулись ни на дюйм, поскольку мой господин не подозревал, что для защиты палаццо требуется столько народу. Однако пока войска вашего супруга удерживают людей Борджа и не дают нам войти в крепость. — Он заморгал, заметив огромный живот графини. — Защити вас Господь! Неужели вы в таком положении скакали по опасным улицам Рима?

— Передай своему господину, что я благодарю его за защиту, которой он обеспечил меня сегодня. — Лицо Катерины было непроницаемо. — Заверь его, что я стану удерживать крепость Сант-Анджело, пока не будет избран новый Папа. Но еще передай кардиналу делла Ровере, чтобы защищал себя сам. Пусть он сосредоточится на своей задаче, а я — на своей. Между прочим, скажи его людям, чтобы побыстрее уходили с площади, и тогда мы сразу отбросим войска Борджа.

Луиджи быстро заморгал и от изумления разинул рот.

— Но, ваша светлость, у моего господина будет значительное преимущество, если мы возьмем крепость…

— Я сдам ему Сант-Анджело, как только он станет Папой, — прошипела Катерина. — Иначе на твоего господина обрушится ненависть тех, кто сейчас на улицах призывает к убийству Риарио, и его избрание покажется людям незаконным. Я же пока буду удерживать крепость для делла Ровере. А теперь прикажи своим людям отступать. Я вовсе не шучу.

Луиджи не успел ответить. Когда графиня договорила, огромные ворота со скрежетом отворились и вышел кастелян, сер Витторио, окруженный двумя десятками вооруженных солдат. У них за спиной виднелось плохо освещенное пространство, откуда доносился дурной запах.

Луиджи побежал обратно к своим, а все остальные поспешно вошли в крепость, после чего ворота с грохотом закрылись. Наши защитники поскакали вперед, копыта лошадей звонко цокали по камням, пока мы не въехали в конюшни.

Катерина подошла к седовласому Витторио, который рассматривал своего нового командира, женщину двадцати одного года от роду, во французской шляпе с потрепанными от долгой скачки перьями, в шелковом бежевом платье и плохо сидящем нагруднике, из-под которого торчал изрядный живот. Другой на его месте, может быть, засмеялся бы, но Витторио и его воины много раз исполняли приказы Катерины на учениях и знали, что она не допустит неповиновения.

— Ваша светлость, — произнес Витторио и поклонился ей вместе с солдатами.

— Пока что я ваш капитан. Меня назначил муж, граф Джироламо, — громко сказала им Катерина, и ее голос эхом отдался от древних каменных стен. — Вы будете подчиняться мне, как ему.

Повисла долгая пауза, некоторые солдаты шаркали ногами и кидали неуверенные взгляды на сера Витторио, задвигавшего засовы.

— Мы обязаны исполнять приказы графа Джироламо, пока не будет назначен другой капитан папской армии, — твердо ответил кастелян.

Катерина развернулась к тем, кто остался, ткнула в небо острием своего скимитара и сказала солдатам:

— Не стоит спрашивать о причинах. Мы будем удерживать крепость Сант-Анджело для моего господина, пока не восстановится порядок, никому не дадим захватить крепость и повлиять на выборы Папы! — Она перевела дух и прокричала с нескрываемой свирепостью: — Джироламо, Джироламо! Да здравствуют Риарио!

— Джироламо, Джироламо! — проревел в ответ сер Витторио, взмахивая мечом.

Солдаты подхватили клич, их неуверенность сменилась воодушевлением.

Я до сих пор помню лицо Катерины в тот миг: торжествующее, просветленное, вдохновенное. До этой минуты я как-то не верила ее утверждениям, что она рождена для битвы, однако теперь получила бесспорное подтверждение, слыша бодрые крики солдат и глядя на лицо госпожи, светящее радостью.

Я улыбалась, однако не скандировала вместе со всеми и знала, что счастье графини продлится недолго. Как и с палаццо Риарио, с нашей жизнью в Риме покончено. Мы уже сделали первый шаг на пути в мир Башни.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

В ту ночь я покорно следовала за сером Витторио, который показывал Катерине крепость и объяснял сложившуюся ситуацию. В замке три сотни воинов, пищи, оружия и боеприпасов хватит еще на месяц, а за это время новый Папа обязательно будет избран. Все люди знают артиллерийское дело и владеют мечом, за исключением двадцати отборных лучников.

Сама крепость делилась на три независимых друг от друга яруса: широкий подвал ниже уровня земли, солдатские казармы на первых трех этажах и роскошно обставленные апартаменты Папы наверху. С первого этажа можно было выйти в большой двор, где проходили учения войск. Солдатские казармы представляли собой бесконечную череду низких, плохо освещенных комнат, стены которых были покрыты ржавчиной и плесенью. У каждого зубца стены стояла пушка, рядом с которой обязательно лежала пирамида каменных ядер высотой с сера Витторио.

Катерина поглядела с зубчатой стены на призрачные фигуры на улице. По-видимому, люди кардинала делла Ровере вняли ее совету и разбежались, потому что битва прекратилась, а те, кто остался, собрались вместе и выслушивали приказы.

— Подними лучников, — велела Катерина Витторио. — Пусть убьют как можно больше народу. Это наемники Борджа, при первой же возможности они захватят крепость. Доложишь мне об исходе в любой час ночи или дня.

Витторио с готовностью согласился, а затем проводил нас во временное жилье — пышные папские покои. Он извинился за то, что для нас здесь нет слуг, горячей воды и еды, за исключением безвкусной солдатской пищи, которую он лично принес на поцарапанном деревянном подносе вместе с хмельным медом. Катерина набросилась на него с жадностью, хотя и утверждала, что на вкус это просто моча. Еще кастелян доставил нам ведро воды. Я сняла с Катерины доспехи, платье и рубашку, чтобы проветрить их, наполнила серебряный таз, и мы с госпожой смогли смыть с себя пыль и пот трудного дня.