Возрожденная любовь

Он кивнул и вытер глаза тыльной стороной руки.

– Я убил человека.

Маргарет не произнесла ни слова, даже не удивилась. Она видела его бушующую ярость. И все же ее сердце провалилось в пол, все нутро стало каменным.

– Помнишь Бойлов?

Мэгги тихо выдохнула, соглашаясь. На большее она не осмелилась. Ей вспомнился только старый Денни Бойл. Он пережил голод только для того, чтобы увидеть, как двоих его сыновей, десяти и двенадцати лет, отправили в Австралию за воровство зерна. После этого он с трудом справлялся с работой в поле и не мог прокормить оставшихся шестерых детей.

– Новый лорд в Хаксли-Холл… – Мэтью несколько раз сглотнул, словно хлеб застрял у него в горле. – Когда он прибыл, то решил все распродать. Рента не соотносилась с ценой скота.

Маргарет подавила гнев, зная, что он ничему не поможет.

– И?

Мэтью поднял лицо, дорожки от слез поблескивали в слабом мигающем свете.

– Он отправил армию, чтобы выселить их.

Ничего, о чем она бы не знала раньше. Но ярость внутри все нарастала. Ярость, от которой нет никакой пользы, но она никуда не делась.

– Самая младшая, Нэнси, была больна чахоткой. Бедняжке оставались считаные дни… Она едва могла дышать от кашля. И я поехал предложить помощь. Она была такая славная. И…

Маргарет закрыла глаза.

– Кого ты убил?

– Лейтенанта. Он сшиб Нэнси, когда она не смогла идти достаточно быстро. Назвал ее ленивой тупой коровой. Они сожгли коттедж. – На лице Мэтью отразились горестные воспоминания. – И тогда злоба… Она просто закипела во мне. Я схватил камень, оставшийся от стены, и проломил ему голову.

– Ох, Мэтью, – проронила Маргарет. Одним ударом ее брат разрушил собственную жизнь… Хотя он уже стоял на опасном пути.

Руки Мэтью сжались в кулаки.

– Ты не можешь считать, что я поступил неправильно, помогая Нэнси. Борясь за справедливость.

Ей хотелось кричать. Все тело трясло от гнева и беспомощности.

– Это им поможет? – Маргарет заставила себя говорить спокойно. – Убийство английских солдат? Знаешь, что случилось после девяносто восьм1ого? [5]

Мэтью сощурился.

– Они были правы!

– Они все погибли! – Слова вырывались изнутри. Маргарет еще не родилась во время последнего большого восстания. Но оно было кошмаром и слишком плохо для ее народа. – Их всех убили, Мэтью. И высокопоставленных лордов, и простых людей.

– И что ты хочешь, чтобы я делал? Стоял и смотрел, пока…

Она сорвалась с кровати и схватила его за плечи, заставляя смотреть ей в глаза.

– Я хочу, чтобы ты остался жив, Мэтью. Я хочу, чтобы ты был жив.

– Тогда ты должна помочь мне, дорогая сестрица. – Он положил истрепанный кусок хлеба на пол. В глазах по-прежнему стояли слезы. Слезы того, кто лишился всяких иллюзий. Ребенка, увидевшего, как на самом деле устроен мир.

Маргарет вздохнула и отпустила его плечи.

После этого Мэтью потянулся к бутылке и выпил.

– Я не могу вернуться в Ирландию. Не теперь. Сейчас это слишком опасно.

Она уперла руки в бока, потрясенная его логикой.

– И поэтому ты приехал в Лондон?

Мэтью сделал еще глоток виски и вытер ладонью рот.

– Прятаться лучше на виду, так что да, в Лондон.

– Может, и так, Мэтью, но чем же я могу помочь?

– Мне нужно укрытие, защита. – Он заткнул бутылку и робко посмотрел на потертую этикетку. – Деньги. Мне нужны деньги.

Маргарет на мгновение прикрыла глаза, мечтая вернуться в беззаботные дни своего детства. Когда мир был прекрасен, когда поля, усыпанные камнями, простирались до самого моря и люди все еще улыбались, несмотря на небольшие трудности жизни. В те дни, когда лицо отца не потемнело от забот и неудач.

– Что бы сказал па?

Мэтью сунул бутылку обратно в куртку и взглянул на горящий камин.

– Па был слабым человеком.

– Он был хорошим человеком, – поправила Маргарет. Мэтью никогда не видел его сильным. Он видел только, как отец сломался и страдал. Потому что, даже будучи лордом, не мог справиться с голодом и убежденностью англичан в том, что ирландцы не могут прокормиться, поскольку ленивы. Никак. Ни на толику. И он таял, глядя, как все его попытки остановить смерть в своей стране обращаются в прах.

В памяти неожиданно возникло лицо графа Карлайла. Он предлагал ей власть. И деньги. Больше денег, чем Маргарет могла надеяться когда-либо иметь, всю жизнь положив на спасение Пауэрза и дюжин таких же, как он.

Старик даже упомянул о ее брате. Может, он знал? Вероятно, до него дошли слухи о том, что Мэтью в беде, и он хотел помочь? Если это так, то как Мэгги может ему отказать? Не может. Это было бы глупо.

Это была предательская, дьявольская мысль. С деньгами и поддержкой графа сила будет за ней. Об этом даже подумать страшно, но разве мир не ужасен? И разве Маргарет не старалась принять его и выжить?

– Сорока?

– Я думаю, Мэтью. – О, она крепко думала. Мэгги намеревалась продать свою душу.

Очень внимательно она оглядела лицо Мэтью. Он мог бы стать совсем другим человеком, если бы о нем позаботились влиятельные люди.

Маргарет по привычке остановилась. Она давно утратила веру в Отца, Сына и Святого Духа, но что-то внутри заставляло ее желать, чтобы Бог не оставил ее народ так бездушно и жестоко. Может, если бы не это, ее брат по-прежнему оставался бы прекрасным мальчиком, которого ожидает светлое будущее, а не петля виселицы.

– Я помогу тебе, Мэтью. Спаси меня бог, но помогу.

Глава 5

Железная дверь распахнулась. Маргарет собралась с духом и, перешагнув порог, вступила в холодный утренний свет, лившийся через зарешеченное оконце под потолком.

– Милорд?

– А, наконец-то. – Его голос прорезал пространство небольшого помещения. Его большое тело было все еще привязано к кровати, длинные серебристо-белые волосы разметались по подушке и словно завораживающие сосульки свесились с постели, когда он попытался повернуть голову. – Дьявольская женщина.

Хотя Мэгги вовсе не было весело и он не мог ее видеть, она постаралась выдавить улыбку.

– Да. Это я.

Джеймс опустил голову и уставился вверх, и хотя его удерживал кожаный ремень, его тигриное тело не желало подчиняться.

– Чем я обязан этому выдающемуся визиту? – Он сощурился, слегка сжав притягательный рот. – Пришли исцелить меня? Или вы снова хотите назвать меня по имени?

Маргарет не ответила на вызов. С таким человеком можно спорить бесконечно. Исходя из ее печального опыта, чем умнее человек, тем сложнее его вылечить: он может опровергнуть любой аргумент и выиграть любой спор… но в конце концов окажется в проигрыше. Проиграв сначала свое измученное сердце, потом душу и, наконец, свое сломленное тело, Мэгги не желала этого Джеймсу.

Но сейчас она здесь не поэтому. Маргарет больше не ангел.

Несмотря на это, у нее руки чесались освободить его. Но сначала надо поговорить, пока ее не покинула решимость. А для этого виконту лучше оставаться связанным. Даже самый лучший из людей может не самым спокойным образом отреагировать на ее заявление.

– Прошу прощения, но мне нужно обсудить с вами одно важное дело.

– К сожалению, я сегодня занят, – протянул он. – Приходите завтра, может, у меня найдется свободная минута.

На этот раз крохотному всплеску веселья удалось пробиться к Маргарет. Несмотря на все странности Стенхоупа, она чувствовала необъяснимое родство с его стремлением не быть загнанным в угол.

– Мне очень жаль это слышать, но я вынуждена настоять.

Он издал долгий вздох страдания.

– Кто я такой, чтобы разочаровывать леди?

Как возможно, что человек, привязанный к кровати в сумасшедшем доме, может быть таким… таким потрясающим, и не в медицинском смысле? От виконта исходила вызывающая и захватывающая сила.

– Я так и думала, что вы галантны.

На это Стенхоуп фыркнул – громкий саркастический звук.

– Сделаете ли вы, по крайней мере, мне честь, расстегнув ремень на моей голове? Я уже многие часы пялюсь на этот потолок. Вид не самый вдохновляющий.