Опасность для сердец

Каждый день она ждала и выбегала из дому, услышав малейший звук, и подолгу всматривалась в аллею в ожидании незнакомого экипажа или всадника.

– Если он должен приехать, почему не приезжает? – с нетерпением спрашивала она Николаса, чтобы услышать один и тот же ответ:

– Никто не знает, никто не может предугадать намерения Вулкана. Я говорил тебе, Серина, он странный и плохой человек.

Она ждала с холодным спокойствием, но эта неопределенность ослабила не только горе, вызванное смертью отца, но и чувство страха перед будущим. Девушка старалась скрыть свое волнение от Николаса. Очень рано Серина научилась управлять своими чувствами, тем более если дело касалось мужчины, прятать волнение в улыбку и не задавать вопросов.

Каждую ночь со дня смерти отца она молилась не только за него и за упокой его души, но и за себя. Она осталась одна! Серина говорила себе об этом снова и снова, и все же ее будущее заложено, а свобода связана. Девушка старалась думать о лорде Вулкане, как об обыкновенном человеке, его личность вызывала в ней сильный интерес.

Слова Николаса не могли убедить ее в чем-либо, она знала о его личных причинах неприязни к маркизу. Но даже при таких обстоятельствах понимала, что Николасу следует доверять и прислушиваться к его словам.

Когда прошедшей ночью Юдора разбудила ее и сообщила о приезде лорда Вулкана со свитой, девушка была очень недовольна. Серина никогда не думала, что маркиз Вулкан явится в час, когда она спит, и мысленно представляла, как холодно и сдержанно встретит его.

– Никак не ожидала, что он приедет ночью, – вскрикнула Серина.

– Возможно, для него это самое подходящее время, – мрачно заметила Юдора.

– Сколько человек, сказал старый Бистон, прибыло с его светлостью? – спросила девушка.

– Трое, но он настолько растерян, что, скорее всего, их больше, чем ему показалось.

– Юдора, проследи, чтобы Бистон вынес самое лучшее вино и добавил еще два хрустальных бокала. Глупо, что я ждала приезда только его самого или с кем-нибудь из управляющих.

Наконец, готовая к выходу, она еще раз посмотрелась в зеркало, когда Юдора взяла большой серебряный подсвечник с туалетного столика и подняла высоко над головой, чтобы осветить ей путь. Серина почувствовала облегчение, убедившись, что лицо ее спокойно, несмотря на бешеное биение сердца.

Присутствие Торко, ее большого мастифа, действовало успокаивающе. Он спал на коврике у дверей ее комнаты с тех пор, как умер отец, хотя был приучен спать в конуре. Серина любила Торко. Когда он спускался вниз по лестнице вместе с ней, она не чувствовала себя такой одинокой, такой ничтожной в присутствии этих разодетых людей из Лондона, живущих в мире, о котором она имела смутное представление.

Девушка медленно спускалась, с трудом сосредоточивая внимание на чьем-либо лице, заметив только то, что трое мужчин, сидевших у камина, встали при ее появлении, а женщина оставалась сидеть – женщина, с большими страстными глазами, горевшими от нетерпения и любопытства. Серина присела в реверансе, исподлобья переводя взгляд с одного из присутствующих на другого.

– Сожалею, что меня не было здесь, когда вы вошли, и я не смогла принять вас сразу, милорд.

Ей было интересно, кто же из них маркиз. Девушка ожидала увидеть человека старого, намного старше, чем трое из присутствующих. Ей ответил низкий голос:

– Мы должны извиниться за вторжение в столь поздний час, мисс Стэверли.

Сначала она подумала, что маркиз намного моложе, чем она ожидала, затем поняла, что ошиблась, заметив печать усталости на лице маркиза и равнодушие в глазах, что отнюдь не считается признаком молодости. Но он был красив, самый красивый мужчина из всех, кого ей когда-либо приходилось встречать. И этот человек выиграл ее в карты! Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Вдруг женщина у камина вскрикнула, испугавшись грубого рычания Торко, что заставило Серину вздрогнуть и вспомнить о своих обязанностях хозяйки дома.

Юдора принесла немного сладких пирожных. Изабель, взяв одно из них, с пренебрежением надкусила, как бы показывая, что это ей не по вкусу. Все держались официально, девушка поняла, что тишина воцарилась с ее появлением. Идя по коридору к лестнице, она слышала, как внизу разговаривали и даже весело смеялись, но потом все замолчали, кроме маркиза, который задавал вопросы и выслушивал ее ответы, заставляя себя держаться как можно вежливее. Они оставались недолго. Попрощавшись, маркиз сказал Серине:

– Я вернусь завтра и поговорю с вами наедине. Прошу простить нас за грубое вторжение в ночное время и за то, что пришлось поднять вас с постели.

– О, пожалуйста, пусть это вас не беспокоит, милорд, – ответила она, присев в реверансе, – я буду ждать вас завтра.

Серина подняла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо, но он уже отвернулся и направился к двери. Девушка успела рассмотреть только силуэт его широкоплечей фигуры. Когда он вышел, послышался только постепенно затихающий топот лошадиных копыт.

Серина вернулась в спальню в смятении. Она не знала, как отнестись к человеку, которому была обещана в жены.

На следующее утро ей с трудом удалось восстановить в памяти его внешность. Она могла скорее вспомнить красивое и недовольное лицо Изабель и восхищение во взгляде лорда Джиллинхэма или то, как сэр Питер пытался улыбнуться каждый раз, когда она смотрела в его сторону. Все это было непонятно. Ей уже не хотелось лежать в постели, она быстро встала, подошла к окну и раздвинула шторы.

Было раннее утро, капли росы сверкали как бриллианты, над озером стоял туман, на деревьях запели птицы. Стэверли! Как она любила этот уголок! И теперь мысль о том, что она здесь уже не хозяйка, причиняла ей сильную боль, почти физическую.

Раздался глухой удар в дверь. Девушка открыла ее и впустила Торко, который стал тереться об нее, помахивая хвостом. Она опустилась перед ним на колени, обняв руками шею и спрятав лицо в его пушистой мягкой шерсти.

– О, Торко, – прошептала она, – ты понимаешь, что произошло с нами?

Он лизнул ей лицо, обрадовавшись, что хозяйка хочет говорить с ним и поделиться своими неприятностями. Серина подняла голову и засмеялась:

– Хорошо, Торко, – сказала она, – не стоит так волноваться, давай примем все как есть и постараемся быть счастливыми, пока можем.

Торко начал радостно повизгивать, и она вновь засмеялась.

В комнату вошла Юдора с чашечкой утреннего шоколада.

– Вы смеетесь, мисс Серина? – удивилась она.

– Да, смеюсь, Юдора. Это лучше, чем плакать.

– Я рада, что вы еще находите что-то, над чем можно посмеяться, – мрачно заметила Юдора.

– Если бы слезы помогали, Юдора, – ответила Серина, садясь на край кровати и отпивая глоток из чашечки с шоколадом, – я бы плакала. К тому же нам еще предстоит узнать худшее.

– Это правда, – вздохнула Юдора, – его светлость возвращается сегодня?

– Он так сказал, – ответила девушка. – Если он прибудет утром, нужно угостить его хорошим завтраком.

– В доме мало еды.

– Есть ветчина, которую мы держали для гостей, – ответила Серина, – на ферме много птицы, а мальчика из конюшни можно послать в деревню за мясом. Зачем что-то хранить, Юдора? По всей вероятности, маркиз не собирается жить здесь.

Впервые голос ее задрожал от отчаяния, и девушка уже не могла скрывать страха, который переполнял сердце. Стэверли будет закрыт. Дом с зарешеченными окнами и дверьми постепенно обветшает, потечет крыша, окна затянутся паутиной, сад зарастет, за цветами некому будет ухаживать. Серине представилась бесконечно унылая картина.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, Юдора. Что мне надеть?

– Мисс Серина, вы наденете другое муслиновое платье? Я его вчера выстирала и выгладила. Оно вам очень идет.

Девушка улыбнулась.

– Да, я надену его, Юдора. Думаю, очень важно произвести хорошее впечатление.

Юдора ничего не сказала, а Серина порывалась спросить, что она думает о лорде Вулкане, но, боясь ее пророческих слов, так и не задала этот вопрос. Окна гостиной были открыты. Комната наполнялась свежим воздухом и благоуханием цветов. Ничто не напоминало о вчерашнем визите гостей из Лондона, если не считать наполовину сгоревших свечей, оставшихся в канделябрах.