Побег из гарема

Три дня спустя Симиджин сдержал свое обещание, и Джулианна была переведена в главную часть дворца. У нее было пять рабынь, чтобы ухаживать за ней, и евнух по имени Ахмед, дабы охранять вход в ее покои.

Стой ночи, как Джулианна убежала от Симиджина, он больше не просил ее прийти. Она удивилась, обнаружив, что скучает по нему. Вначале она винила себя за то, что была слишком подозрительна. Потом в подавленном состоянии бродила по саду, боясь, что больше никогда его не увидит. Всю свою жизнь она была обделена любовью: сначала отец не обращал на нее внимания, потом муж. Теперь она обнаружила, что укутана в тепло доброты Симиджина, и хотя еще не догадывалась об этом, уже начинала влюбляться в мужчину, который держат ее в плену.

Декабрь

Холодный ветер, дующий с Мраморного моря, обжигал лицо раба, который бежал по дорожке, ведущей к главному павильону, где великий визирь уединился не с кем иным, как с самим султаном. Человек надеялся, что ему не попадет за то, что потревожил господина. Но разве не сама мать господина Симиджина послала его передать новость, что Английская Роза скоро родит?

Джулианна скрючилась, когда боль пронзила тело. Она сидела в детородном кресле, и три повитухи дежурили возле нее. Доктора не было, поскольку ни один мужчина, кроме самого великого визиря, не допускался к его женщинам.

Мать Симиджина, госпожа Биджа, стояла возле Джулианны, бормоча что-то подбадривающее, и стирала испарину у нее со лба.

– Джулианна, боль скоро пройдет, а радость, которую принесет тебе ребенок, останется с тобой на всю жизнь.

С тех пор как Джулианна и великий визирь сделались добрыми друзьями, его мать была добра и великодушна по отношению к ней. И сейчас Джулианну успокаивали слова пожилой женщины.

– Твое время родов будет долгим, – заметила госпожа Биджа, обеспокоенно хмурясь. – Этот ребенок не торопится появиться на свет.

Когда боль вновь прорезала тело Джулианны, она вонзила ногти в подлокотники кресла. Никто не предупредил ее, что принести ребенка в этот мир – настолько больно.

Проходил час за часом, а схватки все продолжались. День перешел в ночь, а ребенок все еще не родился. И Джулианна не ведала, что Симиджин ждет во внешней комнате, нервно шагая взад-вперед, боясь, что его Английская Роза может умереть.

Наконец, когда солнце окрасило небо на востоке розовым светом, дочь Джулианны появилась на свет.

Когда малышка испустила первый громкий крик, госпожа Биджа улыбнулась и протянула ее Джулианне.

– Слава Аллаху, у тебя дочь, – объявила она. Джулианна была измотана так, что единственное, что ее сейчас волновало, – это что боль закончилась и она может поспать. Повитухи перенесли ее на кровать и накрыли шелковым покрывалом. Она провалилась в сон под крики своей новорожденной дочери, звенящие в ушах.

Март

День был холодным, и темные снежные тучи висели в небе на западе. Джулианна вышла в сад, лишенный красок. Унылая, мрачная атмосфера соответствовала ее настроению, ибо ее одолевало странное чувство меланхолии.

Она так долго не видела Симиджина. Он ни разу не пришел посмотреть на ее новорожденную дочурку. Она чувствовала себя покинутой и одинокой.

Шагая по дорожке, она поплотнее запахнула плащ на шее, спасаясь от холодного ветра. Приходилось признаться, что она ревнует. Она испытывает муки, представляя, как Симиджин посещает свой гарем и выбирает одну из прекрасных женщин, которая будет проводить с ним ночи. Дни заполнены ее чудесной дочуркой, но она так скучает по их с Симиджином беседам.

Когда же она полюбила его? Трудно сказать, в какой момент это случилось, но в том, что она любит его, нет никаких сомнений.

Услышав шаги, она обернулась и увидела приближающегося к ней Ахмеда – евнуха, который охранял ее покои. Он широко улыбнулся, остановившись с ней рядом.

– Госпожа, вы должны подготовиться, чтобы пойти к господину Симиджину.

Она заморгала, когда глаза ее наполнились слезами.

– Хорошо, я готова.

Сердце Джулианны колотилось, когда она входила в личные покои господина Симиджина, но в этот раз не от страха. Когда он пошел навстречу ей, ее согрело теплое сияние карих глаз. Когда он взял ее руку и поднес к своим губам, ей захотелось броситься к нему в объятия, но она держалась прямо, боясь дать ему увидеть силу своих чувств.

Его темные глаза прошлись по ее лицу, затем скользнули вниз, по прозрачному одеянию, которое было на ней, и она увидела восхищение в его глазах.

Она затрепетала от удовольствия, когда его ладонь погладила ее по щеке.

– Мне сказали, ты уже полностью оправилась после рождения дочери.

– Да, это так, – согласилась она шепотом.

Он приподнял ее подбородок и заглянул в затуманенные зеленые глаза.

– И хотя я послал за тобой сегодня, Джулианна, пришла ли ты по собственной воле?

Она взяла его руку и поднесла к губам.

– Да, охотно и с радостью. Как могу я отплатить вам за бесконечную доброту?

Он повел ее к задрапированной атласом кровати, и она с готовностью последовала за ним.

– Я придумаю способ. Скажи мне, Джулианна, ты все еще хочешь вернуться в Англию?

– Нет, – искренне ответила она.

Глаза его пылали, когда он пытливо вглядывался в нее.

– Значит, ты останешься со мной по собственному желанию?

– Да. Ты сказал, что растопишь мое холодное английское сердце, так и случилось.

Он мягко поднял ее на руки и положил на атласное покрывало. Тело ее пылало от его прикосновений, и когда он снял с себя халат и присоединился к ней, она с готовностью пришла в его объятия. Мягкие губы коснулись ее губ, и она придвинулась ближе, ища его тепла.

Джулианна никогда не знала мужчину, который был бы таким нежным и приносил такое удовольствие. Единственное, что она помнила, – неуклюжую любовь Мэтью, и она терпела его ласки, потому что это был ее супружеский долг. Мэтью всегда настаивал, когда они занимались любовью, чтобы это происходило в темноте, и после отворачивался от нее. С Симиджином она чувствовала себя прекрасной и желанной.

– Джулианна, – прошептал он у ее выгнутой дугой шеи. – Я мечтал об этом мгновении, и теперь, когда ты моя, я хочу, чтобы ты запомнила эту ночь.

Его губы коснулись ее рта обжигающим поцелуем, который лишил ее дыхания. Тысячи вопросов туманили ее сознание, когда его руки заскользили по мягким изгибам, раздевая и лаская одновременно.

Джулианна уже изнемогала от желания, когда Симиджин наконец притянул ее обнаженное тело к своему.

Полустон полувсхлип сорвался с ее губ, когда он застыл над ней. Она ждала, казалось, целую вечность, прежде чем его твердая плоть вошла в ее тело, даря ей наслаждение за пределами всего, что она когда-либо могла представить. Она льнула к нему, а его чувственные движения разжигали в ней бушующее пламя.

Тело ее подчинялось каждому его приказу, обволакивая своей мягкостью. Она приподнималась, изгибалась, жаждая быть ближе к этому источнику, дарящему ей такое наслаждение. Он был настоящим господином, а она его рабыней.

– Джулианна! – хрипло вскрикнул он в пароксизме страсти. – Наконец-то ты моя!…

– Я твоя, – без колебаний согласилась она.

В мире, наполненном душистыми благовониями, с падающим за окнами в саду снегом, Симиджин учил Джулианну чуду любви. Его любовь была нежной и пронизанной терпением. Он знакомил ее с чувствами, о существовании которых она не имела представления, и ее любовь к нему становилась еще глубже.

После того как страсть остыла, Симиджин продолжал удерживать ее в своих объятиях. Когда она хотела рассказать о своих чувствах, он приложил ей палец к губам.

– Нет, не говори ничего о том, что произошло сегодня. Я воспользовался твоей невинностью, и ты можешь не знать своих истинных чувств. Завтра поговорим.

Еще долго после того, как он уснул, она лежала в тускло освещенной единственной свечой комнате, изучая его лицо. Она любит его так беззаветно, что мысль о его любви к другой женщине просто невыносима. Как же она сможет делить его с женщинами гарема? – в отчаянии спрашивала она себя. Отодвинув в сторону тревожные мысли, она решила взять столько счастья, сколько сможет, и не ожидать слишком многого.