Обольститель

Ник промычал что-то, не в силах решиться.

— Кроме того, я унаследовала и твою волю, — мягко добавила Николь. — Я совсем не слабохарактерная, к тому же полна сил. Я выносливая и здоровая. И, по твоим же собственным словам, я хороший наездник. Необыкновенный наездник — ты сам так говорил, — сказала Николь, сжав руку отца. — Ты всегда заботился обо мне. Позволь и мне в свою очередь позаботиться о тебе.

— Ладно, Проказница, — вздохнул Ник, — Одевайся парнем и поезжай в Тайрхем. Но, Николь… — Ник стиснул зубы. — Я не позволю всему этому продолжаться дольше июня. Ради нас обоих.

— Ты думаешь об июльских состязаниях.

— Да, я не сомневаюсь, что ты могла бы принять участие и в них, но ведь это немыслимо, что ты будешь снимать квартиру с каким-нибудь жокеем-мужчиной!

— Да, конечно, — вспыхнула Николь. — Ну, хорошо, значит, до конца июня. К тому времени эти мерзавцы подыщут себе другую жертву.

— И к тому времени ты окончательно сведешь с ума несчастного, ничего не подозревающего маркиза Тайрхема — нежно улыбнувшись, подхватил Ник.

— Не исключено, — согласилась Николь, — Папа, а что еще ты знаешь о лорде Тайрхеме?

— Я наблюдал за ним только издалека, — пожал плечами Ник. — Должен сказать, что он очень привлекательный мужчина лет тридцати. И, насколько я слышал, пользуется большим успехом у женщин.

— Приятно слышать, — пробормотала Николь. — Он, несомненно, чванливый, самонадеянный и самовлюбленный тип.

— Призови звезду твоей удачи, чтобы он принял тебя за мужчину, — усмехнулся Ник.

— Звезда моей удачи… — повторила Николь, не в силах избавиться от воспоминания, которое эти слова в ней пробудили. — Папа, если я действительно везучая, возможно, она мне и поможет.

Глава 3

— Отпусти поводья, Брекли. Он еще не готов.

Прислонившись к стене конюшни, Дастин хмуро наблюдал за тем, как его старший конюх пытается привязать нового жеребца.

Брекли, на лице которого читалось раздражение, остановился, в то время как Кинжал, фыркая, метался по стойлу.

— Вот уже две недели, как его привезли в Тайрхем, сэр, а он до сих пор всякий раз пугается, стоит мне к нему подойти.

— Знаю. Со мной он ведет себя не лучше.

— При всем моем уважении, сэр, я не представляю, что вы решитесь выставить его на дерби, даже если Жокейский клуб дает вам на это разрешение, несмотря на позднюю заявку. Никто не сможет оседлать его, тем более объездить.

— Это вопрос спорный, — заявил Дастин. — Если Ник Олдридж не залечит поврежденную ногу, я отзову свою заявку на Кинжала. Я намерен победить, а не просто участвовать. А для этого мне нужен Олдридж. Что же касается Кинжала… — Дастин задумчиво прищурился. — Я не случайно купил его. Я интуитивно почувствовал в нем чемпиона. И до сих пор считаю, что не ошибся.

— Ваша интуиция редко вас подводила, милорд. — Брекли наконец привязал поводья и покачал головой. — Но на этот раз… Не знаю, не знаю.

— А я знаю. Мы должны установить причину нервозности Кинжала и устранить ее. Мне безразлично, сколько времени это займет. Следует набраться терпения, даже если нам придется отложить его участие в скачках до осенних состязаний. Покорить его силой нам не удастся. Мы должны заслужить его доверие.

— Хорошо, милорд, — неуверенно согласился Брекли, — если вы так считаете…

— Да, считаю. — Дастин резко развернулся. — Я вернусь после ленча.

Выйдя из конюшни, он мысленно отругал себя за резкость. Это было совсем на него не похоже, и Дастин никак не мог избавиться от навязчивого сравнения: он столь же вспыльчив, как и Кинжал, с единственной разницей, что Дастин точно знал причину своего мрачного настроения.

И причина эта заключалась в призраке по имени Николь. Черт побери! С той поры как Дастин встретил ее, он был не в силах на чем-либо сосредоточиться. Он покинул Лондон и вернулся домой, в Суррей, в надежде, что забудется в делах насущных. Но не тут-то было. Все его мысли были обращены к прекрасному лицу, а губы его постоянно ощущали вкус мягких трепещущих губ девушки.

Николь. Кто она? Откуда она? Где ее искать? Их пути никогда прежде не пересекались — в этом сомнений не было. Но в таком случае, почему это произошло? Простенький наряд девушки и полное отсутствие жеманности говорили о том, что она не принадлежит к высшему обществу, где дамы блистают роскошными нарядами, богатыми украшениями и безупречными манерами. И в большинстве своем настолько поверхностны, что Дастин очень скоро отвернулся от них.

Николь же была иной. И не только потому, что не придерживалась принятого в светском обществе тона. Она, по его мнению, воплощала собой невинность и ум, красота ее была так же нежна и естественна, как первые весенние цветы. В то же время за внешней хрупкостью девушки Дастин чувствовал сильный характер, и столь редкое соединение качеств было поистине неотразимо.

Сколько лет прошло с тех пор, как Дастин встречал кого-либо, напрочь лишенного притворства? Когда в последний раз он столь откровенно говорил с женщиной? Поведение Николь было полной неожиданностью для Дастина: она вела себя вполне естественно с ним и в то же время была застенчива.

Чего она боялась? Почему убежала? И где находится теперь?

Наверное, ее как-то можно разыскать. Но как? Не может же он стучаться в каждую дверь в Лондоне, хотя к данному моменту Дастин все более склонялся к подобной идее.

Он опубликует еще одно частное объявление! Мысль эта мгновенно взбодрила Дастина. Это было единственно возможное решение. Дастин найдет верные слова, убедит Николь снова встретиться с ним.

Мрачное настроение Дастина мгновенно сменилось радостным предчувствием.

— Тайрхем! Мы тебя ждали.

Скрипучий голос мгновенно вернул Дастина к действительности.

Дастин прикрыл глаза от яркого солнца. У него появилось предчувствие опасности, когда он разглядел двух неопрятного вида мужчин, преградивших ему путь.

— Кто вы такие?

Мускулистая рука сгребла рубашку на груди Дастина.

— Друзья. Пришли предупредить тебя держаться подальше от беды.

В глазах Дастина вспыхнул гнев, и он попытался оттолкнуть наглеца.

— Прочь руки, пока я не вышел из себя.

Его тут же толкнули к стене конюшни.

— Мы слышали, ты искал Ника Олдриджа. Забудь об этом.

Дастин внимательно посмотрел на незнакомцев, стараясь запомнить их лица. Один, тот, что говорил, — невысокого роста, плотно сбитый, краснолицый, с глазами навыкат. Его напарник несколькими дюймами выше и менее мускулистый, с растрепанными черными волосами и маленькими узенькими глазками.

— Ваши сведения неверны, — сказал Дастин, поправляя воротник. — Ник Олдридж находится в Шотландии. Разве вы не слышали об этом?

— Да слышали! — Коротышка принялся неторопливо, со значением, закатывать рукава рубашки. — Но если он вдруг вздумает каким-нибудь чудесным образом поправиться и ответить на твое объявление, пошли его подальше.

— Почему? Что вы имеете против человека, честно зарабатывающего себе на жизнь? И кто прислал вас сюда?

— А вот это не твое дело! Делай, что тебе говорят, и никто не пострадает.

На скулах Дастина заиграли желваки.

— Я не очень-то боюсь угроз, тем более не привык, чтобы мне приказывали. А теперь убирайтесь отсюда, и чтобы я вас больше не видел, — и, оттолкнув непрошеных визитеров, Дастин продолжил путь.

— А этот ваш племянник, как бишь его, Александр, что ли? — услышал он вновь хриплый голос. — Он такой симпатичный маленький крепыш. Нам было бы жаль, если бы с ним что-то случилось.

Дастин замер на месте. Он медленно повернулся к незваным гостям, лицо его пылало яростью.

— Если вы приблизитесь к этому ребенку на расстояние ближе десяти миль, я сделаю так, что вы пожалеете о своем появлении на этот свет.

На небритых лицах незнакомцев обозначилось удивление.

— Забудь о Нике Олдридже, и мы забудем о сыне твоего брата, — посоветовал тот, что поменьше.

— Я приказал вам убираться. — Дастин в свою очередь закатал рукава своей рубашки, обнажив крепкие мускулистые руки. — И не обольщайтесь по поводу моих изысканных манер. Если вы забыли, где здесь выход, я с удовольствием напомню, вышвырнув вас за ворота.