Прозрение

Дрожа всем телом, молодой человек старался перевалиться через низкий каменный парапет, изо всех сил зацепившись одеревеневшими пальцами за гранит, чтобы цепкие руки призраков прошлого не схватили его снова. Деревянная плоскодонка и возле нее маленький мальчик, отчаянно барахтающийся в воде, охваченный ужасом от надвигающегося на него чудовища, в одно мгновение воскресли в его памяти. Леденящие душу воспоминания придали ему силы, и, перевалившись через парапет, он твердо встал обеими ногами на камни брусчатки и, решительно расталкивая весело галдевшую толпу, ринулся прочь.

Страх нарастал. Те, кто несколько минут назад казались ему лучшими друзьями, оказались оборотнями; каждое похлопывание по плечу казалось ему жестом угрозы. Если он не убежит с этой площади, эти люди снова бросят его в воду. Алекс был крепким парнем, и никто из собутыльников не решился встать у него на пути – по бешеному блеску в его глазах можно было без труда понять, что он не настроен больше шутить. Отчаянно расталкивая толпу, он пробивался все дальше и дальше, пока наконец не уткнулся носом в серую каменную стену. Он уперся вытянутыми руками в эту стену, с наслаждением ощущая твердость ее камней, и постепенно к нему стало возвращаться чувство безопасности.

В этот момент кто-то прикоснулся к его плечу. Алекс вздрогнул и с ненавистью во взгляде обернулся.

– Спокойно, дорогой, с тобой все в порядке? Как прекрасна была эта девушка в тусклом свете далеких фонарей! Как походила она в этот миг на Элисон – именно такой она была в тот день, когда они расстались навсегда.

На ее ресницах блестели брызги воды, и Алекс вспомнил слезы, стоявшие в глазах Элисон. Словно лишившись дара речи, он смотрел на Мэрион…

– Думаю, тебе стоит пойти со мной, – мягко сказала девушка. – Тут совсем близко, а ты, кажется, совсем продрог…

Она повела его к экипажу и сказала кучеру адрес. Силы оставили Алекса, и, закрыв глаза, он облокотился на подушки. Экипаж остановился. Не обращая внимания на то, к какому именно дому они подъехали, Алекс отсыпал кучеру горсть серебряных монет и медленно пошел вслед за девушкой, которая была одновременно и Элисон, и кем-то другим…

В комнате, расположенной на первом этаже, было тепло и уютно. Алекса покачнуло, и он был вынужден присесть на стул. Девушка куда-то исчезла, но уже через несколько минут снова вошла в помещение, неся в руках пузатую бутыль с бренди.

– Выпей, тебе станет легче, – сказала она, наливая янтарную жидкость в большой бокал.

Алекс взял бокал в руку и тупо уставился на него.

– Что с тобой, милый? – ласковым голосом проговорила Мэрион. – Это все оттого, что тебя бросили в воду?

Он перевел взгляд на девушку, и снова в его памяти встала сцена расставания у Вестминстерского моста.

– Да, – выдавил он. – Считаешь меня жалким трусом?

Мэрион подошла вплотную к молодому человеку:

– Я бы так не сказала. Выпей поскорее бренди. Алекс одним глотком осушил содержимое бокала и тотчас же почувствовал, как по закоченевшему телу разливается приятная теплота. Мэрион налила еще один бокал и снова протянула ему. Алекс посмотрел на пол и смущенно проговорил:

– Послушай, тут с меня столько воды натекло… Твой ковер совсем мокрый.

Мэрион подошла к двери, приоткрыла ее и сказала:

– Пойди разденься. Я распоряжусь, чтобы твою одежду высушили. Там много полотенец и простыней, так что можешь завернуться.

Миновать дверной проем, не задев косяки, оказалось для Алекса не такой уж простой задачей. Наконец он решительно перешагнул порог и оказался… в большой спальне, обставленной с таким вкусом, что он поначалу не поверил своим глазам. Ему и в голову не могло прийти, что такая девушка может жить в столь роскошном доме. Но удивление прошло, когда он осушил второй бокал бренди и, прислонившись к стене, чтобы не упасть, начал медленно стягивать с себя мокрую одежду.

Когда он начал растираться большим махровым полотенцем, он почувствовал, что пол уходит у него из-под ног, и он ощутил те же чувства, что охватили его за несколько мгновений до падения в водоем на Трафальгарской площади.

– Какой же я болван! – пробормотал Алекс, выпуская из рук полотенце и нацеливаясь на одну из лежавших на кровати простыней. – Бренди после шампанского – это… это…

Он полностью потерял координацию движений и тяжело плюхнулся на край кровати, надеясь, что, может быть, в сидячем положении ему станет немного легче. Увы, надеждам этим не суждено было оправдаться. Ему показалось, что кровать встала на дыбы и бросилась ему в лицо, и тут она окончательно впал в тяжелое забытье.

Позже, уже немного позже – так, по крайней мере, ему показалось – Алекс немного пришел в себя: чьи-то нежные руки страстно гладили его тело… С огромным трудом юноша приоткрыл глаза, рука его стала шарить вокруг и вскоре наткнулась на чью-то стройную талию, обтянутую тонким шелком.

– Алекс, – прошептал ему прямо в ухо девичий голос. – Ты наконец проснулся?

– М-ммм, – только и смог произнести молодой человек. Его голова гудела, словно большой колокол, но он все же повернул ее вбок и уткнулся носом в темные пряди роскошных волос.

– Хватит, милый, – с несколько неожиданной для Алекса твердостью шепнула девушка. – Надеюсь, ты не забудешь Мэрион?

– Мэ… рион… – механически повторил Алекс имя этой совершенно незнакомой ему девушки, почувствовав на своих губах ее нежный поцелуй.

– Спасибо тебе, Александр Рассел, за все… Особенно за твой страх перед водной стихией. Именно о такой ночи я мечтала вот уже много лет. – С этими словами Мэрион резко поднялась с постели.

Алекс снова впал в хмельное забытье: в его ушах все еще стояли звуки нежного голоса красавицы, но отяжелевшие веки опустились, и он так и не увидел, как девушка в шелковом вечернем платье накинула на плечи меховое манто и поспешно вышла из дома; на ее прекрасном лице сияла счастливая улыбка.

Наутро дворецкий принес в спальню чай и одежду Алекса – вычищенную и отутюженную. Казалось, что присутствие постороннего молодого человека в этом доме его нисколько не удивляет: из его слов Алекс понял, что хозяин особняка – некий мистер Джермин, в настоящее время находившийся в отъезде, – довольно часто оказывал гостеприимство своим друзьям, которым по каким-либо причинам было негде переночевать. Никаких следов девушки по имени Мэрион Алекс в доме не обнаружил, да и слуга ни словом не обмолвился о ней. Молодой человек решил до конца сыграть роль, уготованную ему дворецким: он принял как должное все знаки внимания к его персоне и постарался как можно скорее покинуть гостеприимный дом, опасаясь, что мистер Джермин – возвратись он сейчас домой, – возможно, не придет в восторг по поводу того, что его любовница принимает посторонних молодых людей в его отсутствие.

Для очистки совести несколькими днями позже Алекс послал незнакомому мистеру Джермину целый ящик виски «от лица, пожелавшего остаться неизвестным», – на этот подарок ушла приличная часть тех денег, которые ежемесячно выплачивал ему отец. Поэтому когда все тот же Том Стендиш позвал его съездить в гости к его дядюшке, жившему в Италии, Алекс очень обрадовался, надеясь поправить там свое финансовое положение игрой в карты в игорных домах. Кроме того, ему хотелось на досуге хорошенько поразмыслить о будущем. И наконец, Алексу было приятно при мысли о том, что придется провести несколько дней в поезде – железные дороги так и не потеряли для него своего очарования…

Любовь к железным дорогам осталась и по возвращении в Англию, но финансовое положение Алексу поправить так и не удалось: единственное, что он смог приобрести в Италии, – были новые долги. Фортуна отвернулась от него. Однажды, вернувшись домой, он обнаружил письмо из банка, и сердце его тревожно забилось.

Дела обстояли еще хуже, чем он мог себе представить: мало того, что он был по уши в долгах, так вдобавок ко всем его неприятностям управляющий банком с сожалением сообщал юноше, что с января этого года сэр Четсворт прекратил выплачивать ему ежемесячное пособие. Алекс знал, что этот удар не последний в его жизни: он прекрасно понимал, что, узнав о его отчислении из Кембриджа, отец примет самые суровые меры.