Милая пленница

— Да, моя нежная любовь, отдайся мне, вся, без остатка! — Его серебристый взгляд оторвался от лица девушки и скользнул к бретелькам сорочки. — Александра, я понял, что такое жить, лишь в тот момент, когда в ту ночь, в тумане, увидел тебя. А до тех пор все было дурным сном.

На щеке Хоука сильно дернулся мускул, когда его пальцы спускали сорочку с плеч девушки. Тонкий батист с тихим шорохом упал на пол, и прохладный ветерок от окна коснулся чувствительной кожи Александры. Губы Хоука скользнули по ее шее, плечам…

— Ты само совершенство, — прошептал он, не отрываясь от нее, нежно лаская белые плечи и мягкий изгиб груди. — Ты даже прекраснее, чем мне запомнилось… пышнее… В тебе появилась зрелость, дерзость, вот здесь… — задыхаясь, шептал он, дразня языком темные бутоны, набухшие от страсти. — Открой глаза! — неожиданно попросил он. — Дай мне увидеть твое чувство! Это принесет мне неизъяснимое наслаждение…

Глаза Александры распахнулись, и девушка, застонав, запустила пальцы в темные волосы Хоука.

— Мой яростный и упрямый… Только скажи… я должна сегодня отдать тебе все, что смогу…

— Где ты пропадала так долго, сердце мое? — шептал Хоук. — Почему я не встретил тебя шесть лет назад? — Его голос звучал прерывисто из-за желания. — Да, да, я должен был тебя встретить…

Александра, вздохнув, крепче прижала к себе его голову, и ее кровь пела, ее голова кружилась от острого наслаждения, похожего на боль…

Глаза Хоука были бездонны.

— Останови меня сейчас, Александра, если сможешь… потому что скоро пути назад не будет…

Она лишь смотрела на него, не в силах двинуться, не в силах говорить.

— Ты понимаешь, Александра? — резко спросил Хоук низким голосом, пытаясь удержать свою страсть, не дать ей выплеснуться сейчас, в это мгновение…

Александра смогла лишь молча кивнуть. Их взгляды встретились, и аквамариновые искры зажгли серебряное пламя. И то, что пытался сказать Хоук, утонуло в мягкой ткани рубашки, которую он содрал через голову.

И Александра задохнулась, увидев его широкую грудь. Она и забыла, как сильно, как безупречно его тело… Дрожащими пальцами девушка коснулась густых темных волос. Зачарованная, она поцеловала его плоский мужской сосок.

Хоук мгновенно напрягся, и Александра отпрянула, не понимая, в чем дело.

В темной глубине глаз Хоука что-то вспыхнуло и исчезло.

— Ох, молю… не останавливайся! — прохрипел он. Его пальцы запутались в золотых кудрях…

Чуть заметно улыбнувшись, Александра придвинулась к нему и провела языком по темному кружочку, наслаждаясь вкусом кожи Хоука.

Неожиданно его пальцы напряглись, и он резко отодвинул девушку от себя.

— Подожди, — прошептал он, — иначе я забуду обо всех своих хороших намерениях и овладею тобой прямо сейчас!

На губах Александры возникла коварная улыбка.

— Неужели это будет так ужасно, ваша светлость? Хоук застонал…

— Ну нет, маленькая чертовка! Сначала я намерен довести тебя до безумия. Надеюсь, что мне это удастся… — угрожающе сказал он, хватая руку Александры и прижимаясь губами к запястью. Потом резко поднялся, сбросил брюки и пинком отшвырнул их прочь.

Александра замерла, увидев его бронзовые стройные ноги и бедра. И ошеломленно уставилась на то, что возвышалось под плотной порослью темных, чуть красноватых волос…

Когда она подняла взгляд к лицу Хоука, то увидела в его серебристых глазах веселые искорки и поняла, что он заметил ее смущение.

— Ну же, любимая, — прошептал он мягко, — теперь уже поздно стесняться. Ты готова к любви — к моей любви, — поправил он себя. — И позволь это доказать…

С дразнящей медлительностью он склонился над ней, опираясь на руки. Он не касался ее ни в одной точке, но ей казалось, что все ее тело ощущает огонь его кожи… огонь, от которого ей было и жарко, и холодно в одно и то же мгновение.

— Хоук? — произнесла она чужим голосом, неуверенно шевельнувшись.

Он промолчал, лишь обжег ее своим дыханием.

И тут она ощутила внутреннюю судорогу — ее женская пустота жаждала заполнения…

Она прерывисто вздохнула, и вздох Хоука эхом раздался в ее ушах.

— Да, любимая, я обещаю тебе и рай, и небеса…

И когда Александре показалось, что она не в силах больше ждать ни секунды, горячий рот Хоука отыскал ее напряженную грудь, и она вскрикнула от яростного наслаждения. Он впивался в нее, прижимаясь твердыми зубами к полной страсти плоти. А потом он наполнил ее, и Александру опалило безумным огнем… Застонав, она прижалась пылающей щекой к его шее, полностью отдаваясь изысканному удовольствию.

Хоук вдруг перекатился на спину и одним движением посадил Александру на свои бедра, его руки, скользнув по ее спине, сжали трепещущие ягодицы… Он мягко раздвинул ее ноги… но его улыбка угасла, когда он ощутил напряженность девушки.

— Нет, Александра, — умоляюще произнес он. — Не останавливайся! Откройся телом и душой! Я должен взять тебя этой ночью — всю тебя, и должен отдать тебе себя.

— Хоук, я…

— Нет, не надо слов! — хрипло пробормотал он. — Не сопротивляйся, дай насытить этот голод, насыться сама…

И потом уже и вправду не стало слов, лишь горячие тела касались друг друга, наслаждаясь на тысячи ладов…

Руки Хоука ни на секунду не отпускали Александру, они гладили, ласкали, терзали ее… Он возбуждал девушку и касанием пальцев, и дерзостью губ, и огнем взгляда…

Она цеплялась за его плечи, желая стать ближе, еще ближе к нему, повинуясь вечному инстинкту женщины.

Но наконец, хрипло вскрикнув, Хоук дошел до самой глубины ее бархатного убежища, и она громко застонала в ответ.

— Да, любовь моя, прими меня… — шептал он. — Возьми меня всего, я тысячи раз видел это в мечтах. И мне никогда не забыть, как ты держишь меня!..

Он наслаждался так, как никогда в жизни. Он медленно пробирался вглубь, потом медленно отступал, пока Александра не стала задыхаться и безумно вскрикивать, нуждаясь в окончании. Но он безжалостно дразнил ее, ведя все дальше и дальше…

Она выкрикивала его имя, стискивая напряженные мышцы его шеи, а он с каждым ударом приближал ее к темному, таинственному водовороту финала страсти…

— Не сейчас, подожди… — выкрикнул он, прижимаясь лицом к изгибу ее шеи. — Скоро, ох, милая… скоро…

Кровь Александры пела. Ей казалось, что она видит серебристые лучи, окружающие их тела, что она уплывает в загадочные края, где растворяются пространство и время и все тонет в радости чувства…

Она снова судорожно выкрикнула его имя.

— Да, любовь моя… да!

Хоук жадно впился в ее губы и, почувствовав, что все ее тело охватила яростная, неудержимая дрожь, проник в нее изо всей силы.

Он еще не достиг собственного освобождения, хотя это стоило ему немалых усилий… И он ждал, пока утихнет и вновь разгорится ее желание. И лишь когда она открыла сияющие глаза и улыбнулась ему дрожащими губами, он снова начал двигаться внутри ее.

И первый же удар заставил Александру задохнуться. От второго она застонала и выгнулась, откинув назад голову. И ее мускулы сжались вокруг его плоти…

И теперь уже Хоук не мог больше ждать. И, охваченный яростью страсти, он отбросил сдержанность, забыв обо всем.

— Да, — выдохнул он, — прими меня!

Он приподнял ее бедра, он прижал ее к себе и взорвался внутри ее. Он завел ее ноги себе за спину, и она следовала за ним…

И когда Александре показалось, что она вот-вот умрет от изысканной муки, она ощутила его взрыв — и на этот раз ее наслаждение было ослепляющим, невообразимым, неописуемым… Потому что на этот раз он наслаж дался вместе с нею. И она изо всех сил прижимала его к себе, пока они оба не упали без сил, утомленные и усталые, вернувшись на тихую грешную землю.

Глава 33

В самый темный час ночи Александра вновь очутилась во власти грез. Она опять была в Индии, и перед ней сверкали на солнце беломраморные ступени правительственного особняка. Но вокруг было необычайно тихо, как в ту страшную ночь, десять лет назад. Не лаяли собаки, ветер не доносил обычного смеха… Лишь жара и молчание окружали Александру.