Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Бедная женщина, - сказала Ка-Нейт. – Если бы только я могла облегчить твое положение…

Тамит покачала головой.

- Меня держат под стражей, госпожа, - сказала она. – Ты сама видишь. Должно быть, я заслужила, хотя грустно сознавать, что мое дитя растет в тюрьме.

- Ах, бесстыдница, - не выдержала за спиной госпожи Мерит-Хатхор.

- Помолчи, - сказала Ка-Нейт и хотела ответить несчастной, но тут Мерит-Хатхор выступила вперед и разделила госпожу и Тамит своим сильным плечом. Девочка на ее руках даже не захныкала – так умело и надежно ее держали.

- Пошла вон, - сказала Мерит-Хатхор. – Если я еще раз увижу тебя рядом с госпожой или услышу, как ты смеешь ей жаловаться, сверну тебе шею. Поняла?

- За убийство казнят, - прошептала Тамит, распахивая глаза в притворном изумлении и испуге. Хотя она действительно испугалась – в устах этой женщины такие слова были никак не пустой угрозой.

- Казнят за убийство людей, - ответила Мерит-Хатхор. – Идем, госпожа.

Ка-Нейт не посмела возразить, и обе знатные женщины прошли мимо Тамит. Та усмехнулась, наслаждаясь этой схваткой между ними – сколько она сказала о борьбе за власть в доме Ка-Нейт! – но больше Тамит чувствовала ненависть. Она даже не понимала иногда, кто ей больше ненавистен – Ка-Нейт или эта медная Мерит-Хатхор.

Высшим счастьем было бы убить обеих. О, как бы мучился верховный жрец, потеряв свой прекрасный цветок… непоправимое, неизгладимое горе. Тамит понимала, что это такое – а ведь сердца мужчин нежнее женских, хотя они сами и сильней…

Тамит иногда думала, что даже с радостью умерла бы, если бы смогла осуществить свою месть. Лишить жизни одного или нескольких своих мучителей – а близких этих людей счастья. Как они лишили счастья ее.

Но Тамит смотрела на ребенка в своих объятиях и думала, что ей нельзя умирать. Она должна вырастить его… защитить. Что ж, у нее есть для этого время и средства – ее охраняет и кормит храм Амона, жрецы сами приговорили себя к этому.

Тамит будет ждать.

Она умеет ждать – и пока ей больше ничего не остается.

Бедный мой возлюбленный, шептала она, сидя у окна в своей спальне и глядя на личико спящего ребенка. Тамит не могла найти в нем черты мужа – наверное, он пошел в кого-то из его предков… Но даже если бы и нашла, это бы ее не утешило. Того, что она потеряла, ничем нельзя восполнить.

Тамит ничем не поможет своему утраченному возлюбленному – но может порадовать его дух… заставив плакать врагов. Если ей дадут время, она выстроит такой план, что никто не заподозрит ее. Тамит знала цену своему уму и хитрости.

“Неужели ты думаешь, госпожа Ка-Нейт, что доброта может искупить то, что ты сделала мне? Неужели ты столь глупа, что думаешь, будто все прощается? Ты бы простила – если бы тебе сделали то, что мне?”

Ка-Нейт никогда даже не вообразит, что испытала Тамит.

Хотя почему же – никогда?

Когда-нибудь не только вообразит, но и испытает на себе.

Через неделю после встречи с госпожою Тамит передали о послаблении, которое делалось ей – ей можно было гулять с ребенком по городу в сопровождении стражи. Пока. Потом, может быть, надзор за нею ослабят – если Тамит будет вести себя хорошо.

Тамит будет вести себя очень хорошо.

========== Глава 32 ==========

Ка-Нейт наслаждалась бы полным счастьем, если бы не чуткость ее сердца. Та самая чуткость, которая снискала супруге великого ясновидца всеобщую любовь, которая давала мир ее душе и высокое счастье – любить и прощать всех – не давала Ка-Нейт успокоиться. Как она может быть спокойна, когда кругом нее столько несчастных?

Однажды она заговорила об этом со своей мудрой наперсницей, потому что даже ее муж не понял бы ее в этом.

Мерит-Хатхор, занимавшаяся с Аменемхетом, бросила мальчику мяч обратно и отправила играть крепким шлепком по спине. А потом села рядом с госпожой, державшей на руках дочку, и после нескольких минут раздумья сказала:

- Тебе, наверное, хотелось бы раздать беднякам все, что ты имеешь – так ты добра, госпожа…

- Ты права, - сказала Ка-Нейт. – Иногда я удивляюсь, почему богатые люди этого не хотят. Неужели им никого не жаль?

Мерит-Хатхор негромко рассмеялась.

- А что случилось бы тогда, госпожа? Вообрази, что все усадьбы и все службы исчезнут – останутся одни мазанки земледельцев… Мы превратимся в дикарей, не умеющих сосчитать свои пальцы, исчезнет порядок и растворятся сами священные знания, которые хранят наши жрецы.

- Где? Каким образом? – взволнованно спросила Ка-Нейт.

- Только занимаясь одним своим делом, человек может делать его хорошо, - ответила Мерит-Хатхор. – Жрецы служат. Писцы составляют и берегут библиотеки, вестники переносят слова на дальние расстояния… Врачи лечат… Садовники заботятся о садах, и все – друг о друге… А большие хозяйства, как наше, собирают всех этих людей вместе. Разве ты не лечишь своих слуг, когда они больны? Разве твои повара не кормят их и самих себя? Разве у всех твоих людей нет надежной крыши над головой и удобной постели?

- А воины? – спросила Ка-Нейт. – Их занятие – убивать. Неужели это правильно?

- Исчезнут воины – исчезнет страна, - уже холоднее ответила Мерит-Хатхор. Как этого можно не понимать? – Только воины хранят нашу землю от алчных разорителей, грозящих ей со всех сторон. Давно ли ты спрашивала своего высокочтимого супруга, что делается на наших границах?

Иногда Ка-Нейт казалась ей мудрее всех вокруг, а иногда госпожа рассуждала как дитя.

- А если не от кого будет защищать? – спросила Ка-Нейт. – Если люди перестанут хотеть насилия?

Мерит-Хатхор покачала головой.

- Люди не меняются, дорогая госпожа.

Ка-Нейт опустила свои прекрасные глаза.

- Я думаю, - задумчиво сказала она, – придет время, и все люди поймут то, что понимаю я… Что нельзя творить зло…

- Такое время не придет, - убежденно ответила Мерит-Хатхор. – Ты много читала и знаешь сама, госпожа – того, чего желаешь ты, желали многие справедливые мудрецы нашей земли, но люди не изменились. Всегда будут жить желающие зла, и всегда будет нужда в том, чтобы их сдерживать.

- Кроме того, без врагов не бывает и силы, - прибавила мудрая женщина. – Если вдруг исчезнут все те, кому ты противостоишь – разве не станешь ты слабой, как младенец?

- Я никому не противостою, - сказала Ка-Нейт.

“Это тебе только так кажется”.

- Ты нежная женщина, госпожа, - подумав, сказала Мерит-Хатхор. – Так и должно быть. Ты рассуждаешь, как нежная женщина…

- Ты тоже женщина, - сказала Ка-Нейт.

Мерит-Хатхор рассмеялась, расправив крепкие плечи. Она все еще могла с легкостью носить на спине Аменемхета, хотя мальчику было уже два с половиной года.

- Я женщина, госпожа, но я хорошо понимаю мужчин. Плохо было бы, если бы мужчины вдруг стали подобны женщинам.

- Да, наверное, - задумчиво ответила Ка-Нейт. – Ты так умна, Мерит-Хатхор, что будь ты мужчиной, ты стала бы советником фараона. Но я не могу с тобою согласиться…

- И не сможешь, - спокойно ответила женщина. – Ты другая, у нас разные сердца.

- А скажи, - вдруг начала Ка-Нейт. Она спустила дочку с рук, положив на постель.

- Ты и в самом деле смогла бы убить Тамит? Я тогда не думала, что ты угрожаешь ей всерьез, но сейчас…

- Смогла бы, - без колебаний ответила Мерит-Хатхор.

- А ты не думаешь, - с негодованием воскликнула Ка-Нейт, - что эта женщина самая несчастная из нас? Как ты можешь так говорить?

- Ну так что же, что несчастная? – отозвалась Мерит-Хатхор. – Меня не тревожат несчастья этого подлого существа. Если придется выбирать, - сказала она, - я без раздумий предпочту ее жизни твою, и ее жизни твое счастье.

После таких слов Ка-Нейт порою хотелось выставить эту женщину из своего дома, но она слишком любила ее и понимала, что ни в ком больше не найдет такой преданности.