Династия

— Может быть, так и было. Теперь мы этого не узнаем наверняка. Но я готова взять всю вину на себя. Если бы я не принуждала ее к этому браку, она осталась бы жива, проводила бы время в каком-нибудь монастыре, здоровая и невредимая. Кто знает, возможно, она была бы даже счастлива там.

Джо прикоснулся к ее руке.

— Все в руках Божьих, и ее судьба тоже.

Элеонора покачала головой, сохраняя трагическое выражение лица:

— Не может быть, чтобы она заслуживала такую судьбу, бедное дитя. Мне никогда не удастся забыть об этом.

Хелен была глубоко потрясена смертью сестры, так как должна была присматривать за Изабеллой. Она чувствовала, что не справилась со своими обязанностями. Именно в ту злосчастную ночь Хелен пришлось отлучиться в Микл Лит, чтобы присматривать за ранеными солдатами. Она не предполагала, что нечто подобное могло произойти в доме, полном людей — и членов семьи, и слуг. Хелен видела теперь для себя только один способ исправить случившееся — взять на себя заботу о сыне Изабеллы Эдмунде и попробовать заменить ему мать. Она отдалась своей новой роли со всем жаром души. Эдмунд почти не знал матери. В его памяти она осталась бесплотной тенью, так как либо была прикована к постели, либо вела себя очень странно. К Хелен он быстро привязался, и результаты вскоре дали о себе знать: Эдмунд стал более живым и вышел из душевного заточения, в котором находился первые четыре года своей жизни.

Смерть Изабеллы отозвалась болью в сердцах всех обитателей Морланд-Плэйса. Об этом несчастном случае почти не говорили, но ее печальная судьба волновала всех. После ее похорон в часовне появилась бронзовая табличка, установленная рядом с мемориалом в честь Томаса и Гарри. Надпись на ней гласила: «Изабелла Морланд. 1437–1469. Теперь в руках Господа».

В Морланд-Плэйсе снова готовились к встрече Ричарда Плантагенета. В прошлый раз, в тот далекий день, они ожидали Ричарда Плантагенета, герцога Йорка, и его герцогиню Сесилию, которая тогда только приходила в себя после рождения последнего ребенка. В этот раз им предстояло встретить того самого ребенка, который вырос и превратился в молодого красавца двадцати лет от роду. Они ожидали приезда Ричарда Плантагенета, герцога Глостера, младшего брата короля, главного претендента на королевский трон, с его герцогиней, новобрачной Анной Невилл, младшей дочерью Уорвика.

Элеонора испытала большую симпатию к молодому Ричарду, еще когда встретила его на ежемесячных поминаниях герцога Йорка, в 1461 году, почти одиннадцать лет назад. Он единственный из всех герцогских детей напомнил ей тогда Ричарда-отца. Его лицо хранило торжественное выражение. Тогда он носил символ графа Уорвика — медведя — и производил впечатление слабого юноши. Но теперь он вырос, повзрослел, в чертах его угадывалась зрелость очень способного мужчины, умного и серьезного. Он по-прежнему был изящного телосложения из-за своего невысокого роста и худобы, но благодаря постоянным упражнениям он имел очень развитую мускулатуру. Держался он прекрасно, так что даже самый большой его недоброжелатель вынужден был бы признать, что герцог обладал достоинством особы королевской крови.

Он женился на любви своего детства, так же как и его отец. Молодожены как раз совершали путешествие в Мидлхем — замок, где Ричард провел большую часть своего детства. После бесславной смерти Уорвика замок передали Ричарду, и они, направляясь туда, решили сделать остановку в Морланд-Плэйсе.

— Двор, я полагаю, не пришелся по вкусу вашей светлости, — сказала Элеонора за столом.

Ричард Глостер небрежно пожал плечами:

— Я никогда не был слишком привязан к роскоши. Его жена добавила мягким голосом:

— Милорд мечтает вдохнуть свежий воздух здешних мест. Только здесь мы чувствуем себя по-настоящему счастливыми.

— Легко могу понять вас. С тех пор как я попала в Йоркшир, у меня такие же ощущения.

Элеоноре понравилась Анна Невилл: в ее лице было что-то неуловимое, напоминающее ей Изабеллу. Анна, так же как и несчастная дочь Элеоноры, не могла называться красавицей: ее волосы не отливали золотым блеском, лицо покрывала россыпь веснушек, и рот ее был велик. Но когда она смотрела на Ричарда, ее озарял некий внутренний свет, который изменял ее внешность, добавляя красок и привлекательности. Даже стороннему наблюдателю было ясно, что она обожает своего мужа, а он отвечает ей полной взаимностью.

— Только недавно мне пришлось пережить время, когда казалось, что я уже не вдохну больше свежего воздуха, — сказала она. — Не найди меня Ричард… хотя теперь я знаю, что в случае необходимости смогу найти себе применение в качестве кухарки.

Они с мужем обменялись улыбками, в которых смешались любовь и печаль.

Из-за холодной погоды они обедали в зимней гостиной. Да и молодая чета настаивала на том, чтобы не устраивать в их честь пышного приема. Зимняя гостиная была недавно пристроена к большому холлу по приказу Эдуарда. Светские люди все больше усваивали привычку обедать в уединенных комнатах, а большие залы предназначались для особо торжественных случаев. Считалось, что время трапез в огромных помещениях постепенно уходит в прошлое. Однако Элеонора, хотя и чуткая ко всему новому настолько, что в свое время приказала построить дымоходы в доме, осталась в этом случае верна старой традиции и настаивала на том, чтобы большой холл использовался как и прежде, делая исключение для именитых гостей. Она чувствовала, что речь идет не о простом вкушении пищи, а о важной части их жизни, в которой должны присутствовать и слуги, и ее работники. Она все еще ощущала себя хозяйкой дома, и посему заставила всех подчиниться своему решению.

Но сегодняшний вечер всецело принадлежал высоким гостям, поэтому господские слуги, включая небольшую свиту Глостеров, обедали в большом холле, а герцог и герцогиня делили компанию в зимней гостиной с Элеонорой, Эдуардом, Хелен и Сесилией.

Поскольку никто не нарушал приватности их беседы, да и уютная обстановка располагала к откровенному разговору, Элеонора позволила себе смелый вопрос:

— Можно ли было бы рассчитывать на рассказ вашей светлости о том, как вы поженились? В свете ходит множество слухов, а мы очень хотели бы узнать правду из первых уст, если это, конечно, покажется вам удобным, ваша светлость.

Анна и Ричард обменялись взглядами, а затем Анна вымолвила:

— Если вам так интересно это услышать… хотя некоторые моменты все еще болезненно отзываются в моей памяти…

Жизнь Анны была полна тревог. Она обожала своего великого и блестящего отца, а когда он оказался предателем короля, ее состояние невозможно было описать, потому что, с одной стороны, он все еще оставался самым большим авторитетом для дочери, а с другой — мысль об измене брату ее дорогого Ричарда не могла оставить Анну равнодушной. Уорвик выдал замуж свою старшую дочь Изабель за брата короля Джорджа Кларенса, пообещав возвести его на трон вместо Эдуарда, да и Ричарда пытался увлечь заманчивыми перспективами славы. Но для Ричарда верховным законом была преданность королю Эдуарду, поэтому его не удалось переманить на сторону изменников. Уорвик обратился за поддержкой к другим силам, найдя сторонников в окружении королевы Маргариты, поэтому он выдал Анну замуж за сына Маргариты, бывшего принца Уэльса, которого тоже звали Эдуардом.

Анну выдали замуж во Франции. К великому разочарованию, она обнаружила в своем муже злобного и хитрого человека — очевидно, эти качества он впитал еще с молоком матери. Анна не могла не быть благодарной Маргарите, которая, просчитав свои ставки, решила расторгнуть их союз. Анне пришлось пережить ужасное путешествие по морю назад в Англию, во время которого у ее сестры Изабель начались роды, завершившиеся рождением мертвого ребенка.

Затем были сражение и бегство. После этого она получила ужасную новость о гибели отца. В то же самое время пришла и весть, несколько рассеявшая ее горе, — весть о том, что она стала вдовой: ее молодой муж был убит. Анну и Изабель отослали к коварному Джорджу, который вовремя переметнулся на другую сторону в надежде спасти свою шкуру и богатство. Наконец наступил чудесный момент ее встречи с Ричардом.