Звезды любви

— Да, Диана. — Он наклонился немного, помогая тафте соскользнуть по стройным ногам и упасть на пол мерцающей фиолетовой грудой.

— Что… что ты… делаешь?..

— Люблю тебя, — ответил он.

Выпрямившись, Стар вынул из волос Дианы удерживавшую их заколку. И восторженно смотрел, как угольно-черные локоны упали на обнаженные бледные плечи. На его щеке невольно дернулся мускул, он стиснул зубы, глаза потемнели от страсти.

Ее пышные волосы рассыпались блестящим облаком вокруг прелестного лица, и один длинный, шелковистый локон лег на округлую левую грудь. На Диане остались только тонкие чулки, атласные подвязки и бальные туфельки, и ее стройное тело казалось розовым в отсветах огня камина. Взгляд Стара неудержимо стремился к треугольнику вьющихся волос внизу живота Дианы.

— Я хочу, — сказал он, снова беря бокал с бренди, — еще немного потанцевать с тобой.

— Еще потанцевать?! Стар, но я же голая!

— Я знаю это, милая… ох, как хорошо я это знаю!

И он отошел от нее. Диана задрожала и, схватив второй бокал, отпила бренди. Холодный ветер коснулся ее обнаженной кожи. А Стар вновь завел граммофон, и сладкая мелодия «После бала» опять зазвучала в библиотеке.

Не говоря ни слова, Стар поднял Диану, все еще стоявшую посреди сброшенной юбки, поставил на середину комнаты, и они начали танцевать. Диана не стала ни о чем спрашивать. Она просто легко положила одну руку ему на шею и, держа в другой бокал с бренди, двигалась в такт музыке.

Ей казалось отчаянно бесстыдным и немного безумным танцевать обнаженной с полностью одетым мужчиной, но это возбуждало ее.

Диане нравилось, как Стар вел ее во время танца. И она даже не могла толком понять, что сильнее возбуждает ее… то ли это было ощущение атласных отворотов его смокинга, то и дело касавшихся ее напряженных сосков… то ли возбужденная мужская плоть, которую она чувствовала животом сквозь ткань его черных брюк… а может быть, это были его дерзкие, искусные руки, сжимавшие ее гибкое, податливое тело…

Ей нравилось, как его пальцы — смуглые, теплые — скользят по ее спине, плечам, бедрам… ягодицам…

И все это было так неожиданно весело и радостно, что Диана вскоре уже страстно прижималась к Стару, стараясь потереться о его крепкие, твердые бедра…

Не прошло и минуты, как Диана перестала чувствовать себя глупо или неловко из-за того, что была обнажена. Все казалось ей естественным, она была свободна. И счастлива оттого, что Стар предложил танцевать именно так. Она — обнаженная. Он — одетый.

То, что Стар не признавал никаких запретов, давало ему возможность проявлять в любви всю свою фантазию. И Диану это восхищало. Она хотела стать похожей на него. Открытой, и честной, и не страдающей ложной стыдливостью. Способной наслаждаться новыми, неизведанными гранями любви, физической близости…

Стар знал, что происходит в уме Дианы. Он мог с легкостью прочесть ее мысли по одному лишь прерывистому дыханию, по тому, как она прижималась к нему обнаженным жаждущим телом… он знал, что она уже в высшей степени возбуждена и готова к любовным приключениям. Она согласилась бы с любым, даже самым дерзким его предложением.

Нынешней ночью не следовало противиться природе.

Стар хотел обладать этой прекрасной женщиной всеми возможными способами, каких она еще не знала. И теперь время пришло. В их последний украденный у судьбы вечер здесь, в продуваемой ветром, но согретой огнем камина библиотеке, он и желанная для него женщина отдадутся друг другу с полной свободой и непринужденностью.

Он внезапно остановился, прекратив танец. И, не слыша уже продолжавшей звучать музыки, увлек Диану за собой и опустил на черный горностаевый ковер, расстеленный перед камином. Вздохнув, Диана со счастливым видом растянулась на нем, опершись на локоть. И сразу остро ощутила прикосновение мягких ворсинок к обнаженной, ожидающей коже. И замурлыкала, как возбужденная львица.

Стар улыбнулся, лег рядом с ней и сказал низким, мягким голосом:

— Знаешь, что я хочу сделать?

— Попробую угадать, — пробормотала Диана, глядя в его горящие глаза. — Все, что мы уже делали.

А Стар, накрыв темной ладонью ее белую пышную грудь, добавил:

— И многое такое, чего мы еще не делали.

— Да, — с трудом выговорила Диана, переводя дыхание, но совершенно не представляя, что же это может быть такое. — Стар, ты заставляешь меня испытывать… такие чувства… о которых я и не догадывалась…

— Это еще только начало.

Он набрал в рот немного бренди, наклонился и стал целовать белую грудь, оставляя на ней капли бренди, пока и твердый, как камешек, сосок, и темный круг возле него не заблестели от влаги. Стар поднял голову.

— Это еще только начало, — повторил он.

Диана, встретившись с ним взглядом, прерывисто вздохнула. Она встревоженно ожидала, понимая, что он хочет слизнуть бренди с ее напряженного соска. И страстно желала, чтобы он поскорее сделал это.

Напряженный сосок блестел от бренди. И трепетал, ожидая прикосновения губ Стара. Диане показалось, что весь мир, вся вселенная сосредоточились в этой жаждущей розовой точке.

— Стар, прошу тебя… — слабым голосом пробормотала она.

— Поцелуй меня, — приказал он, заставляя ее ждать. Его рот показался Диане живым огнем, и, когда долгий, медлительный поцелуй закончился, Диане страстно хотелось, чтобы этот огонь обжег ее грудь.

Она глубоко вздохнула, когда Стар прошептал ей в губы:

— Что, любимая?.. Чего ты хочешь?

— Я хочу… я хочу…

— Скажи, — мягко попросил он. — Скажи мне, милая.

Диана обхватила его загорелое лицо ладонями. Она лежала на черном горностаевом ковре, прижимая Стара к своей груди, путаясь пальцами в его густых, шелковистых иссиня-черных волосах, и вздрогнула от счастья и радости, когда он наконец слизнул бренди с ее соска… Она едва дышала от наслаждения, когда его горячий рот обхватил ее грудь…

Ее голова запрокинулась, блуждающий взгляд остановился на пламени камина. Язык Стара ласкал по очереди ее соски, его острые зубы нежно покусывали ее грудь… Не убирая ладоней с его темноволосой головы, Диана мечтательно смотрела в огонь, и ей казалось, что она растворяется в пламени…

Она обеспокоенно шевельнулась, когда Стар оторвался от ее порозовевшей груди. А он потянулся к ее ногам и одной рукой сбросил с нее туфельки. Целуя ее разгоряченное лицо, он при этом заставил ее согнуть в колене правую ногу и поставить ее на ковер. Одним пальцем он снял атласную подвязку, потом медленно стянул тонкий шелковый чулок. Диана мягко вздохнула, ожидая, что и второй чулок постигнет та же участь.

Но Стар не дотронулся до него.

И он не бросил в сторону снятый чулок. Он взял его в руку и провел нежным прозрачным шелком по обнаженному телу Дианы, дразня ее этим щекочущим прикосновением. Диана извивалась, и все сильнее возбуждалась от медленного движения шелка по горящему ожиданием телу.

Когда же Стар повел чулком по ее ноге, явно намереваясь закончить движение в некоей точке между ее бедер, Диана застонала и перевернулась на живот.

Стар улыбнулся и начал игру заново, опустив чулок на основание шеи Дианы. И не останавливался, пока шелк не очутился точно между трепещущими округлыми ягодицами.

Цепляясь пальцами за меховой ковер, прижавшись к нему щекой, Диана закрыла глаза, когда шелк чулка, дразняще задержавшись между ее ягодицами, скользнул прочь.

Стар отшвырнул чулок. Потом наклонился, прижался горячей щекой к плечу Дианы. Его напрягшееся от страсти лицо нависло над ней, его губы лишь дюйм отделял от ее губ. Темные глаза пылали от страстного желания, когда Стар хрипло произнес:

— Позволь мне любить тебя, Диана. Позволь мне это. Отдайся мне вся, до конца…

Глава 44

Стар начал целовать Диану. Его губы неторопливо двигались вниз, целуя щеки, подбородок, шею, грудь… Когда эти обжигающие губы добрались до живота и продолжили путь, Диана тревожно приподнялась на локтях и затрясла головой.