Праведник поневоле

– Поедем в Париж, а оттуда ты отправишься в Италию. Я привез тебе банковский чек, которым ты сможешь воспользоваться. Этого тебе хватит на первое время, до тех пор, пока я не сделаю соответствующих распоряжений. Мы выпишем Джейн и подготовим все к твоему путешествию на юг.

Огромные голубые глаза Бьянки наивно распахнулись.

– Я не о том, Леклер. Что мы будем делать сейчас?

В ответ на этот призыв кровь сильнее закипела в жилах Верджила. Испытывая облегчение и сожаление одновременно, он привлек Бьянку к себе и с жадностью припал к ее губам.

– Все-таки ты самая опасная женщина из всех, которых я знал.

Увлекая Верджила за собой, Бьянка отступила назад, в дом.

– Опасная только для вас, милорд. Даю вам слово. – Она потянула его к камину, перед которым лежала овчинная шкура, сбросила плащ и принялась раздевать Верджила.

– Я часто думала о тебе, гуляя у моря. – Бьянка сняла с него жилет и развязала галстук. – Ритмичные мощные удары волн о берег, великолепие этой дикой, необузданной стихии захватывают подобно страсти. Природа, как музыка, волнует душу. Да, пожалуй, в ней и правда много от музыки. Я ничего не хочу так, как смотреть на море, заниматься с тобой любовью и петь.

– Тогда пусть все будет именно так. – Верджил поднял плащ и накинул его Бьянке на плечи. – Мы будем заниматься любовью на вершине горы, и ты там споешь мне. Наша страсть соединит нас с природой, и этот день навсегда останется в нашей памяти.

Словно на крыльях любви, прижавшись друг к другу, они направились к скалам, навстречу ветру, но уже в саду чуть не поддались охватившей их страсти, когда остановились, чтобы согреть друг друга в объятиях. По горной тропе они поднялись на самую вершину горы, где еще не остывшие лучи заходящего солнца озаряли мерцающим светом пики скал.

Бьянка повернулась лицом к морю. Она совсем близко подошла к краю обрыва, будто хотела взлететь. Ветер трепал ее волосы, кружил вокруг маленьким вихрем, развевал на ней одежду. Она закрыла глаза, и радость жизни заполнила ее, передаваясь Верджилу. И тут она запела, как будто заявляя о себе стихии.

– Божественно, – прошептала Бьянка, закончив петь. Верджил подошел к ней и встал у нее за спиной.

– Спой Россини, – попросил он. – Спой так, как пела тогда, в развалинах замка.

– Тебе нравится эта ария? А ты знаешь, о чем она?

– Певица заявляет злодею-опекуну, что не выйдет за него замуж, но останется верной своей истинной страсти.

– Очень созвучно тому, что я чувствовала тогда; вот только предмет истинной страсти – тот самый злодей-опекун.

– Злодей-опекун всем сердцем желал этого. – Верджил обнял Бьянку. – Спой мне эту арию.

Поначалу он едва слышал ее: безжалостный ветер уносил звуки высоко к облакам. Но вот голос Бьянки обрел силу, и мелодия громче полилась из ее уст. Верджил чувствовал ее близость, чувствовал, как могуществом своего голоса и женского начала она увлекает его за собой.

Опустив ее на землю, Верджил овладел ею. Бьянка умолкла, но ария продолжала звучать в его голове, заглушая рев ветра и шум прибоя. Душа Бьянки ликовала, и таким же восторгом страсти были полны ее поцелуи, ее объятия.

А затем наступило завершение, сравнимое лишь с величественным неистовством бушующей на побережье стихии.

Обессиленная, Бьянка уцепилась за стену у камина. Только держась, она могла устоять на коленях, когда Леклер, лаская языком, приводил ее в трепет, давая ей невыразимое наслаждение.

Обхватив Бьянку за талию, Верджил потянул ее вниз и уложил на себя. Они лежали на овчинной шкуре возле камина. Бьянка прижалась к груди Верджила. Ощутив под собой его сильное тело, согреваемая огнем их разгоревшейся страсти, она отчетливо увидела свое будущее, поняла, каким оно должно быть. Теперь она сделала свой выбор, и на душе у нее стало светлее. Ничто больше не омрачало ее радости. Пройдут годы, и она, возможно, почувствует легкую ностальгию по тому, от чего отказалась, но никогда не будет горевать об этом.

Плоть Верджила была готова к любви, о страстном желании заявляли и его поцелуи. Поднявшись и сидя у него на бедрах, Бьянка сверху вниз посмотрела на того, кто, ворвавшись в ее жизнь и заняв в ней главное место, заставил ее изменить своей мечте.

– Я хочу, чтобы мы остались любовниками навсегда, Леклер.

– Мы ими и останемся, любимая. Я постараюсь чаще приезжать к тебе в Италию, и наши разлуки не будут долгими.

Бьянка погладила его по щеке, приходя в волнение от одного только прикосновения к его коже, к его телу.

– Я не хочу жить вдали от тебя, не хочу разлучаться с тобой. Я не могу уехать от тебя, Леклер. Мое сердце не позволит мне этого сделать. Я хочу стать твоей женой.

Не ожидавший этих слов, Верджил перехватил ее руки, которые ласкали его тело, и заглянул ей в лицо. В его глазах не было торжества. Бьянка увидела в них только облегчение, любовь, изумление и… понимание.

– Ты говорила, что расстаться со своей мечтой для тебя все равно, что потерять часть души, а я этого не хочу.

– Я могу петь везде, Леклер. И в своей комнате, и в твоей, и среди руин замка. Чтобы моя душа оставалась невредима, мне не нужно в Италию. И чтобы петь, мне не нужно готовиться к выступлению на сцене.

Было видно, что эта уступка огорчила Верджила, и он задумчиво провел руками по ее груди.

– Ты должна продолжать учиться, дорогая. Когда синьор Барди научит тебя всему, что знает сам, мы выпишем тебе другого преподавателя из Италии, как я и обещал. – Он обнял Бьянку и, медленно поглаживая ее, прильнул к ней в долгом поцелуе.

– Ты будешь учиться, а потом начнешь выступать на сцене. Уж если муж занимается чем-то столь возмутительным, как управление фабрикой, жена, которая выступает на сцене, – деталь почти незначительная.

Теперь пришла очередь Бьянки поразиться его словам.

– Это будет непросто, Леклер. Допустив подобное, ты заплатишь высокую цену. Я не хочу, чтобы твоя семья страдала по моей вине.

– Прежде чем ты выйдешь на сцену, пройдет несколько лет. К тому времени Шарлотта уже будет замужем, а стало быть, ее будущему мы не повредим. Что же касается Пен и Данте, то едва ли они сами являются образцами добродетели. Возможно, все подумают, что я стал чудаком, как мои отец и брат, но нет – мне все равно. Твое счастье превыше всего, любовь моя.

У Бьянки в горле стоял комок, на глазах выступили слезы. В эту минуту любовь переполняла ее сердце.

– Спасибо тебе, но ты не все предусмотрел. К тому времени уже появятся дети.

– Когда ты будешь отлучаться, ими займется целая армия нянек и гувернанток. Если мы поженимся, я не допущу, чтобы наш брак лишил тебя твоей мечты. Она непременно сбудется.

Бьянка горячо поцеловала Верджила. Их губы соединились, и это был самый сладкий их поцелуй. Женская интуиция подсказывала ей, что, став женой виконта, она не сможет получить все, о чем мечтала, но это ее мало заботило.

– Я не собираюсь много путешествовать – мне не нужны гастроли по Европе, и я не мечтаю о славе, Леклер. Хотя иногда все же так приятно заставить сотни зрителей плакать…

Верджил приподнял Бьянку и вошел в нее, а затем прижал ее к сердцу и увлек своей страстью.

После того как все завершилось, Бьянка лежала, наслаждаясь тем, что Верджил лежит рядом. Тихие слова любви, которые он говорил ей, все еще звучали у нее в голове, и она не сразу осознала, что он продолжает шептать их. Только вернувшись к реальности, она вдруг поняла, что Верджил впервые не вышел из нее раньше времени.

Приподнявшись на локтях, Бьянка ласково посмотрела на него. В глазах Верджила светилась бесконечная, беззаветная любовь, и она ответила ему таким же взглядом.

«Как прекрасна может быть любовь, – подумала она. – В спокойной силе любви обретаешь и теряешь себя одновременно».

И только любовь воодушевляет больше, чем музыка и природа, волнует сильнее, чем головокружительное ощущение высоты на краю обрыва.