В сетях обмана и любви

– И велика ли эта сумма?

– Тебе хватит на жизнь в течение какого-то периода времени, причем довольно длительного: пока маршрут дороги не определится окончательно. Обновление дома, которое будет сделано за это время, окажется для тебя бесплатным. Их заставляет так поступать необходимость выжить в конкурентной борьбе компаний.

– Если я правильно поняла, дети смогут…

– Нет, Молли, не смогут. Люди «Харвей» рассчитывают, что на эту сумму ты одна сможешь жить, сняв в аренду маленький дом в городе на три месяца. Они полагают, что к этому времени в руководстве «Латчер и Мур» будет решен вопрос в отношении железнодорожного полотна.

Молли выпрямилась на стуле, доблестно стараясь сосредоточиться на деле и решив не обращать внимания на горечь в душе.

– Я соглашусь только в том случае, Клитус, если они дополнительно заплатят за следующий семестр Тревиса, без взыскания последующего возмещения, а также возьмут на себя расходы на проживание в течение трех месяцев вместе со мной моей сестры. Мы обе будем работать, так что это выльется компании не в такую уж большую сумму.

Клитус нахмурился.

– Ты, действительно, намерена продать Блек-Хауз?

– Разве не ты заставлял меня сделать это с тех самых пор, как умерла мама?

Он наклонился и взял ее руки в свои.

– Ты упускаешь из виду наиболее важную часть моего предложения, я ведь предлагал тебе не только продать Блек-Хауз…

Молли вырвала руки. Клитус сел на место, глядя ей в глаза с этим своим вечным виноватым выражением на лице.

– Не хочу оказывать на тебя давления, – сказал он, – но я не намерен сдаваться.

Позже Молли обдумала эти слова, довольно важные и сказанные любящим ее человеком. Почему же сдался Рубел? Он не любил ее так сильно, как Клитус? И почему она не может ответить на любовь Клитуса? Однако у нее было одно дело к Клитусу.

– Я хочу, чтобы ты был посредником при продаже моей земли.

Клитус широко открыл глаза:

– Той, где мы собирались строить?..

Молли вскочила:

– Если ты не хочешь помочь мне, я найду кого-нибудь другого.

– Садись, – остановил он ее.

Молли села, зная, что Клитус – единственный человек, к которому она может обратиться.

– Теперь скажи мне, почему ты хочешь продать землю.

– Я не намерена оставлять малышей у родственников дольше, чем это будет необходимо. Я знаю, уйдет некоторое время на то, чтобы продать землю, так как лес на ней срублен, – Молли взглянула, побледнел ли Клитус при упоминании о деле, в котором он сыграл такую неблаговидную роль, хоть и отказывался признать это, и была удовлетворена, заметив, как желваки заходили у него на скулах. – Эти малыши – не только мои братья, но они и между собой лучшие друзья. Думая, что они будут разлучены больше, чем на год, я не могу согласиться отослать их от себя.

– Но что ты можешь сделать, как не отослать их? – его глаза умоляли ее дать правильный ответ, то есть ответ, который он считал правильным: ничего! – Ведь я прав, Молли. Не торопись, подумай. Я когда-нибудь обманывал тебя?

«Нет, – думала Молли по пути в Блек-Хауз. – Клитус Феррингтон никогда ее не обманывал. Но дело было не только в обмане».

Хотя Молли сняла табличку «закрыто» после праздника, у них теперь редко бывали посетители. Она предполагала – это из-за праздничных дней. Люди предпочитали оставаться дома.

Молли слышала поговорку: пришла беда – отворяй ворота. Эта поговорка вполне оправдала себя в Блек-Хауз. Все началось с той самой ночи, когда она убежала с Рубелом в сторожку. Если бы она могла что-либо исправить в своей жизни, то исправила бы ту ночь. Впрочем, она понимала, что не только та ночь в объятиях Рубела Джаррета оказалась причиной ее бед. У нее нет деловой хватки, Клитус прав.

– Где письмо? – потребовал Вилли Джо, когда семья собралась в столовой.

Даже если не было гостей, Молли настаивала, чтобы они обедали и ужинали в столовой – воспоминания, воспоминания на долгие годы… Она вытащила письмо и протянула Линди.

Линди внимательно его изучила, ее губы растянулись в улыбке.

– Это письмо лучше, Молли, намного лучше, хотя могло бы быть еще лучше…

– Прочитай, Линди, – настаивал Вилли Джо.

– «Дорогой Рубел», – читала Линди, – «дети, Шугар и я приглашаем тебя в Блек-Хауз на Рождество. Все мы надеемся, что ты сможешь приехать. Твой друг Молли Дюрант».

– Твой друг? – спросила Линди. Молли смутил ее взгляд.

– Попроси его приехать пораньше и помочь нам нарядить елку, – попросил Вилли Джо.

Всю неделю малыши беспокоились, когда же они пойдут в лес и выберут елку. Не маленькую елочку, а большое дерево! Предложение Вилли Джо больно кольнуло Молли в сердце. Она представила себе, как мальчики и Рубел тащат из леса елку, вся семья собирается в гостиной, они украшают елку, поют рождественские песни и смеются…

Смеются? Они будут смеяться и без Рубела Джаррета!

– Я пойду с вами рубить ель, – сказала Молли.

– Но мы хотим большую елку, – заметил Вилли Джо.

– Бо-о-ольшую! – повторил Малыш-Сэм, подняв ручонки к потолку.

– Мы срубим большую, – пообещала Молли. – Тревис приедет домой к концу недели, и мы пойдем в лес. Линди тоже пойдет. Мы возьмем лошадь и привезем ель домой.

Малыш-Сэм наклонил голову и потер кулаком глаза:

– Я хочу, чтобы мистер пошел с нами.

Молли едва сдержала слезы. Один взгляд на малыша вызывал у нее в эти дни приступ удушья. Сэм все еще называл Рубела мистером, как звал с самого начала… с самого начала и до того времени, когда они узнали, что Рубел Джаррет лжец.

– Если мы привезем ель сами, – убеждала Молли, – мы удивим всех, кто придет к нам на Рождество.

Она еще не знала, как объяснит отсутствие Рубела. Это будет, конечно, большим разочарованием для всех, но следующий день после Рождества, когда она объявит о своих намерениях, станет еще большим потрясением. Как она и сказала Линди, жизнь полна разочарований.

Когда Молли протянула руку за письмом, Линди отказалась его отдать.

– Я сама отправлю.

– Нет, – Молли встала и забрала письмо из рук сестры, – это мое письмо, я должна сама надписать адрес на конверте. Как это будет выглядеть, если он получит мое письмо с адресом, написанным твоей рукой?

– Напиши адрес, а я отнесу на почту, – согласилась Линди.

– Если ты не доверяешь мне, то тебе вообще не следовало просить меня писать это письмо!

Дети смотрели, как она надписывает адрес и кладет в свою сумочку, чтобы отослать письмо, когда пойдет в магазин после полудня.

Однако потом Молли перепрятала письмо понадежней, в ящик платяного шкафа под стопку белья. Оставалось еще две недели до Рождества, и Молли проверяла ящик по нескольку раз на день, чтобы быть уверенной: дети не нашли письмо и не отослали. Единственное, что могло испортить им последнее Рождество в старом доме, это приезд Рубела.

Первый вопрос, который задал Тревис, переступив порог дома: сможет ли он вернуться в школу. Молли с облегчением сказала ему «да». Но когда он спросил, откуда на этот раз взялись деньги, Молли уклонилась от ответа.

– Откуда и раньше!

– Ты хочешь сказать, что не знаешь?

Она пожала плечами, обняла брата и напомнила, что дареному коню в зубы не смотрят.

– Но не ожидай много подарков!

– Когда у нас были подарки, а, Молли?

Молли сжала губы от этой печальной правды.

Тревис обнял ее:

– Какое это имеет значение?

Клитус пришел на ужин в воскресенье и принес с собой договор, подписанный представителями «Харвей». Он передал его Молли на кухне, когда Шугар вышла, чтобы ударить в треугольник, созывая всех на ужин. Молли сунула договор в карман фартука, даже не взглянув на него.

– Они согласились на все условия? – спросила она, удивляясь, что все оказалось так просто.

– Мистер Браун просил передать тебе, что ты заключила выгодную сделку.

Молли улыбнулась, но не тому, что теперь у нас в руках проклятый договор, просто она радовалась, что сможет послать Тревиса в школу на следующий семестр.