Скандал и грех

Они вчетвером стали подкрадываться к дому. Окна нижнего этажа были освещены.

– Это музыкальная гостиная, – объяснила Абигайль, пока терьер продолжал лаять.

Кэри оглядел дом – огромный, современный, построенный из белого мрамора в неоклассическом стиле.

– Где слуги?

– Пагглс в Танглвуде. Остальных папа забрал с собой в Карлтон-Хаус, чтобы разносить напитки. Все для принца-регента.

– Это твой дом?

– Конечно.

– Здесь полно французских окон, Смит, – строго произнес Кэри. – Не понимаю, отчего я тогда не могу вставить французские окна в своем чудовище Тюдоров, если ты можешь вставить их в храм проклятого Аполлона.

– Твое чудовище Тюдоров – оригинал, – честно сказала она. – А мой храм – подделка.

Кэри засмеялся. Это не очень понравилось герцогу, который страшно беспокоился, что его Джульет сейчас поддается чарам ирландца.

– Может, нам перелезть через стену? – предложил он.

– В потайном месте стены есть ключ, – ответила Абигайль. – Я вам покажу.

Кэри тут же схватил ее за руку:

– Нет, ты останешься здесь.

– Это мой дом, Кэри. Я всегда могу туда попасть. В саду стоит дуб, который дорос уже до моего окна. Потом можно сойти вниз и захватить мистера Рурка.

– Давайте так и сделаем, – проворчал герцог. – Фейерверки могут зажечься в любой момент.

– А вам отсюда видно фейерверк? – спросил Кэри, пока они пробирались сквозь рододендроны, окаймлявшие лужайку. – Я имею в виду из Кенсингтона.

– Да, особенно хорошо смотреть с крыши. Приблизившись к дому, они услышали доносившуюся оттуда музыку, и Абигайль узнала «Лунную сонату».

– Это играет Джули, – уверенно сказал герцог. – Вы можете побыстрей?

Абигайль прошла мимо окон, достала спрятанный ключ и впустила их в сад. Терьер приветствовал хозяев радостным повизгиванием. Музыка в доме резко смолкла, и Кенсингтон накрыла зловещая тишина.

– Ради Бога, заставьте собаку лаять, – прошептал герцог.

– Хлопните руками, сэр. Ангел тут же залает на вас.

– Боудич, хлопай.

Слуга хлопнул, собака залаяла, мисс Уэйборн продолжила играть Бетховена.

– Вот дерево, – шепотом сказала Абигайль. – А вот мое окно.

– Ну, Смит, лезь. – Кэри подставил ей руки.

– Я? А вы не можете?

– Это твое дерево. Тебе и лезть.

– Она твоя сестра! В любом случае я не могу. – Абигайль придвинулась к мужу и прошептала ему на ухо: – Я оставила панталоны в комнате мистера Рурка.

– О! – произнес он. – Это большая неприятность. Преторианцы не ходили в штанах, и свои брюки я оставил в Карлтон-Хаусе, как поется в одной песне. Черт побери, Смит, твой жемчуг я тоже оставил, боюсь, ты никогда его больше не увидишь.

Абсолютно равнодушная к переменчивой судьбе жемчуга, Абигайль внимательно изучила тело мужа ниже пояса.

– Ты хочешь сказать, что все это время у тебя под юбкой ничего не было?

– Это не юбка, а туника, – поправил Кэри. – Я хотел быть… тоже оригиналом.

– Ваша светлость?

– Не рассчитывайте на меня, – ответил Окленд, подкрадываясь к дому. – Я сенатор. Мы должны просто разбить одно из французских окон.

– Каждое стоит тридцать фунтов, – запротестовала Абигайль.

Увы, экономия себя не оправдала. Герцог уже стартовал на полной скорости к ближайшему окну, но тут мисс Уэйборн была настолько любезна, что распахнула его для отвергнутого жениха. Благодаря ее любезности герцог с разбегу влетел в окно и сокрушил обитое атласом французское канапе стоимостью в пятьдесят гиней.

– Джули! – крикнул герцог, вскочив на ноги. – Джули, все в порядке! Ты уже в безопасности.

Джульет одарила его пощечиной.

– Ты отправился в Карлтон-Хаус в этом дурацком костюме без меня? Знаешь ли ты, что мне пришлось вынести этим вечером?

– Тебя похитил Рурк? Моя бедная девочка. Мой ангел! Я убью его за это.

– Ты мог бы его убить. – Кипя от злости, она вышла в сад. – Если б появился здесь на полчаса раньше.

– Ты позволила ему бежать? – спросил герцог, тенью следуя за ней.

– Почему твой слуга так нелепо хлопает руками?

– Чтобы заставить собаку лаять.

– Теперь он может остановиться.

Боудич остановился. Ангел воспользовался моментом и бросился на него.

Пока хозяева отрывали терьера от Боудича, герцог осмелился коснуться гордой спины мисс Уэйборн.

– Дорогая, не имеет значения, если ты позволила Рурку бежать. Я затравлю его, как ирландскую собаку, кем он и является.

– Нет, ты этого не сделаешь, – процедила Джульет. – Через минуту он уйдет отсюда.

– Ты хочешь сказать, он еще в доме?

– Он вернется в Олбани, – продолжала она. – А ты оплатишь его счет.

– Я?! С какой стати? – прорычал герцог.

– Да. Такова была ставка пари.

– Какого пари?

– Разве я тебе не сказала? Я бы давно это сделала, если б ты занялся моим спасением, вместо того чтобы развлекаться в Карлтон-Хаусе. Хоть кого-нибудь из вас беспокоило, что меня похитили? Кэри, ты, кажется, мой брат!

Кэри оттащил Ангела от лежавшего на земле Боудича и передал лающего терьера Абигайль, которая, поразмыслив, бросила пса в дом и закрыла французское окно.

– Все в порядке, Боудич? – спросила Абигайль, отряхивая человека, дважды запихнувшего ее в ящик под сиденьем кучера.

– Прости, Джули, – умолял под дубом герцог. – Прости за все. Я знаю, ты просто хотела рассмешить меня, украв табакерку Хораса. Прости за мою чертову ревность. Но почему ты не позволяешь убить его? Может, я сам бросил тебя в его объятия? Скажи прямо сейчас.

– В его объятия? – прошипела Джульет. – Мне следовало избить тебя за подобные слова. Я тебе говорила, мы просто друзья. Это полностью твоя вина! Он делал это из-за денег, поскольку ты лишил его содержания. Можешь представить его замешательство, когда он понял, что похитил не ту женщину?

– Не могу, – ответил герцог. – Это непростительно. Сунуть тебя в мешок из-под гнилой картошки и запихнуть в ящик под сиденьем!

– Мешок из-под картошки, – усмехнулась Джульет. – Что за больное воображение. Он просто ссадил кучера, взял поводья и умчался прежде, чем слуги поняли, что произошло. Он неплохо правит, за всю дорогу не сделал ни одной ошибки. Потом открыл дверцу кареты и чуть не умер. Он был в таком замешательстве, бедняга, что я предложила ему пари: если ты не найдешь меня до полуночи, я отпускаю его. А сейчас двенадцать тридцать. Как видишь, ты сам виноват, что не можешь его убить.

– Это ее вина, – сказал герцог, указывая на Абигайль. – Я хотел похитить тебя, но Боудич по ошибке схватил ее. Эта маленькая дьяволица сунула мне в лицо раскаленную кочергу!

– Дай посмотрю. – Джульет внимательно оглядела при лунном свете лицо герцога. – Я думала, что ударила тебя рамой! – воскликнула она, доставая носовой платок и осторожно касаясь его лица. – Мой бедный Джинджер! Ты действительно хотел меня похитить? Это не пустая болтовня?

Видимо, почувствовав, что разговор слишком затянулся, герцог схватил Джульет в объятия и начал целовать. Мисс Уэйборн не оказала сопротивления, более того, усиленно помогала ему в этом.

Пока все были заняты своими делами, Ангел вбежал в комнату хозяйки, продолжая беспрерывно лаять в распахнутое над их головами окно.

– Простите, – раздался голос из ветвей дуба, – могу я теперь спуститься?

– Что вы там делаете, мистер Рурк? – спросила Джульет.

– Кажется, собака хотела, чтобы я ушел. Естественно, я выпрыгнул из окна. Насколько я понял, вы уладили свою небольшую ссору с его светлостью, мисс Уэйборн?

– Да, вы можете уйти, – заверила Джульет.

Мистер Рурк спрыгнул с дуба, все еще одетый как Марк Антоний и тоже…

– Кэри, он тоже без штанов, – прошептала Абигайль, отводя глаза.

Актер уже целовал руку мисс Уэйборн.

– Вы можете взять карету его светлости, чтобы вернуться в Олбани. Она стоит посреди дороги. Выпейте сегодня столько шампанского, сколько захотите. А летом я ожидаю вашего приезда в Окленд-палас для постановки «Двенадцатой ночи». Кстати, – прибавила Джульет, снимая кольцо и протягивая Рурку, – я хочу, чтобы вы это взяли.