Счастье Анны

Так сложилось, что пани Костанецкая в этот день не смогла вырваться из Константина, а у Таньского была какая-то ответственная конференция. Анну и Литуню провожали только пан Костанецкий с Бубой. Они весело смеялись. Буба объявила, что осенью она с мужем приедет к дяде Оскерко, пан Костанецкий шутил с Литуней, а Анне было немножко грустно.

Проводники закрыли двери вагонов, и поезд медленно пошел. Литуня изо всех сил махала платочком в направлении убегающего вокзала.

На перроне в толпе остались Буба с отцом. Пан Костанецкий смотрел на уходящий поезд и покручивал усы, как бы желая спрятать улыбку.

— Да-да, — повторял он с удовлетворением, — ну, так…

— Я очень рада, папочка, очень! — взяла его под руку Буба.

— Радуешься, кухасю? Хе-хе… Ну, так у меня есть одна мысль. По причине сегодняшнего вечера загуляем. Приглашаю тебя на ужин в «Европу». Что ты на это скажешь?

Они с трудом продвигались в шумной толпе.

— Так что же ты на это скажешь? — повторил удовлетворенный своим планом пан Костанецкий.

Буба отрицательно покачала головой:

— Спасибо тебе, папочка, ты неслыханно любезен, но видишь ли, Хенрик скоро вернется с собрания. Я должна возвращаться домой.

— Ах ты, плохая дочь! Ну, садимся, — он открыл дверь машины. — Отвезу тебя, а сам поеду кутить. Заявляю тебе, что ты родного отца с пути истинного сводишь.

Буба смеялась, выходя из машины, и крепко обнимала его.

Шофер развернулся и, повернув голову, спросил:

— Пан председатель, в Константин едем?

Пан Костанецкий был занят своими мыслями и автоматически подтвердил:

— В Константин, кухасю.