Любовь викинга (ЛП)

Легкий трепет пробежал по ее телу. С Брандом Бьернсоном все могло быть иначе… Когда она показывала ему амбарную книгу, их пальцы нечаянно соприкоснулись, и все ее чувства в тот же миг обострились. Ничего подобного она никогда не испытывала. Эдит отмахнулась от этого воспоминания, не желая тешить себя ложными надеждами. В конце концов, терпела же она Эгберта с его побоями. Вытерпит и норманна.

Хильда не сводила с нее шокированного взгляда.

— Спасибо тебе за молчание, кузина.

— Эдит, ты серьезно? Это и есть твой план?

— Думаешь, я стану шутить такими вещами? — Эдит сложила руки на коленях. — Чтобы мой план сработал, я должна оставаться в замке. Если я уеду, то никогда не смогу вернуться назад.

Хильда раскрыла рот, сделавшись похожа на рыбу.

— Я бы скорее покончила с собой. Бранд Бьернсон — чудовище. Одно его имя заставляет взрослых мужчин трястись от страха. И этот его уродливый шрам на шее… Говорят, родная мать пыталась его удавить. Этот человек одержим дьяволом.

— К сожалению, у меня не было выбора, — терпеливо ответила Эдит. Хильда с самого детства была излишне мелодраматична. — Если я умру, кто вступится за тех, кто возделывает землю или трудится на кухне? И уверяю тебя, Бранд Бьернсон одержим вовсе не дьяволом, а вполне земными пороками.

— Перестань пытаться обратить все в шутку, Эдит. Почему ты согласилась? Как ты могла? — Хильда покачала головой. — Иногда я отказываюсь понимать тебя, кузина. Ты должна была схватить нож, обнажить грудь и покончить с собой. Так поступила бы любая истинная нортумбрийка.

«Почему же ты предпочла стать любовницей Эгберта, а не убила себя?», с горечью подумала Эдит, но смолчала. О некоторых вещах лучше не заговаривать вслух. Наверное, у Хильды были свои причины, да и в целом она вела себя много лучше прежних любовниц Эгберта.

— Почему, Эдит?

— Я должна думать о других, — ответила она, когда выносить взгляд Хильды было более невозможно. — Моя честь ничего не стоит по сравнению с безопасностью моих людей. Возможно, я смогу обуздать этого норманна и спасти все, что мне дорого. Кто знает, может, со временем он начнет доверять мне настолько, что разрешит управлять поместьем.

— Что ж, значит, таков твой выбор, кузина. — Хильда встала и присела в реверансе. — Я искренне желаю тебе удачи. Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь. Эти норманны… они как животные. У тебя же такая нежная натура. Ты не должна страдать…

— Не нужно напоминать мне, какую судьбу я себе выбрала.

Хильда вспыхнула.

— Прости, если задела тебя, кузина. Я лишь хотела убедиться, что ты понимаешь, что тебя ждет. Когда я жила на юге…

— Спасибо, Хильда. — Эдит склонила голову. Сейчас, когда ее мужество и так было на исходе, ей меньше всего хотелось выслушивать рассказы о зверствах норманнов. Надо жить одним днем и не гадать, что случится с наступлением ночи. — Нам пора готовиться к пиру. Если руки будут заняты, то не останется времени на бесполезные размышления.

— Пир? Как ты можешь думать сейчас о еде?

— Норманны хотят, чтобы их накормили. — Эдит коснулась связки ключей, напоминая себе, что кое-какая власть у нее все же осталась. — Давай покажем им, что такое настоящее нортумбрийское гостеприимство. Они пока что не грабят, не мародерствуют и не делают ничего похуже — есть что отпраздновать, верно?

Хильда закатила глаза.

— Кузина, ты такая наивная.

— Не наивная, а реалистичная, — поправила ее Эдит, с трудом сдерживая раздражение. — Я предпочла жизнь в стенах родного дома. Я предпочла иметь место, где можно преклонить голову.

— И это все, что тебя заботит? — Хильда щелкнула пальцами перед ее носом. — Ты сдашься без боя? Лучше бы ты разрешила мне встретить их. Я боролась бы с ними хоть голыми руками, но не позволила бы захватить замок. Вот уж не знала, что ты такая трусиха.

— Как с ними бороться? — устало спросила Эдит. — Эгберт увел всех взрослых мужчин. Никто из них не вернулся. Сколько вдов породила его жажда славы?

— Ты правда веришь, что сможешь укротить этого варвара? — Хильда оглядела ее с головы до пят. — Что ты знаешь о том, как быть женщиной, кузина? Ты привыкла возиться с пергаментом и чернилами или же объезжать верхом поля, проверяя посевы. Но разбираешься ли ты в искусстве любви? Что будет, когда норманн поймет, что ты больше поднаторела в счете, чем в любовных играх?

— Кузина, ты забываешься. — Эдит ударила кулаком о кулак. — Ты всего лишь гостья, попросившая приюта в моем доме. Я предоставила тебе защиту и кров. И ни единым словом не упрекала тебя за твое поведение.

Залившись пунцовым цветом, Хильда опустила глаза долу.

— Прости за прямоту, Эдит, но тебе не стоит обманываться. Поместье уже не вернешь. Неужели у тебя не было иного выхода? Такого, чтобы норманны не тронули нас обеих?

Она глубоко вздохнула, не желая даже думать о предстоящей ночи или о том, что будет, когда Бранд обнаружит ее полную несостоятельность. Оставалось только надеяться, что, взяв ее в наложницы, он держал в голове какую-то иную цель. Эдит никак не могла взять в толк, чем же его привлекла. Он наверняка предпочел бы ее кузину, будь она на тот момент в зале.

— Поживем, увидим. Кто знает, может быть, эти норманны не причинят нам зла.

— Я буду молиться о том, чтобы ты оказалась права. — Хильда участливо взяла ее за руку. — Надеюсь, твой норманн будет обходителен с тобою. Иначе я тебе не завидую.

— Спасибо. Я тоже на то надеюсь. — Эдит опустила голову, запрещая себе думать о том, что ждет ее впереди.

— Но ты ведь не станешь настаивать на моем присутствии на пиру? — Вспомнив о своем собственном благополучии, Хильда схватилась за голову. — Ты же знаешь, как я боюсь норманнов. Поручи мне задание, любое, лишь бы с ними не сталкиваться. Мне нужно занять себя на какое-то время, пока не станет понятно, что они из себя представляют, и не лучше ли мне поискать убежища в другом доме.

— Можешь пока поработать на кухне, раз наши гости так сильно тебя беспокоят. — Она быстро прикинула в уме: если Хильда попадется норманнам на глаза, это добавит лишних проблем. Сейчас ей важнее сосредоточиться на том, как освоить свою новую роль, нежели отвлекаться на мысли, как бы кузина не натворила дел. — Норманны едва ли туда сунутся, а повару всегда нужна помощь, если, конечно, ты не боишься запачкать руки. Я переговорю с ним.

— Спасибо, кузина, ты очень добра. На кухне, значит на кухне, — пробормотала Хильда и покраснела. — Если тебе понадобится совет по поводу… ну, ты понимаешь… Я с радостью поделюсь всем, что знаю.

— Большое спасибо за предложение. Если что, я непременно к тебе обращусь, — ответила Эдит с сарказмом и мысленно поклялась, что если у нее и возникнут вопросы о любовных делах, то к Хильде она обратится в последнюю очередь. Это было бы слишком унизительно.

Хильда кивнула и торопливо упорхнула прочь, покачивая узкими бедрами и шурша юбками, под которыми то и дело мелькали лодыжки. Глядя на ее чувственную походку, Эдит еще раз уверилась в своей женской неполноценности.

— У меня все получится, — прошептала она. — Я буду стараться изо всех сил. Иначе я погибла.

Глава 3

— О чем вы так глубоко задумались, леди Эдит? Что-то замышляете?

Она вздрогнула, услышав низкий голос Бранда, и увидела, что он стоит совсем рядом со скамьей, на которой она сидела. Как он сюда попал? И сколько успел услышать? Надо запомнить, что для столь крупного человека он очень бесшумно передвигается. Эдит закусила губу. Она привыкла, что Эгберт всегда предвещал свое появление руганью и громким топотом.

— Я отдыхала. — Она заставила себя удержать руки на коленях. Рассказанная Хильдой история — не более чем дикая выдумка. Не может он быть настолько ужасен. — Сегодня выдался непростой день. Еще не настал полдень, а вся моя жизнь переменилась. Есть над чем поразмыслить.

— И, поразмыслив, вы передумали? Хотите уйти в монастырь, но боитесь мне признаться?