Рискованное увлечение

Хорошо. Значит, в действительности его можно изгнать наипростейшим намеком на труд! Разочарование пронзило ее подобно кинжалу, несмотря на успех задумки. Нужно было удостовериться, что он не вернется обратно, вне зависимости от выигрыша или поражения, однако при этом ей должна быть гарантирована отличная партия, До чего же глупо печалиться, когда ты только что добилась чего хотела!

– Сэр, я не попрошу ничего, что, по моему разумению, выходит за пределы ваших талантов. И потом, я не держу свиней.

Он поднял брови и улыбнулся.

– Тогда я к вашим услугам, мэм, при любом исходе партии. Но если уж мне вменяется делать вашу работу по хозяйству, то в случае моей победы вы тоже должны выполнить мое желание.

Это было небезопасно. Но только что сделанным ходом он поставил под угрозу своего коня на ферзевом фланге. Очень скоро она объявит мат – и тогда все опасения будут уже неуместны. Отобрав у белых коня, Джульетта готовилась загнать противника в ловушку и обеспечить себе выигрыш.

– Я согласна, – сказала она. – На тех же самых условиях.

Авденаго спрыгнул на землю и, хвост трубой, важно прошествовал прочь. Джульетта наблюдала за удаляющимся негодующим хвостом, затем снова взглянула на мистера Грэнвилла. Ей вдруг стало тревожно, и по спине пробежал холодок.

Партнер, предельно сосредоточившись, едва замечал ее присутствие. Надменность, угадывавшаяся в уголках его губ, теперь исчезла. Он выглядел таким же строгим и суровым, как высеченный из камня святой в местной церкви. Воротничок рубашки так и остался расстегнут. Джульетта прошлась взглядом по золотистым волнам волос, убранных над ушами назад, и вдоль шеи. Прекрасной, сильной мужской шеи, обещающей ей точеное тело ниже и приглашающей к поцелуям.

Проклятие! Этот мужчина – посторонний человек, просто случайно проезжавший мимо. И это всего лишь партия в шахматы!

Следующим молниеносным ходом он блокировал ее ладью. Что это ему дало? Непонятно. Еще пять ходов, может, шесть – и она победит.

Мистер Грэнвилл не поднимал глаз. Авденаго свернулся клубочком возле камина. Седрах, жмурясь, сидел на подоконнике.

Дождь продолжал барабанить.

Мисах оплетал ноги ее противника, урчал и тыкался ему в сапоги.

Мужчина время от времени опускал руку, прикасаясь к пестрому коту своими длинными пальцами. Кот издавал рокочущие звуки. Седрах спрыгнул с подоконника и проследовал через всю комнату, отвоевывать себе право устроиться на колене у гостя. Пока Мисах, виток за витком, ткал паутину вокруг его ног, Олден свободной рукой перебирал шерсть Седраха. Нежные пальцы завораживали своей чудодейственной лаской.

Урчание эхом катилось все громче и громче. Урчание и тепло. Стук дождя, кошачье мурлыканье и потрескивание углей в камине. Кровь Джульетты с леностью проплывала по жилам, кружась в жарких, бесшумных маленьких водоворотах. В бедрах возникло легкое щекочущее чувство. Нервно разглаживая юбки, Джульетта сделала ход и посмотрела на своего незваного гостя.

«Такие прекрасные скулы. Такие чувственные руки».

Его большой палец поглаживал головку ферзя. Будто что-то ища среди вороха белого льна и белых кружев. Будто разведывая подступы к обнаженному женскому бедру.

Разгоряченная кровь прилила к ее щекам.

Все это было заведомо известно. С той минуты, когда она увидела, как этот джентльмен оседает на кирпичную дорожку. Тяжелые веки. Обольстительная улыбка. Источающая мощь кожа. Тонкая сорочка, атласный жилет и белокурые волосы, подернутые зыбью волн. Все в нем напевало озорную песенку:

Распутник может все это позволить,

Ибо приятная наружность для него

Всего лишь мелочный каприз,

Чье назначение – уравновесить

Сокрытую внутри стальную твердь.

Так неужели, зная это,

Ты все же дашь себя красою одурачить?

Джульетта в сердцах вновь сосредоточилась на шахматной доске. Белый ферзь за это время продвинулся на пять полей. Теперь это была уже другая игра – Джульетту вынудили уйти в оборону. План с объявлением мата рассыпался. Она лишилась сразу слона и ладьи на королевском фланге, тогда как белые на этом размене потеряли только коня и несколько пешек. По мере перегруппировки фигур положение на доске менялось. Угроза, словно материализующаяся из ниоткуда, опутывала черных своей паутиной.

Когда Джульетта оценила положение, паника сдавила ей горло. Если противник не совершит крупную ошибку, он выиграет эту игру. Она составила себе неправильное представление и позволила незнакомому человеку вторгнуться в ее жизнь.

Потому что он лежал такой беспомощный на ее дорожке…

Потому что он был ласков с ее котами…

Потому что он зашел в дом только по ее настоянию и, казалось, даже тревожился, что ему нужно уходить…

Она нарушила все свои правила и недооценила степень угрозы.

Но теперь уже было слишком поздно.

Он откинулся назад и вытянул над головой обе руки, бурно выражая этим жестом, исполненным мужской силы, свой триумф.

– Шах в два хода, миссис Ситон!

Неожиданный вкус огорчения и унижения был для нее очень горек. Озадаченная стратегией противника, Джульетта изучала доску.

– Я вижу, что должна уступить вам победу, сэр. Вы сильный игрок, не так ли?

Он засмеялся.

– Как и вы, мэм. Вы были чертовски близки к победе! Я слышал, что вы красивы, но мне не говорили, что у вас так много других достоинств.

Она встала и отодвинула кресло, коты бросились врассыпную.

Ее обошел игрок выше классом, нежели она. Теперь он не постесняется этим похваляться. Будь он неладен!

– Вам говорили обо мне? – резко сказала Джульетта. – Кто? И что вы еще слышали, сэр? Выходит, не случай привел вас к моей калитке? И не мой белый горошек?

Глава 2

До Олдена дошло, что его завоевание едва не пошло прахом. Он быстро совладал с собой и вполне осознанно решил использовать следующий шанс.

Олден смутно помнил какого-то Ситона, у которого как-то раз выиграл шестьсот гиней за одну партию.

Он откинулся назад и улыбнулся.

– Мне описал вас хозяин «Трех бочек», и я подумал, что, возможно, мы с вашим покойным мужем однажды встречались в «Сент-Джеймсе». Это случайное стечение обстоятельств затем повлекло небольшой разговор о вас. Если вы усматриваете дерзость с моей стороны, прошу меня простить, миссис Ситон.

По ее щекам и шее медленно распространялся густой румянец. На этом фоне ее потемневшие глаза казались фиолетовыми.

– Вы мошенник! – воскликнула она. – Шарлатан! Это неслыханная наглость, сэр! Я прошу вас немедленно уйти.

Олден встал и отвесил церемонный поклон. Что вызвано такую бурную реакцию? Что он такого сказал?

– Миссис Ситон, вы были безмерно добры ко мне. Если я оскорбил вас, еще раз прошу прощения и рассчитываю на ваше снисхождение. Несколько часов в вашей компании не доставили мне ничего, кроме удовольствия.

– Оставьте! – сказала она сердито. – Здесь шатается много повес. Думаете, вы первый, кто пытается расточать пустые комплименты одинокой бедной вдове? Но я не считаю себя обделенной. И глупой тоже. Я не ищу ни любовника, ни другого мужа. Всего хорошего, сэр. Дождь кончился. Дорогу вы знаете!

Олден стоял на грязной улице и глядел на шляпу, которую держал в руках. Он учинил отменный беспорядок! Но что-то и вынес из этой кутерьмы. Миссис Ситон оказалась далеко не глупой, но подавленной и одинокой, хотя и отрицала это. Его упоминание о покойном муже спровоцировало у нее не печаль, не любовные воспоминания, а отчаяние – даже страх.

Почему? Ее брак был так ужасен или так хорош?

Олден тешил себя надеждой, что женщина пугалась силы собственной страсти. Страсть требовала выхода, чему он собирался помочь. На это у него оставалось еще четыре дня. Он водрузил на голову треуголку и зашагал к «Трем бочкам», а через полчаса уже скакал на север сквозь длинные летние сумерки.