Бегство из-под венца

Чтобы не углубляться в эту тему, Виктор наклонился и поставил мальчика на пол. Мальчишка тут же помчался по комнате.

Софи и Кин, судя по всему, хорошо знавшие, чем это грозит, переставили хрупкие предметы повыше. Виктор распахнул дверь в смежную Комнату, так что маленький негодник мог носиться по всему дому.

– Садитесь. Сейчас подадут сандвичи. – Он подошел к девочке и спросил:

– Ты какие сандвичи любишь?

Прежде чем ответить, Реджина взглянула на Кина, будто ожидая его разрешения. Это задело Виктора. Софи села рядом с девочкой.

– Не бойся, милая. Ты же помнишь лорда Уэдмонта. Ты знаешь, что тебе дали второе имя, Виктория, в, честь него? Думаю, ты можешь называть его…

Двери распахнулись, и в гостиную вошла шикарная женщина, ее темные волосы, уложенные в элегантную прическу, свободно падали на плечи.

– Не говори этого! – потребовала она.

– …дядя Виктор, – машинально закончила фразу Софи, во все глаза глядя на гостью.

– Мама! – вскрикнула девочка.

Она слезла с софы я терпеливо ждала, когда ей разрешат подойти к матери.

Эмилия была, как всегда, изящна и красива. Но Виктор передернул плечами, как от внезапно налетевшего холодного ветра. Четыре года назад влечение к этой женщине едва не стоило Виктору жизни. Но оно стоило ему его лучшего друга, даже двух друзей.

Появились дворецкий и лакей с подносами. Обстановка оживилась. Эмилия прижалась губами к щечке дочери, потом улыбнулась Софи и Кину.

– Я вернулась раньше, – объяснила она, заметив удивление на их лицах.

Кин перехватил носившегося по комнате сынишку и, соблазняя конфетой, уговаривал посидеть.

– Дай ему сначала сандвич, Кин, – посоветовала Софи. Все ее внимание было нацелено на детей.

Эмилия сняла перчатки и тронула Виктора за рукав.

– Можно мне поговорить с тобой? – шепнула она, едва заметным движением головы указав на соседнюю комнату.

Как только они вошли туда, она тут же укрылась за дверью, чтобы их не могли увидеть из гостиной.

– Эмили, – запротестовал Виктор. Она прильнула к нему и обвила его шею руками.

– Когда я услышала новости, то была просто в ужасе. – Виктор боролся с желанием сбежать.

– Ты написала мне об этом в трогательном письме. Она приподнялась на цыпочки и взъерошила его волосы.

– Как ты? Я так тревожилась за тебя. Я… – Она прикрыла свои синие глаза, и, когда снова взглянула на Виктора, они были полны слез.

Только не это. Он нуждался в сочувствии – вокруг него столько плачущих женщин. Он вспомнил и Ленарда, который едва не разразился слезами, услышав, что не слишком ему понравился. Ну почему в последнее время, едва только люди оказываются рядом с ним, у них сразу глаза оказываются на мокром месте? Даже его честь добрых полчаса орошал слезами его новый шелковый сюртук.

– Я так часто думала о тебе. Кстати, Джордж вернется в город только через месяц.

Не собирается ли Эмилия предложить ему…

– Мне бы не хотелось, чтобы ты оставался в одиночестве. – Она теснее прижалась к нему, так что Виктор ощутил малейшие изгибы ее тела. Губы ее чуть изогнулись, сложившись в неуловимую улыбку Моны Лизы. – Я часто вспоминаю ту ночь в карете.

Неужели она предлагает ему снова стать… его любовницей?

– Теперь ты замужем за Джорджем, – пробормотал он.

Она досадливо хмыкнула.

– Мы давно женаты и успели наскучить друг другу. – Виктора это покоробило. Он положил руки ей на плечи.

– Эмилия, я всегда буду помнить о тебе, но эта любовь однажды едва не стоила мне жизни.

Она скользнула ладонью по его руке.

– Я только хочу, чтобы ты знал: зачем бы я тебе ни понадобилась, я приду.

Виктор был потрясен. Испуган. Он отстранил от себя Эмилию. Да он скорее переспал бы с Ленардом. Господи, что за мысль!

Виктор снова притянул Эмилию к себе, поцеловал и… ничего не почувствовал.

Эмилия улыбнулась. Он внутренне содрогнулся. Она погладила его по руке, потом отступила и надела перчатки.

– Пора возвращаться, пока наше отсутствие не заметили.

– Пойду на кухню, отдам распоряжения. – Эмилия, улыбнувшись, кивнула. Виктор в смятении смотрел на нее. Перед его мысленным взором возникли голубые глаза Ленарда. Одно из двух: или сон никак не выветрится из его головы, или он заразился сумасшествием от Мэри-Фрэнсис.

Господи, он зарекся жениться, но отнюдь не отказывался иметь дело с женщинами.

Тогда почему когда он поцеловал Эмилию, то ничего не почувствовал, а когда думал о Ленарде…

Черт побери, ему явно необходимо выпить.

Глава 3

Камердинер Виктора стоял, перекинув через руку галстук, и улыбался.

– Что тебя так обрадовало, Милларс? – с досадой спросил Виктор.

Его раздражало, что предложение отобедать у него, сделанное Софи и Кину, распространилось и на Эмилию. К тому же он уже почти жалел, что пригласил Ленарда.

– Ничего, милорд. – Камердинер стер с лица улыбку. – Просто я рад снова видеть вас среди друзей.

Друзья, родственники, маленькая дочка, которая явно боялась его, – сегодня все они скорее огорчали Виктора. Реджина так и не подпустила его поближе, пока лакомилась бисквитом.

Для своих пяти лет она была прекрасно воспитана. Но всякий раз, когда Виктор приближался, она прижималась к Софи, Кину или к матери и опускала головку; подбородок у нее дрожал.

Ему хотелось крикнуть: «Я твой отец, милая девочка! Мне дорог каждый волосок на твоей прелестной головке. Почему, скажи, во имя всего святого, ты боишься меня?»

Виктора угнетало то, что любой может говорить с ней, любой, но не он. И вдвойне тяготило, что ему нельзя признать ее своей законной дочерью.

Черт возьми, ведь она, вероятно, останется его единственным ребенком. Поведение Реджи напоминало Виктору, как сам он в детстве боялся своего отца. Но его страхи не были беспочвенны. Или были? Виктор не мог припомнить, чтобы отец уделял ему хоть какое-то внимание. Он знал только; что отец своим поведением причинял его матери страдания и разбил ей сердце. Виктор не смог ни защитить мать, ни спасти ее от преждевременной смерти.

Кажется, в его жизни все повторяется. Он соблазнил Эмилию, его финансовое положение в то время не позволяло уладить дело должным образом. Он разбил сердце, правда, не ей, а ее мужу Джорджу. Он был не в состоянии спасти от безумия собственную жену и разбил ей сердце своими требованиями. Так с чего он взял, что может оказаться полезным неопытному американскому юнцу?

– Кто-нибудь из гостей уже прибыл?

– Не думаю, милорд. Как только вы закончите одеваться, я отправлюсь в карете за вашим юным другом.

Виктор обернулся и посмотрел на слугу. Разве он поручал ему ехать?

– Ты не находишь, что мистер Холл немного странный?

– В каком смысле, милорд? – Камердинер суетливо собирал одежду Виктора.

Виктор ослабил узел галстука. Он затянул его так туго, что кровь прилила к лицу.

– Черт побери, давай другой, – в сердцах бросил он, сдернув галстук.

Как он мог объяснить тревогу за Ленарда, не выдав своего странного интереса к нему?

– Пожалуйста, милорд. – Камердинер подал другой галстук, держа наготове третий.

С тех пор как его плечо, раненное на дуэли четыре года назад, зажило, Виктор всегда завязывал галстук с первой попытки. Черт, кажется, Милларс удивленно присвистнул.

– Ленни, то есть мистер Холл, он, видимо, немного… нездоров.

– Не понимаю, о чем вы говорите, сэр.

– Разве тебе так необходимо ехать? Может, послать за ним кучера? – Господи, он дошел до того, что советуется с камердинером, какие инструкции давать слугам. Кажется, он совсем потерял разум. – А не поехать ли мне самому?

– Доверьте мне привезти юношу, милорд. Думаю, вам следует остаться и встретить Дейвисов и миссис Китинг, когда они прибудут. Я отнесусь к делу со всем вниманием, и результат будет благоприятен. – Милларс порой выражался несколько витиевато.