Укрощенное сердце

Сначала он решительно не желая приспосабливаться к жизни среди англичан, и лишь спустя некоторое время, подвергшись многочисленным физическим наказаниям, понял, что бунтарский дух вредит только ему. Он стал внимательно наблюдать за окружающими, держал глаза и уши открытыми и довольно быстро учился. Несомненно, братья Фицхью имели целью внушить ему английские правила и обычаи. Глупцы, что тут скажешь? Рис никогда не изменит земле, на которой родился.

А пока пусть думают, что добились успеха. Только он все равно остался валлийцем. В его жилах течет кровь суровых обитателей холмов. И этого не изменят ни манеры, ни платье, ни прическа.

Он стал великолепным наездником, превосходно владел мечом, используя не только физическую силу, но и ум. Копьем он действовал лучше, чем все рыцари Бернарда, да и в стрельбе из лука не имел себе равных. Он был подобающе вежлив с братом Гийомом и леди Бернард и все свободное время строил планы мести братьям Фицхью.

Сегодня Рис последним покинул конюшню, предварительно вылив ведро свежей воды в поилку и повесив ведро на крючок. Он ласково похлопал крупного боевого коня по крупу. Выйдя из конюшни, он увидел, что все работники замка направляются в главный зал обедать.

Одна из служанок несмело улыбнулась ему. Он сухо кивнул, но не послал ей ответной улыбки. Рис не забыл, что именно из-за женщины он попал в ссылку на чужбину, и поклялся никогда больше не давать женщине власти над собой.

Деревня Роузклифф

Июнь 1146 года

Изольда слышала, как колокола прозвонили к вечерне. Солнце еще светило на летнем небе, но уже клонилось к закату. Скоро закроют ворота замка. Если она к тому времени не придет домой, мама поднимет шум.

Изольда была охвачена тревогой. После крещения Гая она почувствовала, что в ее жизни должны произойти большие перемены. Не в силах найти себе места, она уговорила свою подругу Эдит пойти с ней в деревню. Теперь ей следует спешить домой, а она вместо этого остановилась у недостроенной городской стены, в том месте, где начинается спуск к морю.

Прислонившись к невысокой каменной кладке, она устремила взгляд мимо стены, отделявшей город от диких полей и холмов, и долго всматривалась в даль, пока колика в животе не заставила ее поморщиться. Все утро у нее что-то было неладно с животом. А теперь начались боли в самом низу. Она прижала ладонь к ноющему месту. Неужели она съела что-то испорченное?

На стену опустился крупный ворон, и Изольда встрепенулась. Она должна спешить домой! Потом из тени выступила маленькая фигурка.

– Ньюлин! – воскликнула девочка.

Старый бард улыбнулся, и его лицо покрылось глубокими морщинами.

– Ты не рассматриваешь возможность еще одного приключения в лесу.

Это было утверждение, а не вопрос.

Изольда отбросила со лба непокорный завиток.

– Конечно, нет, – произнесла она с достоинством.

– Это хорошо, – откликнулся бард. – Кстати, тебя ищет мама.

Изольда раздраженно фыркнула.

– Ну почему она обращается со мной как с ребенком! – воскликнула девочка, вздернула подбородок и расправила плечи. – Мне уже одиннадцать, почти двенадцать, я уже могу выйти замуж! И я вполне могу позаботиться о себе. К тому же, после того как папа отослал из наших краев этого ужасного разбойника – Риса ап Овейна, здесь нечего бояться.

К сожалению, ее возмущенная тирада была прервана резкой болью внизу живота. Изольда даже согнулась, ухватившись за живот рукой. Когда боль утихла, она неуверенно взглянула на Ньюлина.

– Кажется, я съела что-то несвежее.

Бард улыбнулся и принялся в своей обычной манере раскачиваться вперед-назад. Движение было едва заметным, но завораживающим.

– Ты больше не ребенок, Изольда, – торжественно сказал он. – Иди к маме, она тебе поможет. Она будет рада узнать, что ее старшая дочь сегодня стала женщиной.

– Женщиной? – ошарашено переспросила Изольда.

Она некоторое время стояла, прижав ладони к ноющему животу, когда на нее наконец снизошло понимание.

– Женщиной, – повторила она и заулыбалась.

Она так долго ждала этого дня, и он наконец наступил. Теперь ей стало страшно и захотелось к маме.

– Я лучше пойду, – сказала она и, помахав рукой барду, поспешила к воротам.

Ньюлин провожал ее взглядом, пока она не перешла мост, потом закрыл глаза и потер веки пальцами. Ему становилось все труднее фокусировать глядящие в разные стороны глаза на одном предмете. Да и мысли теперь тоже, казалось, разбегались в разных направлениях.

Итак, пока они разделены. Молодая девушка, во многих отношениях англичанка, но валлийка в сердце своем, и заброшенный на много миль от своей земли сердитый юноша, ярый приверженец всего валлийского, но словно губка впитывающий обычаи англичан.

А пока был рожден и крещен еще один младенец, наполовину англичанин, наполовину валлиец.

Потом Ньюлин открыл глаза, улыбнулся и заковылял к своему дольмену. Жизнь изменилась. Она постоянно меняется, обновляется. Иногда искривляется. Но всегда продолжается.