Любовь бродяги

— Похоже, ты угодил в какую-то аварию.

— Много же времени потребовалось тебе, чтобы заметить это.

Выражение ее лица изменилось. Теперь она смотрела на него с сочувствием и пониманием. И он опять подумал, что что-то изменилось в доме за время его отсутствия. Какое-то напряжение чувствовалось в отношениях людей, какая-то осторожность и внимательность. Словно они жили в хрустальном замке и боялись сделать неловкое движение, чтобы не разрушить хрупкие стены.

— А о каких бриллиантах они говорили? — спросил Тони.

— Я думаю, о тех, которые украла для меня Тесс.

— Ведь я предупреждал тебя о том, что все это плохо кончится. Похоже, в это дело вмешался Фэлон. У Слоун бы не хватило ума на такую изощренную игру.

— Ты ее недооцениваешь, она достаточно хитра. К тому же Слоун очень давно, еще с колледжа, ненавидит меня и Тесс. Ей кажется, что на одном из званых обедов я перешла ей дорогу в любви.

— Не слишком ли много времени прошло с тех пор? — покачал головой Энтони.

— А разве можно ручаться за ее мысли? Она была тогда невероятно оскорблена тем, что тот парень оставил ее ради меня. Так что у пас есть причины недолюбливать друг друга. Правда, меня нельзя обвинить в организации покушения на нее, чего не скажешь о ней.

— Да, но что будет с твоей карьерой, если журналисты узнают о поступке Тесс?

— Не надо меня пугать. Я и сама отдаю себе отчет в возможных последствиях. Это и так уже стоило мне лучшей полруги. Но что бы ни произошло, я постараюсь, чтобы мои проблемы не отразились па судьбе Маргарет, Хэнка или Рэмзи. — Направляясь но коридору к двери кабинета, она вдруг посмотрела па Тони и спросила:

— Кстати, куда ты ездил и почему не предупредил меня?

— Я был на Филиппинах.

— Где? — переспросила она, побледнев. — Господи! Зачем?

Из кабинета навстречу им вышел О'Киф.» Он все слышал «, — подумал Энтони и, кивнув на приоткрытую дверь, сказал:

— Давай обсудим это с глазу на глаз.

Рэмзи отступил в сторону, пропуская их мимо себя, и, прислонившись к стене, пристально посмотрел на Пенелопу.

— Так зачем же ты ездил туда? — повторила свой вопрос Пенни, когда они остались с Энтони наедине.

— Из-за Рэмзи.

— Из-за меня? — вдруг воскликнул ворвавшийся в комнату О'Киф. — Ты хочешь сказать, что тебя избили по моей вине?

— Не совсем так, — улыбнулся Тони, доставая из кармана пиджака большой бумажный конверт. — Но дело это касается и тебя тоже.

— Это свидетельство о рождении? Я правильно тебя понимаю? — спросила Пенелопа. — Тебе удалось подделать эту бумажку?

— Вот именно.

— Ах так! — возмутился Рэмзи. — Значит, ты сам назначил мне лень рождения? Но это же противозаконно. Да и почему я, собственно, обязан кому-либо доказывать, что однажды появился на свет?

— Хотя бы потому, — прервал его Уэйнрайт, — что служба эмиграции уже разыскивает тебя, а багамская полиция и служба спасения обязаны тебя зарегистрировать. Мне уже звонили оттуда и дали нам педелю сроку, чтобы оформить все документы. Вчера вечером я отправил им копию свидетельства о рождении.

— Черт возьми! — выругался О'Киф.

— Успокойся, Рэмзи, — вмешалась Пенни. — Тони совершенно прав. Он рисковал из-за тебя своей жизнью. Филиппины не самое безопасное место в мире, но другого выхода не было. Ты сам поймешь это, если подумаешь.

Лицо О'Кифа слегка прояснилось. Видимо, он согласился с доводами Пенелопы. Хотя эта необходимая ложь все еще вызывала его раздражение. Взяв из рук Энтони свидетельство, он пожал плечами.

— Спасибо, хоть возраст указан правильно.

— Кстати, — хитро прищурился Тони, — эта бумажка еще пригодится вам, если надумаете пожениться.

— Забудь об этом! — вскрикнула покрасневшая Пенни. И это восклицание глубоко задело душу Рэмзи. — Я сделаю все возможное, чтобы остаться в этой стране, — он гордо вскинул голову, — но никогда не стану жить рядом с такой вздорной девицей.

— Конечно, — притворно согласилась она, — ведь тебе нужна совершенно другая жена.

— Что ж, в таком случае, поскольку Энтони уже вернулся и гей дом больше не нуждается в моей защите, я могу смело покинуть его.

— Подожди, — остановил его Уэйнрайт, заметив, как изменилось лицо Пенелопы. — У меня много клиентов, и я не могу находиться здесь постоянно. Можно, конечно, позвонить в агентство и вызвать армию телохранителей. Но боюсь, это не понравится Пенни.

— Конечно, — подтвердила та. — Я сама в состоянии позаботиться о себе. В моей жизни были ситуации и поопаснее. И ничего, как видишь, выжила и без помощи самозваных охранников.

Рэмзи нахмурился и подошел к ней вплотную. Он разжал кулак, и она увидела па его ладони маленький голубой цветок, точь-в-точь такой же, как тот, что смял напавший па псе наемник. Она побледнела и заметила самодовольную улыбку, появившуюся на лице О'Кифа. Вероятно, он ждал, что Пенни смутит это напоминание. Но она оттолкнула его в сторону и, возмущенная, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Упрямая как мул! — воскликнул Рэмзи, глядя ей вслед.

— Ты только сейчас понял это? — улыбнулся Энтони. — Кстати, я теперь знаю, кто ты.

— И кто же? — насторожился О'Киф.

— Ты прибыл из другого времени. Я не знаю, как это произошло, но предполагаю, что твое появление каким-то образом связано с исчезновением Тесс. Так что тебе нет смысла скрывать от меня правду. Я ведь и так обо всем догадался по тем предметам, которые тебя окружают: старинные монеты, послания из прошлых веков, твои инициалы на старом сундуке, астролябия, сделанная сто семьдесят пять лет назад.

— И давно ты догадался?

— В ту ночь, когда показывал тебе телевизор, — Ты прав. Все так и случилось. Но я не хотел никому рассказывать об этом, пока Пенелопа сама не убедится в возможности перемещения во времени. Она и так, похоже, не очень доверяет мне. Обвиняет во лжи, обзывает какими-то странными именами, а кроме того, я еще но глупости упомянул о своем чувстве к Тесс.

— Ха! — усмехнулся Тони. — Это только на пользу. Ревность укрепляет любовь. — Энтони поудобнее устроился в кресле напротив Рэмзи. — Итак, тебе только остается рассказать мне, что с тобой произошло. Откуда хочешь начать?

Максвелл с любопытством наблюдал за топкой струйкой майонеза, стекавшей па ломтик хлеба, приготовленного для сандвича.

— Вы хотите сказать, — пробормотал он, — что эта сделка заключала в себе выгодную кому-то информацию? Но неужели он совершил преступление?

— Он угрожал тебе оружием, — ответил Мэтерс. — Это можно инкриминировать как покушение.

— Но я не предъявил ему обвинения. И потом, это было на территории Багамских островов. Так что у нас нет оснований для преследования.

— Никто не собирается его преследовать. Просто я знаю, что с тех пор как она вернулась домой, ты днем и ночью дежуришь за ее воротами. И потому хочу от тебя узнать, что же там происходит, и получить несколько фотографий, сделанных тобой.

Максвелл насмешливо улыбнулся. Он понимал, что без постановления суда полицейский не имел никакого права требовать от него фотодокументы. Но в то же время не хотел ссориться с местной полицией и порядком боялся самого О'Кифа. К тому же ему почему-то нравился этот бравый детектив. Нравилась и та манера, с которой полицейский вел свои дела. Ведь недаром, обнаружив Максвелла на дереве перед домом Пенелопы Гамильтон, он даже не обругал его, а, напротив, весьма любезно осведомился, не устал ли джентльмен сидеть в таком неудобном положении и не желает ли разделить с ним компанию и выпить за его счет баночку пива. И теперь, сидя за столиком, журналист думал о том, как бы ему угодить местным властям и самому не остаться при этом внакладе.

— А вы посидите па дереве рядом со мной и сами узнаете, что происходит в доме, — ответил он после недолгого молчания.

Но его предложение, видимо, не поправилось полицейскому. Мэтерс нахмурился и сделал движение, чтобы встать. Испуганный Максвелл пошел па попятную.