Влюбленная герцогиня

— Ну разве это не самый умный ребенок? — сказала Джина, передавая ему сына. — Он уже знает папу.

— М-м-м, — промычал умный Макс.

— Он разговаривает. Он даже знает мое имя. А няня сказала, что он не заговорит до года. И вот пожалуйста, хотя ему всего четыре месяца. Она просто не знала, какой ты чудесный, правда, мой Лютик? Она думала, ты как все.

Джина с Кэмом наблюдали, как их Макс зевает, открыв беззубый ротик. Причем он вцепился в большой палец отца и требовательно смотрел на мать.

— Думаю, он хочет молока, — заметил Кэм, показывая, что ум семьи не только в потомстве.

— Мой маленький Лютик, — ворковала мать, демонстрируя, что ум семьи, возможно, на мужской стороне.

— Помнишь, ты говорила мне о дневнике матери? — спросил Кэм, поглаживая волосы малыша.

— Конечно, — рассеянно ответила Джина, готовясь к кормлению.

— То место, где она пишет о моих черных завитках?

— Да, как у нашего Макса.

— Я был лысым, дорогая. Совершенно лысым до двух лет, — сказал Кэм. — И безволосым ребенком изображен в классной комнате. Так кто сказал, что в этой семье только у меня развито воображение?

Джина закусила губу.

Он поцеловал ее. Кажется, за последние два года это был уже десятитысячный поцелуй. Но он не мог не целовать ее, даже среди бела дня, даже в присутствии Максимильяна Камдена Серрарда, будущего герцога Гертона.