Забытая история любви

Она повела его мимо стойл и кладовых к коридору, идущему через двор. Оказалось, что они были одного роста, ее плечи приходились как раз вровень с его плечами. Но держался он с достоинством, в нем чувствовалась недюжинная сила, и шагал он уверенной солдатской походкой. Чем-то полковник напомнил ей Мори. Как и у Мори, у полковника под плащом виднелся длинный плотный кожаный камзол, портупея, перекинутая через плечо, висела свободно, как у человека, привыкшего ее носить ежедневно.

— Память у меня уже не та, — сказал он, покосившись на спутницу, — но два года назад вас в Слэйнсе не было, я не ошибаюсь? Или вы тогда тоже прятались среди лошадей?

Ей сразу понравились его глаза, лицо, приветливые манеры.

— Нет, меня здесь не было. Я приехала минувшей весной.

— В самом деле? — Его это сообщение очень заинтересовало. — Это было до того, как сюда приехал полковник Хук с компаньоном?

Они уже миновали двор и начали подниматься по лестнице, и София была рада, что шла впереди, потому что так он не мог видеть ее лица, когда она с притворным безразличием произнесла:

— Полковник Хук? — Она покачала головой. — К сожалению, не припоминаю такого имени.

Хотя этот мужчина ей нравился, забыть о предостережении Мори она не могла.

— Это и не важно.

Когда они поднялись, в коридор из библиотеки вышел граф, с которым они едва не столкнулись.

— Полковник Грэйми! — Обрадовавшись не меньше, чем удивившись, точно так же, как и Рори чуть раньше, граф сердечно пожал руку полковника. — Скажи на милость, откуда ты взялся?

— Скажу-скажу, ваша светлость, только сначала дай чего-нибудь глотнуть.

София никогда не слышала, чтобы другой мужчина, кроме герцога Гамильтона, разговаривал с графом таким фамильярным тоном. Полковник произнес «ваша светлость» так же легко, как сказал бы «дружище». Но по тому, как граф принял такое обращение, она поняла, что мужчин связывает давняя дружба, и это ощущение только усилилось, когда граф хлопнул полковника по плечу и шагнул вместе с ним в гостиную со словами:

— Мама, смотрите, кто приехал!

Обрадованная графиня подошла к ним.

— Я не слышала, чтобы дверь открывалась.

— Я вошел прямо через конюшни. Госпожа Патерсон не побоялась меня проводить, хотя мы не представлены и выгляжу я, как разбойник с большой дороги.

— Так позвольте мне это исправить, — улыбнулась хозяйка дома. — София, это полковник Грэйми. Он действительно самый настоящий разбойник, что сам признает, но в нашем доме он всегда желанный гость. — Она повернулась к полковнику. — Патрик, это госпожа Патерсон, наша родственница. Она приехала к нам жить в этом году.

— Это честь для меня. — Он не склонился к ее руке, как было принято, только крепко пожал ее и коротко кивнул.

— Но вы же насквозь промокли! — всполошилась графиня. — Так ведь и простудиться можно. Пойдемте к камину, вам нужно обсохнуть.

— Я не такой слабак. У меня только плащ промок, все остальное сухо. — Он сдернул черный плащ, чтобы доказать это; графиня взяла его и разложила на каминной решетке.

— И все равно, — сказала она и указала на кресло у камина приглашающим и одновременно повелительным жестом.

Полковник повиновался, галантно кивнув, но сел только после того, как графиня и София опустились в свои кресла. Граф, который ненадолго выходил из комнаты, вернулся и вложил в руку полковника стакан, наполовину наполненный виски.

— Хотел выпить? Держи, — сказал он. — А теперь рассказывай, что привело тебя к нам. Мы думали, ты во Франции.

— Я и был там. Я высадился здесь, чуть севернее, два дня назад и сразу помчался к вам. У меня послание от вашего брата. — Он посмотрел на графиню, а потом на мгновение перевел взгляд дальше, на Софию.

Графиня сказала ему:

— Госпожа Патерсон — член семьи и умеет хранить тайны.

— Да, это я и сам вижу. — И снова возле уголков его глаз показались складочки. — Когда я спросил госпожу Патерсон, встречалась ли она с полковником Хуком, она едва не убедила меня, что он вообще ни разу не бывал в Слэйнсе.

София вспыхнула.

— Я не могла знать…

— Нет, нет, вы все правильно сделали, — успокоил он ее. — Сейчас время такое, что осторожность совсем не помешает. Сам виноват — забыл, что вы меня не знаете. Но я всего-то хотел выяснить, видели ли вы моего племянника да как он выглядит. Мы с ним оба живем во Франции, но в последнее время наши дороги не пересекались.

София в некотором смятении сдвинула брови.

— Полковник Хук ваш племянник?

— Нет.

— Он говорит о мистере Мори, — пояснила графиня и ответила вместо Софии: — Ваш племянник пребывал в полном здравии.

— Но, я думаю, он был на меня в обиде, — вставил граф. — При такой цене, что назначена за его голову, я не мог позволить ему поехать через всю страну, чтобы встретиться с горцами, чего ему, надо сказать, очень хотелось, поэтому пришлось мистеру Мори все это время оставаться здесь, с нами.

— Вот оно что.

Взгляд полковника заставил Софию подумать, будто он видит больше, чем ей хотелось. Она даже обрадовалась, что успела покраснеть до этого, и никто не догадается, как взволновало ее упоминание о Мори и новость о том, что полковник Грэйми приходится ему дядей.

— Впрочем, — продолжила графиня, — он не жаловался. Чем-то был занят. Мне он показался очень спокойным человеком.

— Не то что я, да? — ухмыльнулся полковник. — Да, Джона болтуном не назовешь, да и чувства свои он привык держать при себе, так что никто и не догадывается, какое у него большое сердце. Он еще мальчишкой таким был, а потом, когда стал солдатом, сделался еще более скрытным.

— Где теперь сражается его полк? — поинтересовался граф. — Во Фландрии?

София опустила глаза, чтобы не показать, как ей было интересно это узнать.

— Да, во Фландрии, но Джон не с ними. Хук оставил его у себя, в Париже. Теперь они никого, кто хоть что-то знает о планах молодого короля, не отпускают далеко от Сен-Жермена — боятся огласки.

Графиня строгим голосом сказала:

— Нужно быть глупцом, чтобы думать, будто об этом еще никто не знает. Судя по тому, что мы слышим, половина двора в Сен-Жермене — шпионы королевы Анны.

— Да, вполне может быть. Несомненно, именно поэтому ваш брат решил передать послание при помощи этого. — Он постучал пальцем себя по голове. — А не доверился перу и бумаге.

— Что же за послание вы привезли?

К последним словам София уже не прислушивалась — ее охватило сильнейшее чувство облегчения, когда она узнала, что эти месяцы Мори не рисковал ежеминутно жизнью на поле боя, как она боялась, а пребывал в безопасности где-то в Париже. Конечно, подумала она, сам он наверняка был не рад снова оказаться в клетке с невидимыми прутьями, но теперь, по крайней мере, она точно знала, что он жив и здоров.

Все остальные новости казались ей совершенно неважными. И все же она не могла не почувствовать напряженного ожидания, воцарившегося в комнате, и вновь направила внимание на то, что собирался сказать полковник, потому что поняла: возможно, настал тот самый миг, которого они ждали эти долгие недели.

Она не ошиблась.

— Меня послали сообщить вам, что в скором времени сюда из Дюнкерка прибудет фрегат, который и возвестит о начале вторжения.

Графиня, как девочка, от радости хлопнула в ладоши.

— О, Патрик! Когда? Как скоро?

— Ваш брат считает, что счет пошел на дни, так что будьте готовы. Они пришлют вестника, Чарльза Флеминга. Вы знаете молодого Флеминга?

— Да, я помню его, — ответила графиня.

— Хороший человек, — заметил полковник Грэйми. — Он передаст вам указания от короля, который последует за ним.

Разум Софии снова отвлекся, и она задумалась о своем, предоставив остальным продолжать оживленный разговор. Она повернулась к большому окну и бескрайнему морю за ним и не увидела там ничего, что могло бы сдержать ее нарастающее счастье. «Счет пошел на дни…» Эти слова волшебной мелодией звучали у нее в голове снова и снова, заглушая остальные звуки.