Колибри

– Ах, я так сожалею. Возможно, через некоторое время она тоже пропадет.

Но она припомнила, как доктор говорил, что Дэвид будет хромать всю оставшуюся жизнь.

– Я вижу, вы... получили подарок, который я послал, – запинаясь, проговорил он.

Теперь пришла очередь мисс Абигейл посмотреть себе на ноги. «Господи! – подумала она. – Угораздило меня надеть их как раз к его приходу!» – На ваших ногах они выглядят еще прекраснее, – сказал Мелчер, понятия не имея, какое неприятие вызывают эти туфли, а мисс Абигейл, добрая душа, не могла разочаровать его.

– Они прекрасно сидят, – сказала она довольно правдиво, приподняв свою юбку на несколько дюймов. – Я хотела поблагодарить вас, но у меня не было адреса, по которому я могла бы вас найти.

Подняв глаза, она увидела, что Дэвид Мелчер испытывает крайнее замешательство от того, как она показала свои лодыжки. Она поспешно опустила юбки. Как быстро можно забыть о благопристойности после даже коротких встреч с таким проходимцем, как Джесси.

– Вы должны простить меня за грубые манеры, мистер Мелчер. Пожалуйста, садитесь, – она указала на канапе, а сама села на стул рядом. – У меня было утомительное утро и из-за этого, боюсь, позволила себе некоторые вольности. Пожалуйста... пожалуйста, садитесь. Хватит обо мне. Что нового у вас? Вы снова собираетесь продавать туфли, как только завершится сегодняшняя встреча?

– Надеюсь... вообще-то по правде говоря... я думал провести... скажем, парочку дней з... здесь, на Разъезде Стюарта. Я заказал комнату, в, а-а, гостинице и отослал туда свои вещи. У меня уже есть большая партия обуви... она ждет меня в Денвере. Думаю, я мог бы поискать несколько новых рынков сбыта для нее прямо здесь и в соседних городах.

– В таком случае, возможно, вы будете свободны сегодня вечером, чтобы почтить меня своим визитом и сообщить итоги встречи. Мне, конечно, очень интересно, так как вы и... – ей было трудно произнести снова его фамилию, – ...мистер Дюфрейн оба были под моим присмотром.

– Да, – немного скованно произнес Дэвид. – Я... мне бы тоже... тоже очень хотелось почтить вас визитом, конечно, я понимаю ваше желание поскорее узнать новости.

– Этого хочет весь город, мистер Мелчер. Ничего подобного никогда не случалось на Разъезде Стюарта, и я уверена, что будут чесать языками. Думаю, что когда встреча начнется, любопытство горожан еще больше возрастет.

Мелчер нервно теребил пуговицы своей жилетки и, наконец, бесчисленное число раз прокашлявшись, спросил:

– Мисс... мисс Абигейл... ахм... вы не, или... были вы... ахм... у вас была репу... так сказать, в городе считают... ахм, всякое говорят...

Она в конце концов сжалилась над ним с его чрезмерной деликатностью.

– Нет, мистер Мелчер. Моя репутация не пострадала из-за того, что вы или мистер Дюфрейн были в моем доме. Полагаю, что не солгу, если скажу, что в городе достаточно хорошо знают меня.

– Конечно, – быстро вставил он, – я не имел в виду...

– Пожалуйста, – она протянула ему маленькую руку, – давайте говорить без обиняков. Это только приносит непонимание. Давайте договоримся начать все сначала как друзья и позабыть все прошлое.

Ее прямолинейность снова сбила Мелчера с толку, но он, помедлив секунду, протянул руку и взял кончики ее пальцев. Краска на его лице вновь указала мисс Абигейл насколько отличается этот человек от Джесси Дюфрейна.

– Тогда, до вечера, – сказала она мягко.

– Да... ахм... до вечера.

Он прочистил свое горло, наверное, в пятнадцатый раз, с тех пор как вошел в дом мисс Абигейл, и это внезапно стало ее сильно раздражать.

Любопытные граждане Разъезда Стюарта поняли, что что-то затевается, когда Макс задолго до 3:20 согнал Эрни с облюбованной им скамьи на веранде станции и объявил, что станция закрыта для официального дела, касающегося железной дороги.

По тротуарам распространились новости, что тот малый Мелчер с отстреленным пальцем зарегистрировался в Албертс-Хотел вместе с каким-то щеголем в костюме в желтую клетку. Они узнали также, что какая-то разодетая железнодорожная шишка находится в городе со вчерашнего дня. Кроме того, не было секретом, что один из обителей дома мисс Абигейл ходил сегодня утром в город и купил тот сказочный костюм, на который все они таращились через окно галантерейного магазина Холмса. А когда они увидели, как этот человек хромал по улице, уже в костюме, слухи поползли с удвоенной силой.

– Что ж, если он не дорожный грабитель, как вы думаете, кем он может быть? И что, по вашему мнению, произойдет на станции?

Но все, что удалось вытянуть из Макса, так это то, что представитель железной дороги назначил здесь встречу.

Макс выбил пыль из обивки дубовых стульев и поставил их вокруг импровизированного стола, сделанного из грубых досок, закрепленных гвоздями на двух бочонках. Станция еще не успела обзавестись настоящим столом. А разодеты все будут, как пить дать. Макс, стараясь угодить, подобрал с доски щепку. Что бы здесь ни намечалось, подумал он, выглядит по-настоящему солидно. Поэтому он принес кувшин с четырьмя стаканами и наполнил их водой из гигантского подвесного бака на путях, откуда паровозы брали воду для своих нужд.

Четверка сошлась возле станции в одно и то же время. Вместе они выглядели, как радужная форель. Среди них был и Джеймс Хадсон в бордовом деловом костюме. Он пожал Максу руку.

– Хорошая, чистая станция здесь у вас, Смит.

Он моментально завоевал симпатию Макса. Джесси Дюфрейн появился в костюме цвета голубого чирка, на который даже Макс глазел в магазине Холмса. Когда Хадсон представлял Максвелла Смита, он сказал:

– Смит – наш начальник станции здесь, на Разъезде Стюарта.

Дюфрейн, протягивая руку, благодушно заметил:

– Мистер Смит, это вы отказались отправить меня отсюда без разрешения доктора Догерти? Я должен поблагодарить вас, сэр.

Макс ответил:

– Ох, не стоит беспокоиться. – Он был чрезмерно доволен и горд собой.

Хадсон взял на себя роль главного во время взаимных представлений. Макс пытался ничего не проглядеть, особенно после того как выяснил, что мужчина в желтом клетчатом, костюме– Питер Краули, адвокат Мелчера. Но к тому моменту, когда Хадсон предложил: «Джентльмены, может быть присядем?», Макса уже не расспрашивали. От всей этой сумятицы и мешанины цветов у него закружилась голова. Ни разу в жизни он не видел сразу столько щеголей!

Джеймс Хадсон сел за стол с таким видом, будто он был сделан не из грубых досок, а из полированного красного дерева. Вся четверка, по-видимому, решила доверить ему бразды правления.

– А теперь, Краули, – начал он, – я предлагаю воздержаться от обвинений и перейти к точным фактам, касающимся обстоятельств, при которых возникла стрельба. Мистер Мелчер и мистер Дюфрейн получили увечья во время инцидиента на поезде.

– Мистер Мелчер прибыл сюда, чтобы обсудить меру ответственности, – ответил Краули. Мелчер кивнул. Дюфрейн сидел как статуя, скрестив руки на груди и прожигая его глазами. Хадсон и Краули продолжали:

– Вы имеете в виду ответственность обеих сторон или только одной? – спросил Хадсон.

– Судя по вашим словам, Дюфрейн считает мистера Мелчера тоже в некотором роде ответственным?

– Да, а разве нет?

– Он так не думает.

– Именно он первым развязал драку, в которой мистера Дюфрейна ранили.

– Он ее не затевал. Он включился в нее уже по ходу дела.

– В результате чего Дюфрейн получил почти смертельное ранение.

– От которого ваш клиент поправился, согласно записям, которые я получил от... – Краули перебрал ворох бумаг перед собой, – ...доктора Клевленда Догерти, который утверждает, что Дюфрейн, по всей видимости, полностью вылечит ногу, а мистер Мелчер будет хромать всю оставшуюся жизнь.

– Из-за чего мистер Мелчер и чувствует себя вправе получить некоторую компенсацию.

– Именно.

Краули откинулся на спинку стула.

– И во сколько он ее оценивает? – спросил Хадсон, переплетая пальцы.