Сладкий дикий рай

– Ты не смеешь…

Он наконец-то справился с панталонами. И завел ей руки за голову, и прижался к ней, такой соблазнительной под тонкой ночной рубашкой. Он ласкал ее пышные, налитые груди, но Джесси не переставала кричать и вырываться. И тогда Джейми сказал:

– Она видела меня, это правда, но я не приближался к ней, Джесси, и готов поклясться в этом на Библии в присутствии отца Стивена. Она пробралась сюда однажды ночью. И хотела соблазнить меня, но я и пальцем к ней не притронулся.

Джесси замерла, недоверчиво всматриваясь в его лицо. А он наклонился и взял в рот сосок, и почувствовал, как напряглось ее тело.

– Почему же ты не тронул ее? – прошептала Джесси-

– Потому что думал о тебе, – пробормотал он, ласково касаясь губами чуткой плоти. Ее голова бессильно запрокинулась, а тело внезапно приникло к нему, и он погладил ее между бедер, а потом резко перевернулся, так что Джесси оказалась сверху. Прикрыв глаза от наслаждения, Джейми улыбнулся при виде ее беззащитности. – Я клянусь! – повторял он, стаскивая с нее рубашку. – Люби же меня, жена. Мне не нужна другая женщина и никогда не будет нужна, кроме тебя, тебя одной!

Джейми отшвырнул на пол рубашку, приподнял Джесси за бедра и медленно опустил па себя. Но она вдруг напряглась и сжалась, прорыдав:

– Я попыталась тебя любить! А ты…

– А я оказался связан тобой по рукам и ногам – мое сердце, мой ум, мое тело, наконец, и покорнейше прошу меня простить! – воскликнул Джейми.

И он решительно заставил Джесси опуститься на него, чтобы заполнить ее до отказа, и задохнулся от того, каким прекрасным стало лицо жены в порыве страсти. Их захватила и понесла на своих волшебных волнах река любви. Под конец Джейми прижал ее к себе – разгоряченную, потную, измученную и абсолютно счастливую. Она не в силах была говорить и тихо лежала рядом.

Джейми подождал, лукаво улыбаясь. Потом приподнялся и ласково поцеловал жену в лоб.

– Джесси, я сказал тебе правду. Я и пальцем ее не тронул. И с радостью поклянусь тебе в этом.

Джесси ответила не сразу. Она долго лежала, закрыв глаза. и Джейми уже подумал, что она заснула, когда услышал:

– А я, милорд, с радостью поклянусь, что испытываю к Роберту Максвеллу только дружбу: он муж моей сестры, он мне брат, и не более того.

Теперь ее глаза распахнулись и встретилисьс его взглядом.

– Нам предстоит долгая, холодная зима, моя радость, правда? – промолвил Джейми.

Джесси снова опустила веки.

– Правда, – согласилась она.

Глава 15

С приближением Рождества холодная жестокая зима набирала силу. Каждое утро Джейми еще затемно отправлялся на охоту и возвращался далеко за полдень. Джесси быстро осознала, что в этих краях мало проку от сословных привилегий – колонисты просто не выживут, если не будут дер. жаться все вместе. Хотя Джейми закупил в Англии достаточно продовольствия, им необходимо было делиться, а титул леди – особенно леди Камерон – только налагал дополнительную ответственность, а вовсе не открывал доступ к обеспеченному праздному существованию.

Правда, и Джесси не оставалась без поддержки, ведь приехавшие с ней слуги также лелеяли мечту о новой жизни в Новом Свете и готовы были трудиться не покладая рук, чтобы не погибнуть. Да, это была не Англия. У лиц благородного звания здесь практически не оставалось привычных общественных обязанностей. Джесси давно уже написала письмо Генри и Джейн, и оно ждало оказии. В их замкнутом и простом мире небольшого поселка еще не образовался «светский круг» – ему неоткуда было взяться. Джейми пообещал, что весной они будут принимать у себя губернатора Джеймстаун с кой колонии, а потом сами отправятся визитами по близлежащим округам. Но и это вряд ли можно было назвать светской жизнью. Джесси не было нужды тщательно готовиться к визитам ко двору, да и к ним врядли мог заглянуть королевский посланец. Все ее время поглощали хлопоты по хозяйству. И хотя иногда она с грустью вздыхала, вспоминая роскошный особняк, в котором так недолго пробыла хозяйкой, ей не требовалось переламывав себя, чтобы засучив рукава браться за очередную срочную работу. Дни стали совсем короткими, а ночи длинными и холодными. Все мужчины без исключения валили лес и запасали дрова, а женщины шили, солили и коптили дичь, отливали свечи и варили мыло и стирали, без конца стирали. Все чаще в округ наведывались индейцы. Они приезжали торговать и выказывали неизменное дружелюбие. Зимой все дикари – и мужчины, и женщины – нарядились в выделанные шкуры. Пована Джесси больше не встречала. Ее очень интересовали эти чужие люди, но и тревожили тоже, и оттого она старалась держаться от них подальше. Кое-кто из первых колонистов, вместе с Джейми закладывавших поселок, успел немного выучить язык индейцев и довольно свободно общался с ними. Сам Джейми говорил свободно, и Джесси частенько видела, как он запросто болтает с краснокожими. Многих он приветствовал по именам и постоянно намекал, что неплохо бы и Джесси познакомиться с ними поближе.

– Зачем? – спросила она однажды вечером. Собираясь в постель, Джесси надела длинную синюю ночную рубашку, а Джейми все еще сидел за столом – делал какие-то пометки в календаре. Ее вопрос застал Камерона врасплох.

– Как это зачем?.. – удивился он.

– Тебе самому они очень нравятся, а меня ты постоянно отпугиваешь от них.

– Я тебя вовсе не отпугиваю. Напротив, коль скоро ты моя жена, то должна относиться к индейцам со всей возможной учтивостью.

Я и так достаточно учтива, – возразила Джесси, возмущенная тем, что ее манеры поставили под сомнение. Камерон пожал плечами и отложил в сторону перо.

Мадам, мне самому довелось неоднократно наблюдать ваше поведение. Вы напряжены и скованны и демонстративно стараетесь сохранять дистанцию. Вряд ли такое поведение можно назвать учтивым. Но я познакомилась с Пованом и…

– Да-да, все это хорошо. Это показывает, насколько сильно они тебя интересуют, но тем не менее ты постоянно забываешь, что они такие же люди, как и мы. Они созданы из плоти и крови и рождаются с тем же набором желаний ц страхов.

– Я помню об этом постоянно, – холодно отчеканила Джесси, – и ничем не заслужила упреков в поведении, недостойном твоей супруги.

– Ах ты, моя маленькая актриса, – мягко промолвил Джейми. – Хотел бы я знать, что ты думаешь и чувствуешь на самом деле!

– Насколько я могу судить, милорд, вы ожидали, что я буду лучше справляться со своими обязанностями здесь, среди дикарей и фермеров, нежели среди ваших старых друзей из высшего света.

– Насколько я могу судить, миледи, вы отлично справитесь со своими обязанностями в любом окружении.

– Так значит, я все-таки справляюсь? – задиристо уточнила Джесси. Она часто замечала, что муж наблюдает за ней, и ужасно хотела бы знать, что он при этом думает.

– Ты и сама это отлично знаешь. И нечего напрашиваться па комплименты. А если учесть твое отношение к Новому Свету и нежелание покидать Англию, твои успехи можно считать просто поразительными. Наверное, ты даже пожалела о том, что вышла замуж, хотя и получила уйму денег и титул, когда узнала, что придется ехать сюда. – Джейми ни на миг не спускал с нее пристального взора. Признайтесь, миледи, вы пожалели или нет?

Она старалась все так же дерзко смотреть ему в глаза, несмотря на мгновенно пересохшее горло. Но под конец все же потупилась и пробормотала:

– Я… ни о чем не жалею. Не забывай, что у меня по-прежнему оставалась возможность вернуться служанкой дом к брату.

О, миледи, для этого у вас слишком большое самомнение – Вряд ли вас долго продержат на таком месте.

Однако Джесси пропустила укол мимо ушей и спросила, комкая простыни:.

– Скажите мне, милорд, а вы сами не пожалели о нашей свадьбе?

Джейми надолго замолчал, неподвижно сидя в своем кресле. Он так долго разглядывал Джесси, что та покраснела от смущения и даже раскаялась в излишнем любопытстве.

– Мои чувства к тебе остались прежними, – наконец ответил Джейми.