Благословение небес (История любви леди Элизабет)

– Будь он проклят! – проговорил Торнтон сквозь зубы. –

Гори он в аду вместе со своим титулом.

Улыбка исчезла с лица Дункана, и он резко сказал:

– Возможно, именно страх сгореть в аду, чего ты так пламенно ему пожелал, и заставил его прилагать столь отчаянные усилия сделать тебя своим наследником. Однако подумай, герцог начал попытки примирения больше десяти лет назад – задолго до того, как сдало его сердце.

– Он опоздал на десять лет! – не унимался Ян. – Мой отец был законным наследником, а этот старый негодяй и не подумал простить его, пока он не умер.

– Я прекрасно знаю об этом. Но сейчас нет смысла это обсуждать. Ты проиграл эту битву и должен принять поражение с достоинством, соответствующим твоему высокому происхождению – так, как это сделал бы твой отец. Это твое законное право – называться герцогом Стэнхоупским. И ничто не может этого изменить. Больше того, я просто уверен, что твоей отец простил бы герцога, будь у него такая возможность, как сейчас у тебя. В бессильной ярости Ян привалился к стене.

– Я не мой отец, – упрямо проговорил он.

Испугавшись, что Ян засомневался, викарий вновь пошел в наступление:

– Сейчас некогда терять время на разговоры. Я не исключаю вероятности того, что ты опоздал и твой дед уже назвал другого наследника.

– У меня также есть неплохой шанс быть посланным ко всем чертям после того письма, что я написал ему в последний раз.

– Если ты будешь медлить, то приедешь к Элизабет уже после их с Белховеном свадьбы.

Ян еще какое-то время колебался, потом коротко кивнул и, засунув руки в карманы, нехотя пошел к лестнице.

– Ян? – позвал его Дункан.

Тот остановился и повернулся к викарию.

– Ну что еще? – недовольно спросил он.

– Напиши мне, как добраться до дома Элизабет. Надеюсь, ты сохранил за мной право совершения церемонии бракосочетания?

Племянник кивнул.

– Ты поступаешь правильно, – тихо сказал викарий, думая уже о другом. Он боялся, что Ян будет держаться отчужденно, когда приедет к герцогу, тем самым оттолкнет его, и тот не станет объявлять его своим наследником.

– Независимо от того, каким окажется ваш брак, ты должен жениться на Элизабет. Ты внес хаос в ее жизнь.

– Кстати, значительно больший, чем тебе кажется, – заметил Ян.

– Ради Бога, что это значит?

– Именно из-за меня ее опекуном стал дядя, – с тяжелым вздохом ответил Ян. – Ее брат сбежал не от долгов и не из-за скандала, как думает Элизабет.

– Из-за тебя? Но как это могло случиться?

– Он вызвал меня на дуэль и, когда ему не удалось убить меня законным способом, пытался сделать это еще дважды, подстерегая меня на дороге, причем оба раза был чертовски близок к осуществлению своей цели. Тогда я похитил его и отправил на своей «Арианне» в Индию, чтобы немного охладить его пыл.

Викарий побледнел и буквально упал на диван.

– Как ты мог пойти на такое?

– У меня оставалось только два варианта – либо позволить ему проделать мне дырку в спине, либо сдать его властям. Мне вовсе не хотелось, чтобы его повесили за слишком сильное желание отомстить за свою сестру, я просто хотел, чтобы он убрался с моей дороги.

– Но два года!

– Он вернулся бы раньше, чем через год, но «Арианна» попала в сильный шторм и была вынуждена зайти в Сан-Делора на ремонт. Роберт спрыгнул с корабля и исчез. Я думал, он давно вернулся в Англию. Я и понятия не имел, – закончил Ян, поднимаясь по лестнице, – что он до сих пор не вернулся, пока мне не сказал об этом ты.

– Боже правый! – воскликнул викарий. – Я не смогу осудить Элизабет, если она возненавидит тебя за это.

– Я не предоставлю ей такой возможности, – безапелляционно заявил Ян, давая понять, чтобы дядя не вмешивался в это дело. – Я найму сыщика, чтобы тот выследил его, и, выяснив, что с ним произошло и где он сейчас находится, все ей расскажу.

Чувство здравого смысла боролось в Дункане с честностью, и на этот раз честность отступила.

– Возможно, так будет лучше, – нехотя согласился он, понимая, как трудно будет Элизабет простить Яну такой поступок. – Все это было бы куда легче исправить, – со вздохом добавил он, – если бы ты раньше узнал о том, что произошло с Элизабет. У тебя такие знакомства в высшем обществе, как же так вышло, что ты ничего не знал?

– Во-первых, после того уик-энда меня не было а Англии почти год. А во – вторых, – с презрительной усмешкой добавил Ян, – по правилам так называемого «хорошего тона» такие вещи никогда не обсуждаются с человеком, которого они лично касаются. Эти люди обсуждают подобные ситуации с кем угодно, желательно непосредственно у тебя за спиной, ни никогда прямо не скажут об этом тебе.

Викарий наконец не выдержал и заулыбался.

– Если отставить сплетни в сторону, ты находишь свет на удивление гордой, деспотичной и самоуверенной частью общества, верно?

– В основном да, – коротко ответил Ян, наконец преодолев лестницу. Когда дверь за ним закрылась, викарий остался один в пустой комнате.

– Ян, – сказал он, и его плечи затряслись от смеха, – тебе очень подойдет этот титул, все необходимые для него качества у тебя есть.

Однако через минуту лицо его стало серьезным, и он поднял благодарный взгляд к потолку.

– Благодарю тебя, – сказал он, адресуя свою благодарность небесам. – Тебе понадобилось довольно много времени, чтобы ответить на мою первую просьбу, зато ту, что касалась Элизабет, ты выполнил с быстротой, о которой можно только мечтать.

Глава 18

Через четыре дня, в полночь, Ян подъехал к гостинице «Белый жеребец». Предоставив конюху заняться своей лошадью, он вошел в гостиницу, быстро миновав общую комнату, где крестьяне пили ель и обменивались новостями. Владелец гостиницы – полный мужчина в засаленном фартуке, – оценив сшитый у дорогого портного черный френч и сизо-голубые бриджи, а также твердое лицо и крепкую фигуру мистера Торнтона, принял мудрое решение не брать с него денег вперед, зная по опыту, что господ это часто задевает. И уже через минуту поздравил себя с этим, так как мистер Торнтон, заказав в номер еду, выказал интерес к великолепному поместью герцога Стэнхоупского.

– Далеко от вас Стэнхоуп-парк?

– Час езды верхом, сэр.

Ян задумался, не зная, пойти ли ему туда завтра без предупреждения или предварительно уведомить о своем визите.

– Мне нужно будет отправить туда записку завтра утром, – сказал он после некоторых колебаний.

– Я пошлю с ней своего мальчишку. В какое время ее нужно доставить в Стэнхоуп-парк?

Ян снова заколебался, но понял, что это неизбежно.

– В десять часов.

На следующее утро Ян сидел в небольшой гостиной своего номера за давно остывшим завтраком и поглядывал на часы. Прошло уже три часа с тех пор, как ушел посыльный, значит, уже как минимум час назад он должен был вернуться с ответом, если таковой вообще будет. Он положил часы на стол и подошел к камину, нервно похлопывая по ноге перчатками для верховой езды. Ян терялся в догадках: может быть, герцог живет сейчас не здесь, а в Лондоне, а если здесь, то примет ли он его, или, может быть, он уже назвал нового наследника и теперь откажется встретиться с ним в отместку за десять лет бесплодных попыток примирения. С каждой истекшей минутой Ян все больше склонялся к последнему.

Через какое-то время в дверях появился хозяин гостиницы,

– Мой мальчишка еще не вернулся, хотя давно уж пора бы. Если он не появится через час, мне придется взять с вас двойную плату, мистер Торнтон.

Ян глянул через плечо, испытывая сильное желание свернуть ему шею.

– Велите оседлать мою лошадь и вывести ее во двор, – коротко приказал он, сам не зная, для чего ему это нужно. Ян готов был согласиться на публичную порку, только бы вернуть назад письмо, которое послал тогда деду. Из-за этого дурацкого письма теперь его вышвырнут, как назойливого просителя, а это было непереносимо.