Горец-изгнанник

Хотя в этом просматривалась некая справедливость, Лиззи не была уверена, нравится ли ей такая жестокость. Пусть даже и с целью справедливой мести.

— Он горец-воин, Лиззи. Ты не можешь изменить его, — сказал Джейми, читая ее мысли.

Джейми прав. Патрик бился за выживание большую часть своей жизни. Как и большинство горцев, он привык действовать жестоко и решать свои проблемы мечом.

«Сделаешь плохо моим, я сделаю еще хуже твоим» — таков был суровый обычай горцев. Варварство? Может, некоторые так не считают. Но она не собирается перевоспитывать Патрика.

— Ты, должно быть, произвела на него впечатление, — сказал Джейми. — Ему пришлось перенести столько неприятностей, заступаясь за девушку, которую он едва знал.

«Я хотел тебя с первого взгляда». Он произнес эти слова в тот день, когда она поняла, что Патрик и был тем её галантным рыцарем, который теперь вернулся к ней.

— Что ты будешь делать? — спросила Катрина.

Лиззи задумалась. Она устала одна бороться за их счастье. Если Патрик хочет ее, то пусть сам решает — нужна она ему или нет. Хотя возможно, стоит его подтолкнуть, чтобы он не слишком долго раздумывал:

— После всех усилий, которые предприняли мой брат и Патрик, чтобы увидеть меня счастливой, мне не хочется разочаровывать их. — Лиззи улыбнулась. — Теперь, когда я свободна и могу выходить замуж, думаю, я так и сделаю. Может, мне послать ему приглашение на свадьбу?

Катрина в восторге вытаращила глаза.

Джейми переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Никогда не думал, что скажу такое о Макгрегоре, но мне его почти жаль.

Может, он и попадет за это в ад, но ему совершенно наплевать.

Патрик въехал в ворота Дануна, готовый к бою, внимательно осматривая великолепные каменные стены неприступной крепости и таких же великолепных воинов вдоль них.

— Ты уверен? — тихо спросил Робби. — Скакать в логово дьявола — едва ли лучший способ испытать твою вновь обретенную свободу.

Патрик бросил на него острый взгляд.

— Разве не ты настоял на этом? Я предлагал тебе остаться с Энни.

Робби сжал челюсти и покачал головой:

— Нет, за ней присмотрит Ламонт.

Патрик тихо прибавил:

— Она не хочет с ним разговаривать.

— Да, но это не значит, что она его не любит.

Патрик не стал с ним спорить. Но в этом случае любовь, кажется, не имеет значения. Сердце у него разрывалось, когда он видел, как жизнь для Энни потеряла смысл. Мало что осталось от его счастливой, обычно веселой сестры.

Но одно не изменилось: она все еще самая упрямая женщина, каких он когда-либо встречал. Патрик не знал, простит ли она Нилла Ламонта за то, что он не ответил на ее любовь, когда было еще не поздно. Он может посочувствовать Ламонту — но что, если и он опоздал?

Все чувства говорили ему, что он совершает ошибку. Однако он не прислушивался к внутреннему голосу, пока не увидел свою сестру и Ламонта. Они снова были рядом. И тут он понял, что должен что-то сделать.

Но его долг вождя — сначала попытаться навести порядок в клане — помешал ему действовать достаточно быстро.

А вдруг Лиззи уже замужем? Внутри у него все перевернулось. Такое невозможно представить!

Весть об этом дошла до него на Молахе всего несколько дней назад, однако он не захотел в это поверить. Но когда пришло письмо от Кэмпбелла с извинением, в котором упоминалось свадебное торжество…

Он никогда не забудет, как острая боль пронзила его.

Как она может думать о браке с кем-нибудь другим? Прошло ведь всего тридцать шесть дней, черт возьми!

Впрочем, он сам виноват. Лиззи принадлежала ему, а он как дурак отпустил ее. Но если Патрик и умел что-нибудь, так это драться за свое. А Элизабет Кэмпбелл принадлежала ему с того самого момента, когда он помог ей подняться из этой чертовой лужи.

Когда у ворот объявили о его прибытии в Данун, Патрик не удивился, увидев Джеймса Кэмпбелла, вышедшего из замка навстречу ему. При виде Патрика его лицо приобрело мрачное выражение, но, заметив рядом с ним Робби, он заулыбался. Если и был какой-нибудь Макгрегор, которому не нужно было опасаться помощника Аргайлла, так это Робби. Кэмпбелл никогда не забудет, как Робби защищал Маргарет Маклауд, старую подругу Джейми, от Дугала Макдоналда на Льюисе.

— Робби, приятель, рад тебя видеть. — Он жестко посмотрел на Патрика. — Макгрегор. Я думал, ты согласился не искать встреч с моей сестрой.

Патрик принял вызов, их взгляды встретились, холодная сталь с холодной сталью.

— Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Боюсь, больше не смогу выполнять условия нашего соглашения, так что если ты намерен арестовать меня, делай это сейчас.

Джейми не шелохнулся, и Патрик спросил:

— Где она?

У Кэмпбелла было странное выражение лица — почти сожалеющее.

— Не уверен, что она захочет тебя видеть.

— Чертовски плохо, потому что я не уеду, пока не увижу ее.

Патрик понимал, что ведет себя безрассудно, но ему было наплевать на это. Когда-то они хотели быть вместе, и он напомнит ей об этом. Он сделает то, что давно должен был сделать — увезет ее отсюда, даже если для этого придется разбить весь гарнизон Кэмпбелла.

Он пытался поступать правильно, но переоценил себя.

Джейми провел его по деревянной лестнице в большой зал замка. Уже темнело, и слуги накрывали стол к ужину. Патрик ожидал, что Джейми заставит его ждать, и поэтому удивился, когда тот провел его прямо к лэрду.

Дверь за ним захлопнулась, и он оказался наедине с той, ради которой мчался сломя голову.

Сердце у него остановилось при виде Лиззи. Она стояла спиной к нему. Она занимала так много места в его мыслях, что он и забыл, какая она на самом деле миниатюрная.

На ней было темно-синее бархатное платье, отделанное мелким жемчугом. Ее длинные светлые волосы шелковистыми волнами спускались на спину, поддерживаемые тиарой из бриллиантов и сапфиров не хуже королевской короны.

Мгновение он колебался — разница в их положении была очевидна, как никогда. Богатство, власть, привилегии — все это есть у нее. И хотя его положение существенно улучшилось — его уже не преследовали, у него есть земля, на которой можно трудиться, и есть место, где жить, — но пройдет еще много времени, прежде чем клан оправится от упадка.

Но если она захочет быть с ним, он будет заботиться о ней, не оглядываясь назад.

Она повернулась. На ее гладком как алебастр лице не отразилось никаких чувств. Никогда еще она не смотрела на него так. Ужас, словно тяжелый камень, зашевелился в душе. Патрик ощутил неуверенность. Что, если он опоздал?

Их взгляды встретились. Неужели она так быстро смогла охладеть к нему? Как же тогда жить?

Она подняла свою изящную бровь.

— Вы прибыли, чтобы принести мне свои поздравления?

Ее холодный ровный тон и прямой вопрос заставили сжаться его и без того сильно-бьющееся сердце. Патрик разозлился и едва сдержался, чтобы не подойти к ней и не выразить свое раздражение самым нецивилизованным способом.

— Нет, черт возьми, я явился совсем не для этого.

— Нет? Тогда зачем, позвольте вас спросить?

Он шагнул к ней, но заставил себя остановиться. «Будь разумным, ты же не варвар».

— Ты не можешь выйти замуж за другого. Ты связана со мной на год. Договор нельзя расторгнуть до этого срока.

— Ах это… — Она небрежно отмахнулась. — Мой брат уверяет, что, поскольку свидетелей не было, это будет трудно доказать.

Патрик сжал кулаки. Ее жест вывел его из себя. Его охватил такой гнев, что ему потребовались все силы, чтобы сдержаться.

— Для меня он действителен.

— Да? Вы выбрали странный способ показать это. — Она улыбнулась. Просто улыбнулась. — В любом случае это к лучшему. Было мило с вашей стороны и со стороны моего брата таким вот способом позаботиться о моем счастье. Не знаю, что бы я делала без вас двоих.

В ее голосе не было насмешки, и тут он впервые догадался, что здесь что-то не так. Он внимательно разглядывал ее лицо, сам не зная, что там ищет.