Леди Алекс

Алекс оглянулась на дом, прежде чем до конца осознала, что ее опять похитили. Ей казалось, что сердце ее разрывается, будто одна его половина осталась в той комнате, в которой она стала женой Джонатана… и где ее столь жестоко оторвали от него.

Глава 16

К тому времени когда Алекс оказалась одна в своей комнате на втором этаже губернаторского дома в Сиднее, ночь быстро опустилась на город.

Большое выбеленное известкой здание находилось в двух шагах от гостиницы Теннеров — ирония такого соседства оказалась ею незамеченной. Утомленная и безутешная Алекс была совсем не в настроении восхищаться окружающей ее обстановкой. Она не замечала внушительных колонн в стиле ранней эпохи английских королей Георгов, не любовалась замысловатой резьбой по дереву и элегантной мебелью.

Поездка из Бори была долгой и изнурительной, и у нее не оказалось никакой возможности наедине поговорить со своим дядей.

Жена губернатора Макквери, Элизабет, уже ждала их приезда дома и приветствовала их. Она была красивой женщиной, на несколько лет моложе своего мужа, и обладала столь приветливым характером, что Алекс испытала искушение сразу же излить ей свои беды и попросить о помощи. И она бы так и поступила, если бы не присутствие дяди, нрав которого — да будет это известно — отличался чрезвычайной возбудимостью.

Отрывистый вздох сорвался с губ Алекс. Она подошла к кровати и тяжело опустилась на покрытое вышивкой шелковое покрывало, борясь с новым приступом слез, навернувшихся у нее на глаза в тот момент, когда перед ней мелькнул образ Джонатана. Как она ни старалась, у нее из памяти не исчезало воспоминание о нанесенном ему ударе. Не могла забыть она и откровенное злорадство на лице майора Битена. Может быть, этот трус еще раз ударил Джонатана? Но, может быть, Сет или другие рабочие осмелились встать на защиту своего хозяина?

— О Джонатан, — судорожно прошептала она. В ее сердце прозвучала отчаянная, искренняя молитва за него. Она подавила рыдание и поднялась с постели. Походив какое-то время бесцельно по комнате, Алекс подошла к окну и бросила исполненный страдания взгляд наружу.

На небольшом расстоянии от особняка протянулась гавань, и в ее необычно спокойных водах отражался яркий серебристый свет луны. Сквозь опускавшиеся сумерки только-только начали прорезаться огни города. Легкий и прохладный ветерок гнал по бесконечной синеве неба облака. Такую ночь обитатели Сиднея называют «нежной». Мысль об этом вызвала у Алекс проиступ сильнейшей тоски. Для нее это будет первая ночь после свадьбы, когда она не будет спать в его сильных, любящих, теплых руках.

В расположенную позади нее дверь настойчиво постучали. Поспешно вытерев слезы, она обернулась и увидела входившего в комнату дядю.

— Мне не хотелось бы беспокоить тебя, моя дорогая, но я подумал, что мне следует поговорить с тобой до ужина. Миссис Макквери настолько добра, что прислала тебе соответствующий наряд. — Он показал на перекинутое через руку модное бледно-желтое шелковое платье.

Поскольку Алекс никак не отреагировала на его слова, он подошел к кровати и положил на нее платье, а затем, примиряюще улыбаясь, повернулся к Алекс.

— Возможно, наша встреча, — сказал он, — оказалась не такой, как каждый из нас хотел бы, но…

— Как вы могли, дядя? — Она наконец обрела голос, чтобы высказать ему свое возмущение. — Как вы могли поступить таким образом?

— Я пытался лишь действовать в твоих интересах, — настойчиво сказал он, демонстративно проявляя терпение, как будто разговаривал с неразумным ребенком. — Мои методы, быть может, слегка чужды условностям, но тем не менее они всегда оказываются чрезвычайно эффективными.

— Джонатан Хэзэрд такого неблагодарного к себе отношения не заслуживает!

— Ты так думаешь? — Он сдвинул брови и покачал головой. — Этот мерзавец воспользовался тобой, Александра.

— Это неправда, — горячо возразила она.

— Ты до сих пор утверждаешь, что вышла за него замуж по своей воле? — скептически спросил он.

— Нет, — вынуждена была она признать, а затем поспешно добавила: — Но так случилось только потому, что в то время я еще не разобралась в своих истинных чувствах.

— И каковы же твои «истинные чувства»? — Его вопрос был пронизан сарказмом.

— Я люблю Джонатана Хэзэрда!..

Она глубоко, содрогнувшись всем телом, вздохнула и скрестила руки под грудью. Ее сердце дико билось, когда она наконец открыто сказала о своей любви.

— Я полагаю, что и тогда я все знала, но я… я не хотела признавать этого. Я меньше всего предполагала, что влюблюсь в невозможного, приводящего меня в ярость мужчину, который наймет меня в качестве экономки, откажется поверить мне, что я была несправедливо обвинена, а потом потратит так мало времени на то, чтобы жениться на мне и уложить меня в постель. Однако я влюбилась в него, — продолжала Алекс, — и полагаю, что я должна была понять это еще в тот самый первый раз, когда встретила его. Я должна была бы это уже давно понять. — Он пытался объяснить мне, — пробормотала она, глубоко вздохнув с чувством сожаления. — Он пытался заставить меня взглянуть в лицо правде, но я не слушала его. Если бы я только не была такой упрямой! О мое проклятое упрямство!

— Александра! — сделал резкое замечание лорд Генри. Он еще больше сдвинул брови, а его глаза, когда он взял ее за руку, потускнели. — То, что ты чувствуешь к нему, не любовь.

— Нет, дядя Генри, это и есть любовь. — Она отодвинулась и продолжала ходить по комнате. — И именно поэтому я не могу уехать.

— Ты вела замкнутую жизнь, — напомнил он ей. Его опасения по поводу ее душевного состояния многократно усилились. — Слава Богу, — сказал лорд Генри, — что у нас никогда не было случая говорить о таких вещах раньше. Но теперь необходимо это сделать.

— Я должна вернуться к Джонатану! — воскликнула она, не обращая никакого внимания на слова дяди. — Разве вы не понимаете? Я не могу…

— Послушай меня, Александра! — Он снова крепко схватил ее за руку и заставил остановиться перед ним. — Этот бродяга совратил тебя. Он украл твою невинность. Он тебя запутал и ввел в заблуждение.

— Нет! — Она резко покачала головой, отвергая его слова. — Вы ошибаетесь.

— Ты думаешь, что ты первая, которую так провели? — Его рот скривился в презрительной гримасе. — Ситуация эта хорошо известна в среде наших пэров. Мужчина вынудил тебя играть роль служанки. Разве не так? Именно потому, что ты оказалась в столь уязвимом положении, он смог воспользоваться тобой.

— Как же вы тогда объясните тот факт, что он женился на мне? — спросила она лорда Генри.

— Ты — наследница. Он понял возможность…

— Глупость и бессмыслица! — С тем самым выражением гордого неподчинения, которое с самого начала восхитило Джонатана, она подняла голову и заявила: — Я не могу возвратиться с вами в Англию, дядя Генри!

— Ты забудешь о нем, как только мы окажемся в Лондоне, — высказал он свое мнение с самодовольной, приводящей ее в бешенство уверенностью. — Как только ты снова окажешься среди своих друзей, вернешься в мир, к которому принадлежишь, ты сумеешь позабыть об этом печальном эпизоде и подумаешь о новом браке, который принесет тебе больше счастья, чем ты даже можешь себе вообразить. Развод может оказаться в каком-то смысле делом деликатным, но я позабочусь о том, чтобы он прошел возможно спокойнее. Даже если и существует возможность скандала, имя твоей семьи, ее состояние и связи, несомненно, сгладят все неприятности.

— Вы что, не расслышали ни одного слова из того, что я вам говорила? — спросила Алекс, все больше приходя в отчаяние. Ее глаза загорелись яростным сине-зеленым огнем. — Развода не будет. Я намерена остаться со своим мужем!

— Что ты имеешь здесь? — Его пальцы сжались вокруг ее руки, а аристократические черты исказились от злости, когда он приблизился к ней. — Неужели ты действительно веришь в то, что можешь найти счастье в этой грубой, варварской стране, в далекой и обширной колонии, населенной отбросами общества? Можешь ли ты действительно представить себя женой мужчины, который не только американец, но и негодяй и изгнанник? Что, по твоему мнению, сказала бы твоя мать, упокой Бог ее душу, узнав, кого ты выбрала себе в мужья? — Он выпустил ее руку и тяжело вздохнул. — Я люблю тебя, Александра, так, как если бы ты была моей собственной дочерью. И поэтому я не могу позволить тебе разрушить свою жизнь из-за какого-то мимолетного увлечения. Ты вернешься со мной в Англию!