За горным туманом (др. перевод) (ЛП)

Хок повернулся обратно к Эдриен и спокойно протянул руки, чтобы помочь ей спешится, словно все было в порядке.

Адам снова рассмеялся, и от его смеха у Хока по коже побежали мурашки.

— Она едет со мной, Лорд Канюк.

— Она останется со мной. Она моя жена. И я Хок — Ястреб. Лорд Хок для тебя.

— Нет. Стервятник, жалкий мусорщик, который подбирает ненужные остатки, лорд Канюк. Она выбирает — такой был уговор, ты помнишь? Я спас твою жену за определённую цену. Теперь эту цену нужно заплатить. Ты проиграл.

— Нет. — Хок медленно покачал головой. — Она уже выбрала, и выбрала меня.

— Похоже, она передумала выбирать тебя, — насмешливо ответил Адам.

— Слезь с моей лошади, кузнец. Сейчас же.

— Хок! — предупредил Рушка, тихо и взволнованно.

— Хок. — Именно голос Эдриен остановил его. Заставил застыть в полушаге от кузнеца. До этого момента, Хок сосредоточил свое внимание и свой гнев только на кузнеце. И он знал почему. По той же причине, из-за которой не спешил оборачиваться, когда услышал приближение лошадей. Из-за которой вместо этого его взгляд был прикован к Рушке. Он боялся смотреть на свою жену, и того, что он мог увидеть в её прекрасных глазах. Могла ли она на самом деле передумать выбирать его? Мог ли он так сильно ошибаться? Он помедлил, его рука легла на рукоятку меча, и заставил себя поднять глаза на неё. Неуверенность, которая охватила его с самого первого дня, когда он увидел свою жену возле кузницы, охватила его с удвоенной силой.

Её лицо было спокойным и лишённым каких либо эмоций.

— Он говорит правду. Я выбрала его.

Он в изумлении уставился на нее. Ни малейшего проблеска эмоций в её серебристых глазах.

— Как он заставил тебя лгать, девушка? — Хок отказывался верить её словам, цепляясь за свою веру в неё. — Чем он угрожал тебе, сердце моё?

— Ничем, — холодно сказала Эдриен. — И прекрати называть меня так! Я никогда не была твоим сердцем. Я говорила тебе это с самого начала. Я не хочу тебя. Это я все время хотела Адама.

Хок всматривался в её лицо. Холодная, сдержанная, она сидела на лошади, как королева. Величественная и недостижимая.

— А чем же, черт возьми, был тогда Устер? — прорычал он.

Она пожала плечами, приподняв вверх ладони.

— Увеселительной прогулкой? — легкомысленно ответила она.

Хок напрягся, стиснув челюсти.

— А чем была конюшня этим днем…

— Ошибкой, — спокойно перебил его Адам. — Которую она больше не повторит.

Взгляд Хока не сдвинулся ни на дюйм с лица Эдриен.

— Это была ошибка? — тихо спросил он.

Эдриен склонила голову. Сделала паузу длиной в удар сердца.

— Да.

Хок не увидел ни единого проблеска эмоций на её лице.

— В какую игру ты играешь, девушка? — выдохнул он, каждый дюйм его напряженной позы излучал опасность, заряжая воздух вокруг них.

Ночь стала вдруг душной и безмолвной. На холме ни один человек не шевелился, прикованный к ужасной сцене, разворачивающейся перед глазами.

— Никаких игр, Хок. Всё закончено между нами. Мне жаль. — Она ещё раз небрежно пожала плечами.

— Эдриен, хватит шутить… — зарычал он.

— Это не шутка, — оборвала она его с внезапной яростью. — Смеяться здесь можно только над тобой! Ты же не думал на самом деле, что я могла остаться здесь? Да брось ты! — Она махнула рукой на великолепие свадебного праздника. — Я из двадцатого века, ты, глупец. Я привыкла к роскоши. Тем штучкам, которыми балуют. Кофе. Горячий душ, лимузины, весь тот шум и блеск. Это было отличноё развлечение — вполне миленькое приключенье с одним из самых обворожительных мужчин…. — Она улыбнулась Адаму, и Хоку понадобилась каждая унция его воли, чтобы не броситься на кузнеца и не вытряхнуть жизнь из этого высокомерного тела.

Вместо этого, он стоял как мраморное изваяние, с руками, прижатыми к бокам.

— Ты была девственницей…

— И что? Ты научил меня удовольствию. Но кузнец дал мне больше. Это так просто. — Эдриен вертела в руках поводья своей лошади.

— Нет! — взревел Хок. — Это какая-то игра! Чем ты угрожал моей жене, кузнец?

Но Эдриен ответила вместо него всё тем же спокойным, полностью беспристрастным голосом. Этот хриплый голос, который заставлял его думать, что он сошла с ума, потому что слова, которые были сказаны, могли быть только ложью. И всё же она не выглядела так, словно её принуждали. К ее горлу не был приставлен меч. Не было блеска слёз в её глазах. А её голос, ах…он был спокойным и ровным.

— Он угрожал мне только большим удовольствием, чем ты когда-либо дал мне. Он владеет настоящим волшебством. Не трать своё время, охотясь за нами. Ты нас не найдёшь. Он пообещал меня взять в места, о существовании которых я никогда даже не мечтала. — Эдриен двинула свою лошадь поближе к жеребцу кузнеца.

Адам послал Хоку ослепительную улыбку.

— Похоже, ты всё-таки проиграл, прелестный птенчик.

— Нет! — взревел Хок, рванувшись к кузнецу и одним молниеносным движением выхватив меч. Жеребец встал на дыбы от рёва Хока и дико попятился назад.

Рушка ухватился за руку Хока и ударил по ней своим кулаком с такой силой, что выпавший меч застрял в земле у его ног.

Адам поднял руку.

— Нет! — Эдриен быстро удержала руку кузнеца. — Ты не тронешь его! Никакого кровопролития. Ты обещ… — это грязно, — добавила она. — Мне не нравится кровь. Мне становится плохо.

Адам приподнял голову и опустил свою руку.

— Твоё желание — приказ для меня, красотка.

— Это правда то, чего ты хочешь, милая? — глаза Хока стали чёрными и бездушными.

— Да, — сказала она тихо. И осторожно.

— Он не принуждает тебя? — «Скажи мне, произнеси только одно слово, и я убью его голыми руками».

Она покачала головой и спокойно встретила его взгляд.

— Скажи это, — проскрежетал Хок сквозь зубы. — Он не заставляет тебя?

— Он не применяет…силы против…меня.

— Ты…любишь…его? — Он возненавидел себя в момент, когда его голос сломался до хрипоты на этих словах. Его горло так сжалось, что он мог едва дышать.

— Я люблю его, как любила Эберхарда, — вздохнула она. Она вяло улыбнулась Адаму, который вдруг резко прищурил глаза на после этих ее слов.

— Достаточно, красотка, — Адам завладел её рукой. — Весь мир ожидает нас и твоё удовольствие закон для меня.

Сердце Хока переворачивалось в груди и разрывалось на куски от боли. Проклятый Эвер-Хард. Её первая любовь, и не важно занимался он с ней любовью или нет. Он отвернулся, иначе единолично устроил бы кровавую бойню на холмах.

Когда он, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на нее, было уже слишком поздно — она уехала.

Сотни людей на холме Далкит-на-море стояли, окаменев, наблюдая за тем, как всадники вместе с лошадьми просто растворились в ночном воздухе. В это мгновение они были здесь. В следующее мгновение их уже не было.

Но ветер принес тихий голос.

«Ты был прав насчёт своих соколов, Сидхок», — донеслись странные последние слова женщины, которую он любил и которая практически уничтожила некогда гордого Лэрда Далкита-на-море.

Лидия безвольно схватила его за руку.

Рушка резко выругался на языке, которого никто никогда раньше не слышал.

И только Хок невидящими глазами смотрел в ночь.

Глава 30

— Где мы? — Эдриен без всякого выражения спросила у Адама.

Он вёл её лошадь под узды по тёмной тропинке сквозь странный лес. Сплетённые ветви сплетались в сучковатый навес над её головой. Изредка луч бледного света пронзал плотный мрак, и скрипучие ветки блестели подобно выбеленным костям.

Ни сверчков. Ни обычных лесных звуков, только лишь пронзительный визг летающих существ. Папоротник-орляк шелестел, мельком обнаруживая видения низкорослых гномов с дикими лицами. Она вздрогнула и крепко обхватила себя руками.

— Ты в моём королевстве.

— Кто ты на самом деле, Адам Блэк? — Её голос сломался на простом предложении, ранимый и наполненный страданием.

В качестве ответа она получила насмешливую улыбку. Ничего больше.