Пленница греха

— Повернуться к тебе спиной? Ты, должно быть, считаешь меня полоумным.

— Фаррел…

Феликс продолжал пятиться, загребая ногами землю, взмахнул руками и покачнулся.

Гидеон бросился вперед, но опоздал. Закричав, Феликс полетел вниз.

Глава 24

Послышался глухой удар, и наступила тишина. Потрясенный, Гидеон остановился на краю ствола шахты. В темноте разглядеть он ничего не мог. Ствол уходил слишком далеко.

— Фаррел? — крикнул он в темноту.

В детстве он слышал о том, как в этот ствол упал рабочий и умер. Шахту эту закрыли как раз после того случая.

Он снова окликнул Фаррела, хотя понимал, что это бесполезно. Он презирал Феликса, хотел, чтобы тот кровью поплатился за то, что издевался над Чариз. Но при этом такой конец был печальным даже для того, кто заслужил одно лишь презрение.

У Гидеона закружилась голова, и он покачнулся. Тело болело после побоев и драки. Сквозь гул в ушах он услышал, как вскрикнула Чариз, бросившись к нему.

Еще не полностью оправившись от головокружения, Гидеон повернулся к Чариз и прижал ее к себе. Дрожащими руками он обнимал ее стройное нежное тело с отчаянием, в котором лишь сейчас позволил себе признаться.

«Она здесь. Она невредима. Слава тебе, Господи, и всем твоим ангелам».

Всю эту долгую бессонную ночь Гидеона терзали мысли о том, что он никогда больше ее не увидит. Как мог он думать о том, чтобы отослать ее прочь, даже если искренне верил в то, что так будет лучше для нее?

— О, моя любовь, моя любовь, — прошептал он и зарылся лицом в ее густые шелковистые волосы.

Чариз дрожала в его объятиях.

— Ты спасен, — пробормотала Чариз. — Ты спасен, и ты… ты здоров. О, Гидеон, я так боялась.

Она всхлипнула и прижалась к нему.

— Моя милая…

Любовь могучей волной поднималась в груди, высокая, как прилив в бухте Пенрин.

— Ты плачешь из-за Феликса?

— Нет. То, что случилось с ним, ужасно. Но я плачу, потому что… потому что мы наконец свободны.

Он улыбнулся и тут же поморщился от боли — саднила разбитая губа.

— Слезы счастья?

Онакивнула.

— Слезы счастья. — Глаза ее затуманились, когда она прикоснулась к его разбитой губе. — Они били тебя.

— Это ерунда.

И действительно, это была ерунда. За счастье держать ее в объятиях он перенес бы боль во сто крат сильнее. Он прижал ее дрожащую ладонь к своей щеке. С каждой минутой ему дышалось все легче. Опасность миновала.

Он услышал приближающиеся шаги и поднял глаза, увидев, что к ним с факелом в руке по туннелю идет Акаш. Следом за ним шел Талливер с фонарем, позаимствованным у братьев. Хорошо, что им есть чем осветить ствол шахты, хотя он сомневался, что этого света будет достаточно, чтобы увидеть дно. Зловещее молчание у него за спиной подтверждало его догадку о том, что Феликс умер при падении.

— Вы слышали, что случилось? — спросил Гидеон.

— Да. Есть ли шанс, что он выжил?

Акаш поднял факел и осветил им Гидеона явно с намерением выяснить, все ли с ним в порядке.

— Сомневаюсь. Но нам надо его вытащить. Талливер, ты мог бы попросить нескольких человек спуститься в ствол? Полагаю, кто-нибудь прихватил с собой веревку. Если нет, позаимствуем у Фаррелов.

Гидеон крепче обнял Чариз. Сейчас, когда он едва ее не потерял, он не был готов ее отпустить.

— Хорошо, начальник.

Талливер бросил на Гидеона загадочный взгляд и направился к выходу.

Гидеон поверх растрепанной головы Чариз посмотрел на Акаша. Его переполняло чувство благодарности к этому человеку. Как мог он отблагодарить Акаша за все то, что тот для него сделал? За полные опасностей годы, проведенные вместе в Индии, за спасение из Рангапинди, за заботу и верность. Слов было явно недостаточно.

— Спасибо тебе, мой друг, — хрипло проговорил он.

Он мог бы произнести много слов, но сказал лишь:

— Еще раз ты спас меня.

— Всегда к твоим услугам. — Едва заметно улыбнувшись, Акаш поклонился. — Благодарить надо леди Чариз. Это она не побоялась бросить вызов буре, чтобы сообщить нам о том, что произошло.

Гидеон улыбнулся своей жене. Ему не нужно было напоминание Акаша, он и сам знал, какая у него жена. Ради, него она готова была бросить вызов всему миру.

— Я знал, что она не подведет.

— Мне ты этого не говорил.

Чариз едва сдерживала слезы.

— Мне ни к чему было об этом говорить.

Она взглянула на зловеще молчавшую штольню:

— Я не настолько цинична, чтобы говорить, что мне жаль.

— И все же…

Она бросила на него быстрый понимающий взгляд:

— Да. И все же.

Она окинула взглядом темный холодный туннель и поежилась. Четверо жителей деревни прошли мимо них, уважительно кивнув, и принялись готовиться к тому, чтобы поднять на поверхность Феликса Фаррела.

— Давайте выбираться отсюда.

— Верная мысль.

Акаш отступил, пропуская вперед Гидеона и Чариз. Когда Гидеон проходил мимо, он скупо, по мужски, пожал ему плечо в знак своей дружбы и привязанности.

После сумрака шахты дневной свет резал глаза. День выдался отличный, солнце сияло, отражаясь в лужах. Почки лопались, выпуская молодые зеленые листочки. Гидеон сделал глубокий вздох, ощущая солоноватый аромат моря.

Запах Пенрина. Запах дома.

Снаружи была толпа. Он внутренне собрался, готовясь к знакомым симптомам. Любящая Чариз, тревожасьза него, обняла его за талию.

Неужели жена его оказалась права? Неужели он наконец свободен?

Потрясение было слишком сильным.

Он покачнулся и прищурил глаза.

— Гидеон, что с тобой?

Он обнял ее за хрупкие плечи.

Головокружение прошло, оставив его в смущенном недоумении. Что произошло? Со времен Рангапинди он не выносил присутствия рядом с ним людей. И эти защитные механизмы стали его второй натурой.

Но сегодня он не нуждался ни в одном из них.

Сознание путалось, пытаясь разобраться с тем, что с ним происходило. Теперь, когда он подумал об этом, то осознал, что демоны должны были бы давно уже за него взяться. Но они молчали. То, что Феликс и Хьюберт взяли его в заложники, не спровоцировало приступа. И что еще более странно, приступ не спровоцировало и пребывание в темном туннеле.

Гнев прошел, Гидеон смотрел на своих земляков. Взглянул на стоявшего поодаль сэра Джона Холланда с отрядом милиции. Они окружили Хьюберта, на которого уже успели надеть наручники и кандалы. Затем поискал глазами тех двоих мужчин, которые вместе с ним прошли через многие испытания.

Акаш знал симптомы болезни Гидеона лучше, чем кто-либо другой. Гидеон понимал, что без медицинской помощи Акаша не выжил бы — он приходил ему на помощь и вытаскивал его тогда, когда приступы грозили его убить. Что его друг думает об этой внезапной перемене?

Гидеон вспомнил, что Акаш без опасения прикоснулся к нему в шахте.

— Знаешь, по-моему, я в порядке, — обратился Гидеон к Чариз, которая устремила на него сияющий взгляд.

Догадалась ли она о том, что произошло? Неужели небо сжалилось над ним? Он не мог в это поверить.

— Мне надо поговорить с Хьюбертом, — сказала Чариз. — Не хочу, чтобы он узнал о Феликсе от кого-нибудь другого.

— Этот подонок едва ли заслуживает столь тактичного к нему отношения, — мрачно сказал Гидеон.

— Тем не менее я должна это сделать.

Гидеон неохотно ее отпустил и тут же понял, как ему недостает ее близости. Он смотрел, как она шла туда, где в наручниках и кандалах в угрюмой тишине ждал Хьюберт. Гидеон подавил желание схватить ее и не отпускать, прижать к себе, оградить от опасности. Хотелось бы знать, этот инстинкт тоже со временем угаснет? Нет, никогда. Пока он жив.

Гидеон слышал, как закричал Хьюберт. Этот громила мгновенно растерял весь апломб. Слезы текли по его лицу. Чариз сказала что-то и положила руку ему на плечо. Он принял этот жест участия, которого не заслуживал. Гидеон с восхищением смотрел на жену. Он на ее месте ни за что не стал бы утешать этого ублюдка.